жно что-то другое. Более мощное. Поверь, Аня, мне было неприятно их убивать. Особенно алиан. Уж они-то точно не виноваты в том, что наши предки породили чудовищ.
– А алианы-то тебе зачем? В них ведь нет магии.
– Но именно они положат конец эпохе драконов, – с самым довольным видом изрек Талврин.
– Чокнутый…
– Если алианы лишатся того, что делает их особенными, – способности принимать драконью магию и передавать ее своим детям, тальденам станет не с кем делиться наследием предков. Не пройдет и столетия, как драконы вымрут. От них останутся лишь горькие воспоминания и предания, которые однажды превратятся в мифы.
Нет, мне определенно везет на психов.
С князем и княгиней Талврин я была знакома только шапочно, поэтому не могла сказать, далеко ли от яблони (их сиятельств) укатилось вот это конкретное яблоко. С виду спелое, красивое, а внутри все гнилое. И уж точно оно и рядом не валялось с наливным яблочком – моей подругой алианой.
Даже боюсь предположить, каково будет Ариэлле, когда узнает о чудовищных замыслах брата. О том, какое он сам чудовище. Чертов серийный убийца.
Вот только если не выберусь отсюда, может статься, правды Элла никогда и не узнает, а Адельмар продолжит проводить свои гнусные опыты. Подумала так и поклялась любой ценой спастись самой и во что бы то ни стало предотвратить драконий геноцид.
Талврин тем временем, не догадываясь о моих мыслях, с упоением продолжал рассказывать, насколько он двинутый и сколько у него в башке не хватает запчастей:
– Путем проб и ошибок удалось выяснить: для ритуала, который положит конец бесчинствам тальденов, мне потребуются алиана-девственница (к сожалению, Олеандрой придется пожертвовать) и сила самого могущественного рода Адальфивы. До сих пор я терпел неудачи. А все от того, что приходилось иметь дело с неоперившимися птенцами. Ведь это лишь жалкие крохи магии, по сравнению с той, которой владеешь ты, Аня.
Я снова попятилась от маньяка, мечтая оказаться от него как можно дальше. Отступив к клетке, в которой тот держал несчастную пленницу, ободряюще сжала ледяную ладошку, протянутую меж прутьями решетки.
– Последствий ритуала не избежит никто. Жемчужины Адальфивы наконец перестанут быть магнитами для силы, превратятся в обычных девушек. Поэтому не смотри на меня так, Аня. Я их спасаю. Не будет больше элири, моркант, презираемых собственными братьями. Не будет отборов! На которых алианы превращаются в безвольных, влюбленных кукол. Поверь, мир без драконов станет лучше.
Сказал сумасшедший, возомнивший себя Господом Богом.
– А Ариэлла что же? Талврин, ау-у-у… У тебя ведь сестра алиана. Которая вообще-то выходит замуж! За тальдена, если запамятовал. То-то она «обрадуется», когда Хильдебальд после первой брачной ночи отправит ее обратно в замок к папеньке или предложит должность рабыни.
В ответ Адельмар неопределенно хмыкнул. Вальяжно развалившись на стуле, скрестил на груди руки. По железобетонной физиономии, по расслабленно-безмятежной позе я поняла: маг ни за что не отступит. Ведь он уверен, что оказывает сестре и всем остальным «жемчужинам Адальфивы» огромнейшую услугу.
– Откуда в тебе это, Талврин? Столько желчи, столько яда. Ненависти к тальденам. – Мой голос дрожал, и вместе с ним дрожала я вся: от с трудом сдерживаемой ярости и из последних сил приглушаемого отчаяния. – Что такого тебе сделал Скальде, что тебя при одном только звучании его имени едва не выворачивает?!
Вот и сейчас чуть не вывернуло, отчего лицо хозяина Салейма исказилось в страшном, жутком оскале. Но по крайней мере с такой уродливой гримасой он смотрелся натурально.
Был настоящим.
– Нет, Аня, откуда это в тебе?
Отпружинившись от сиденья, в одно мгновение Адельмар оказался со мною рядом. Дрожащие пальцы девушки выскользнули из моей руки. Алиана судорожно всхлипнула и поспешила отползти. Жаль я, зажатая между Талврином и прутьями решетки, не могла последовать ее примеру.
– Откуда в тебе эта любовь к убийце? – свистящий шепот, как шипение змеи. – И ведь он не единственный дракон, отнявший, разрушивший чужие жизни.
– Если ты о Мавене…
Но Талврин меня перебил. Резко, жестко, превращая каждое слово в больно ранящий острый осколок:
– Я о девушке, которую любил. Которую твой муж безжалостно уничтожил. А теперь я уничтожу его, отниму у Ледяного самое дорогое.
Губы мага растянулись в безумной улыбке.
Стало ясно, все эти недели Адельмар жил одной-единственной мечтою – отомстить через меня Герхильду.
– Мне было нечего предложить Мавене. Разве что только свое имя. Но герцог Кимрейгес посчитал, что обычный маг, пусть и будущий князь, – неподходящая для его дочери партия, и Мавену отправили на отбор в Ледяной Лог. Где она погибла. Погибла из-за чудовища, ради которого ты вернулась в наш мир! Но и этого Герхильду показалось недостаточно. Спустя год он пожелал мою сестру. Я думал, что с ума сойду!
– Уже. Ты уже сошел, – заметила справедливости ради, но под полыхнувшим яростью взглядом благоразумно притихла.
