Наконец, спустя, кажется, вечность, под звуки труб, на которых, словно на стягах, реяли сине-серебряные знамена, к краю императорской трибуны приблизился герольд. Прочистив горло, принялся толкать торжественную речь. На усиленный магией звучный голос наслаивались радостные крики. Герольд представлял зрителям участников турнира, а когда дошел до приветствия без пяти минут правителя, народ взорвался еще более громкими аплодисментами.
– Поприветствуем же наших…
– Эррол Лейден! – вдруг ни с того ни с сего прервал речь герольда Скальде.
Тот растерянно обернулся и, покорный движению руки тальдена, приблизился к монаршему креслу. Почтительно склонился, обратившись в камень: так усердно вслушивался в шепот будущего императора, который я, увы, разобрать не могла. По мере того как Герхильд говорил, глаза у мужчины округлялись, и я даже начала волноваться, как бы они у него из орбит не повылезали. Герольд громко сглотнул, кадык на тощей шее нервно дернулся.
– Идите, – прозвучал очередной приказ, и мужчина неуклюже попятился от трона.
Удивительно, как не кувыркнулся через невысокое ограждение, во все глаза пялясь на тальдена. Старейшины от глашатая недалеко ушли, тоже дружно таращились на Ледяного.
Выразительно прокашлявшись, герольд громко заговорил:
– Поприветствуем же наших правителей! Его великолепие и ее лучезарность, будущую импе… – замялся, чтобы уже в следующее мгновение торжественно выпалить: – Императрицу Анну!
Казалось, в небе разверзлась невидимая воронка, втянувшая в себя все звуки, и даже время как будто остановилось. Застыло все, словно в янтаре, замурованное в оглушительной тишине.
– Теперь о подмене узнают все! – патетично воскликнул эррол Тарвел.
– Все и так уже о ней узнали! – воздел глаза к стрельчатым сводам эррол Элвайр.
– Быть может, еще не поздно что-то исправить? – с надеждой вопросил другой маг, но его слова потонули во все нарастающем гомоне, сотрясавшем окна и, казалось, даже стены в Зале советов.
Скальде прикрыл глаза, тщетно пытаясь абстрагироваться от всей этой, по его мнению, совершенно лишней сейчас возни. Толку сокрушаться об уже случившемся? Он сделал выбор, и если бы потребовалось, сделал бы его снова. Но советники с каждой минутой только все больше распалялись. Негодовали, возмущались, рвали и метали.
На турнире им пришлось смолчать. Сдерживать эмоции на протяжении нескольких часов, пока шли сражения. А теперь первые маги (и интриганы) империи дали себе волю, не замедлив выплеснуть на наследника свои эмоции.
Скальде чуть заметно улыбнулся, вспомнив реакцию Ани. Уж кто-кто, а его ари прятать и сдерживать чувства не умела. Все они отражались у нее на лице. Удивление, волнение и даже смятение. Заметив, как дрожат ее пальцы, Ледяной взял девушку за руку, чтобы прижаться к нежной кисти губами. В тот момент он увидел то, за что готов был еще не раз пойти наперекор воле магов и шокировать своих подданных. Не раз броситься в омут с головою.
Чистые ясные глаза, в которых, казалось, отражалось небо и весь белый свет (по крайней мере, его мир – так точно), осветились радостью. Такой, которую он прежде никогда не видел в своей ари. Девушка нежно улыбнулась ему в ответ, и все то время, что находилась с ним рядом, Скальде чувствовал, что ее переполняет счастье. И сам впервые за долгое время был счастлив. Даже несмотря на источаемые отовсюду флюиды глухой ярости.
И вот теперь он тонул, захлебывался в этой больше не сдерживаемой ярости. Этой желчи и этом яде, которым не переставали брызгать в его сторону почтенные старцы.
– Что теперь будет? Что будет?! – запустив пальцы в волосы и выхаживая по залу, с надрывом в голосе повторял эррол Корсен.
– Мы же именно этого и боялись! – потрясая в воздухе морщинистыми руками, едва не рычал Тригад. – Что все узнают, кто она такая!
Поначалу Скальде надеялся, что, выплеснув негатив, старейшины угомонятся. Не тут-то было. Пожилые маги и не думали униматься и оставлять его в покое, по-видимому, тоже не собирались.
– Довольно! – чувствуя, что начинает терять терпение, прикрикнул на советников Герхильд, и те, пусть и неохотно (и явно ненадолго), все же умолкли. – Отвечая на ваш вопрос, эррол Соррен, – обратился к седобородому магу, тут же съежившемуся под цепким холодным взглядом. – Ничего исправлять не надо.
– Но как же?.. – заикнулся было старейшина.
– Мою ари зовут Анна, а не Фьярра. Я не хочу начинать свое правление с обмана. Мои подданные заслуживают того, чтобы знать правду. Она заслуживает того, чтобы быть собой.
Тальден до последнего сомневался в правильности своего решения. Но в конце концов был вынужден признать, что не сможет всю жизнь поддерживать обман, которым, как паучьими сетями, его оплела морканта. Он не хотел, чтобы Фьярра была его ари, но готов был назвать ею иномирянку. Скальде понимал, какие это повлечет за собой последствия. Понимал, что рискует. Собой. Ею. Аню не желали принимать старейшины, и неизвестно, как отреагирует на новость о правительнице из другого мира народ Сумеречной империи.