– Я требовал, умолял отца не отпускать Ариэллу в столицу. Но князь, ослепленный желанием породниться с императорским родом, не послушал меня.
Теперь на лице Адельмара играла меланхоличная улыбка, при виде которой захотелось стать гусеницей и забраться в свой собственный кокон. Лишь бы только ее не видеть. Не видеть, как в полумраке подземелья безумной решимостью горят глаза моего теперь уже точно тюремщика.
– Я благодарен за то, что спасла ее. И в какой-то мере мне даже жаль убивать тебя, Аня. Если бы имелся другой способ извлечь силу, возможно, ты бы осталась жива. Увы, его нет. Ты милая девочка. – Прикосновение к щеке, почти нежное, а чувство такое, будто лезвием бритвы медленно проводит по коже, оставляя на ней глубокую кровавую борозду. – Но даже милые девочки совершают ошибки. Твоя заключается в том, что стала его женой. Его ари. За это и будешь расплачиваться.
Грубо схватив меня за плечи, маг ударил ногой дверь соседней клетки. Зашвырнул внутрь, как мешок с ненужной ветошью, а не сосуд со столь желанной для него силой.
– Девочки, не скучайте, – попрощался язвительно.
Щелкнул замок, погасли факелы, а следом и шаги на лестнице стихли. И дальше тишину нарушали только тихие всхлипы Олеандры и адресованные Талврину проклятия, которые я цедила сквозь зубы не переставая.
Вместе с обещаниями отомстить мерзавцу за каждую минуту, превращенную его стараниями в кошмар.
Не знаю, сколько так просидела, вглядываясь в стянувшуюся вокруг тьму подземелья. Вокруг меня и Олеандры, с которой нас разделяла изрезанная временем толща камня. Постепенно девушка успокоилась, затихла. Я тоже, пусть и не сразу, сумела привести в порядок мысли. А пока приводила, чуть руки себе не отгрызла – так не терпелось избавиться от треклятых браслетов. Не надень я их тогда, и Скальде быстренько бы нашел меня. Но теперь-то чего сокрушаться. Поздно пить боржоми, Аня.
Наконец, обуздав эмоции и страхи, сумела «нащупать» в себе ледяное наследие про€клятых и облегченно выдохнула. Значит, эта дрянь замагиченная никак не влияет на мою силу. Хорошо. Нет, просто отлично! Мы (я и магия Скальде) еще покажем этому дракононенавистнику, где раки зимуют! Отправим зимовать к тем самым ракам.
А если серьезно, я не собиралась геройствовать. Пусть его великолепие потом превращает Талврина в граниту – этакий десерт по-итальянски и скармливает дольгаттам. Мне же нужно просто дождаться ночи, выбраться отсюда каким-то образом и вместе с Олеандрой улепетывать из Салейма на фальвах. Как можно быстрее. Как можно дальше.
– Скажи, как ты здесь оказалась?
Горький вздох и тихие слова, приглушаемые толстой кладкой:
– Мы познакомились на балу, устроенном в честь его сестры. Я ведь тоже из Рассветного королевства. Как и жених эсселин Ариэллы. Хорошо помню пир, танцы… Вместе со всеми я праздновала помолвку эррола Хильдебальда. Была там с родителями и младшим братом. А потом… Наступил вечер. Я вышла в сад подышать воздухом, полюбоваться на звезды. Увидела приближающегося ко мне Талврина, и… – Пленница замолчала, выдохнула резко: – Сознание как будто взорвалось! Я не соображала, что творю. Сама, добровольно последовала за ним. Сама загнала себя в ловушку.
Нет, ну каков мерзавец! Ведь точно такой же трюк он проделал и со мной! Вполне возможно, не напиши я тогда Талврину, все равно нашел бы способ до меня добраться, раз уж вознамерился отомстить Скальде. А так, упростила ему задачу.
Нет бы похитить ее лучезарность, когда в этом теле тусовалась настоящая Фьярра. Но, видно, моя копия родилась под счастливой звездой. А я под какой-то чертовой черной дырой.
– И давно он тебя здесь держит?
– Сначала меня поселили в покоях княжны, – бесцветно отозвалась девушка. – Но я не желала мириться с ролью рабыни, и Адельмар разозлился. Так и оказалась в подземелье, – закончила чуть слышно, горько всхлипнув. – Если все, что он сказал, – правда… Если проведет этот обряд, мы… погибнем!
– На том свете будет обряды проводить.
Я снова почувствовала, что начинаю захлебываться злостью, и пообещала пленнице, что очень скоро ее мучения закончатся. А для Адельмара все самое «прекрасное» только начнется.
Спустя где-то час, громко стуча по лестнице башмаками, явилась Гритта с подносом и слабо тлеющим огарком. Служанка и прежде не проявляла особого почтения, а теперь при виде нас скривилась так, будто только что нюхнула нашатыря. Из-за гримасы презрения одутловатое лицо некрасиво сморщилось, став похожим на передержанное в микроволновке яблоко, и даже золотые блики пламени не сумели смягчить искаженные пренебрежением черты.
– Ваш ужин. – Надзирательница схватила со стола ключ и отперла сначала камеру Олеандры, а потом и мою. – Ну что, доигралась, девочка? Тагрова принцесска! – Шлепнула миской по полу, расплескав половину ее содержимого.
С трудом подавив в себе порыв – нацепить на стерву ледяной намордник, которые я любила и умела производить, в кои-то веки решила действовать не на эмоциях. Буду придерживаться первоначального плана – побег под покровом ночи, а не схватка со всей адельмаровской сворой.