Да и безумцев вроде Талврина в Адальфиве хватает. Стоит только слухам о путешествиях между мирами распространиться по его землям, как самые смелые и самые отчаянные испытатели начнут проводить эксперименты. Благо воссоздать заклинание, которое использовала Блодейна, если кому и удастся, то только единицам. И за этими единицами, самыми выдающимися умами империи, Скальде намеревался присматривать. Контролировать. Чтобы не натворили глупостей. Себя не убили или не покалечили жизни тех, в чьи тела могли бы вселиться.
– Значит ли это, что вы принимаете ее как свою пару и больше не намерены от нее избавляться? – сухо проронил Тригад. – От пришлой, обманщицы, беглянки и…
– Вы забываетесь, эррол Тригад, – жестко оборвал его дракон, подаваясь вперед. – Советую вам помнить и никогда не забывать: вы говорите о своей правительнице и моей жене.
Отвернувшись, пожилой советник негромко фыркнул, всем своим видом показывая (правда, не будущему императору, а замершему у дверей латнику), что в гробу видел такую правительницу.
– Ее благословили покойные императрицы, не пожелали отпускать ледяные ари. Ее выбрал я, и она меня спасла. Спасла всех вас от безумца-правителя в лице Игрэйта!
– Она действовала по указке морканты!
Немалых усилий потребовалось Скальде, чтобы сдержаться. Не подняться из кресла, не схватить старика за шкирку и не вышвырнуть его в коридор. Или еще лучше – в окно.
Он ведь и сам недавно так считал и именно в этом обвинял Аню. До того, как чуть ее не потерял. До того, как изгнанник не восстановил пронизанное отчаяньем послание к Талврину, а с ним и крик души Ани. Каждая строка, каждое слово навсегда врезались в память Ледяного. Каждая слеза, упавшая на бумагу, которую пролила его ари, до сих пор ранила.
Она плакала из-за него. Из-за его гордыни и звериной сущности, с которой он был неразделим. Но больше он не позволит дракону затмевать ему разум, не допустит, чтобы тот руководил его помыслами и поступками.
Больше он никогда не причинит боль своей ари.
– Морканта здесь ни при чем, эррол Тригад. Аня готова была пожертвовать собой ради любви. Она не просто сумела принять мою силу, магия моего рода стала с ней единой. А значит, именно ее, Анну, приняла как свою хозяйку. Не Фьярру.
– Это наверняка один из ее фокусов, – и здесь не растерялся старейшина и расплылся в ядовитой усмешке. – Кто знает, кем она была в своем мире. Возможно, какой-нибудь одаренной, хитрой колдуньей, вознамерившейся поживиться магией драконов.
Скальде сидел, обманчиво расслабленный и спокойный. С невозмутимым видом взирал он на мага, на которого его отец всегда и во всем полагался и с которым, Ледяной это понимал, им в скором времени придется распрощаться. Например, сразу же после коронации. Тригад радел за империю, но не за ее людей. Алианы, маги, простой народ – для старейшины все они были марионетками, которые тот привык дергать за ниточки для достижения своих целей.
Герхильд незаметно сжал пальцы в кулаки. От силы, просачивавшейся сквозь кожу, нестерпимо кололо ладони. Шибануть бы разок ею старого склочника, быть может, тогда бы ненадолго успокоился. Но уступать искушению Ледяной не собирался. Как и продолжать пустой спор, который все равно ни к чему не приведет.
– Вы спрашивали, эррол Корсен, что будет дальше? – Скальде перевел взгляд на мага, который и не думал останавливаться. Продолжал выхаживать перед длинным столом: за ним сидело большинство советников. Остальные, как и Корсен не способные оставаться на месте, меряли шагами просторную залу, обагренную закатными лучами. – Вы отправите глашатаев во все уголки империи с повелением рассказать историю моей ари.
– Рассказать что именно? – нервно вскинулся старейшина.
– Правду, эррол Корсен. Только правду. А заодно пусть озвучат мое предупреждение: любые попытки отыскать дорогу в другие миры будут караться смертью.
– И все равно смельчаки найдутся, – вцепившись пальцами в спинку стула, буркнул невысокий тучный маг.
– При должном внимании с нашей стороны – не найдутся. – Скальде поднялся. – А теперь, думаю, у всех нас есть дела. Не смею вас больше задерживать. И надеюсь, вы не станете больше задерживать меня.
Ледяной окинул всех и каждого взглядом, от которого запала у старейшин заметно поубавилось. Многие боялись открыто выступать против решений Герхильда, потому что понимали: после коронации почти вся власть сосредоточится в руках тальдена. И сейчас, когда эмоции схлынули, большинство магов предпочли ретироваться. Негромко переговариваясь, они начали выходить из зала, неудовлетворенные результатами общения с будущим императором, но уже готовые смириться с его волей.
Остался только Тригад и безмолвные стражники у входа.
– Думаете, я не знаю, что вы делаете? – проскрипел зубами старейшина.
– Не позволяю вам вертеть мной, как вы вертите другими советниками? – не сумел сдержать иронии Герхильд. – Вы подстрекаете к ропоту других старейшин, настраиваете их против моей ари и против моих решений. Эррол Тригад, может, у вас есть более подходящий для трона вариант? Ну так пригласите этого тальдена на Алый турнир и перестаньте заниматься глупостями. Перестаньте ее ненавидеть.