А Талврин меня почти убил.
Не догадываясь о моих мыслях, да и не замечая разницы в поступках Крейна и Адельмара, алиана продолжала захлебываться словами:
– …и ты за него заступилась. У тебя большое сердце, Аня, и я верю, в нем найдется сострадание и для моего брата. Ты знаешь меня и знаешь, что я никогда бы и ни за что не стала напоминать тебе о своей поддержке. Но я в отчаянии! Аня! Мама ночами плачет, отец мечется по комнатам загнанным зверем, а я… Пойми, он мой брат. Он всю жизнь был мне защитником и другом. Всегда помогал, во всем поддерживал. Мне кажется, я сойду с ума, если он исчезнет! Если вы решите его казнить. Прошу, поддержи меня на завтрашнем суде, как когда-то я поддержала тебя.
Все-таки жаль, что сейчас не гроза, на небе безмятежно мерцают звезды и светит полная луна. Лучше б действительно взрывались молнии и одна такая ударила бы в меня. Лишила сознания, помогла сбежать из реальности, в которой я вот-вот могла лишиться близкой подруги.
– Аня… – полный мольбы, затаенной надежды голос.
Ариэлла замерла в ожидании ответа, даже дыхание задержала. А я не знала, что ей ответить.
Снежок неожиданно зарычал. Шерсть на спине кьерда вздыбилась, взметнулся хвост, обдав нас снежной прохладой. А в следующее мгновение мой охранник, продолжая угрожающе рычать и скалиться, рванулся обратно в зал. Я бросилась за ним следом, пока не прокусил кому-нибудь ногу или не вцепился какому-нибудь бедолаге придворному в шею. Настрой у Снежка был воинственный, если не сказать агрессивный.
Впрочем, лучше бы не спешила и позволила кьерду подкрепиться. Свежим, только что доставленным в Лашфор мясом – чертовым темнодольским князем.
Снежный кот подлетел к Огненному, окруженному свитой из магов и воинов. Опять притащился с целым войском, прямо дежавю какое-то. Тогда ведь тоже был праздник, устроенный в честь невест Скальде. Праздник, безвозвратно испорченный появлением красного дракона. Подозреваю, что и этот визит Хентебесира не принесет ничего хорошего.
– Вот, значит, как в Лашфоре гостей встречают! – громко проговорил Игрэйт, привлекая к своей тагровой персоне внимание тех, кто еще не успел его заметить.
– Снежок! – нехотя подозвала я кьерда, кажется, уже готового разорвать тальдена в клочья, и услышала полное ядовитой насмешки приветствие:
– Ваша лучезарность, – князь изобразил поклон, очень похожий на шутовской. – За минувшие недели вы стали еще прекрасней. Замужество вам к лицу, Фьярра, – произнес он медленно, певуче, словно пробовал на вкус каждый звук теперь уже не моего имени. – Или мне стоит обращаться к вам – Аня? Может, Анна?
– «Ваша лучезарность» будет достаточно, – холодно отрезала я и погладила, успокаивая, вернувшегося ко мне кота.
Кьерд продолжал порыкивать: тихо, глухо, угрожающе. Я чувствовала его напряжение и желание вот прямо сейчас броситься в атаку. И с удовольствием выкрикнула бы: «Фас!»
Жаль, я не могла позволить себе эту маленькую слабость.
– Как будет угодно моей родственнице-красавице, – залебезил князь, растягивая губы в улыбке и при этом пожирая меня взглядом. Настолько жадным, что я невольно почувствовала себя дочиста обглоданной костью.
Чтоб она встала тебе поперек горла!
– Игрэйт!
Широким шагом к нам приближался Скальде.
– А вот и сам будущий император! – непонятно чему обрадовалась эта драконоскотина.
Обычно при виде Герхильда его светлость некрасиво кривил рожу, а тут вдруг заулыбался еще шире. Как же мне все это не нравится…
Ледяной встал со мною рядом, и я почувствовала, как сердце в груди стучит ровнее. Но стоило снова взглянуть на Огненного, как мне захотелось юркнуть за спину мужа.
– Рад, что ты принял мое приглашение.
– Разве мог я пропустить коронацию своего единственного кузена?
Тальден снова поклонился, но без особого почтения. Зато с особым, прежде ему не свойственным, пренебрежением. Словно явился на свою собственную коронацию и сейчас разговаривал не с будущим императором, а с презренным слугой.
Я нахмурилась. За два месяца, что имела удовольствие не видеть Хентебесира, он изменился. Больше не опускал взгляда, как делал всякий раз, когда разговаривал со Скальде. Не нервничал, не волновался. Уверенный, спокойный. Слишком гордый.
– Раз уж и ты тоже здесь, – Ледяной возвысил голос, привлекая внимание придворных, – можем начинать. Добро пожаловать в Лашфор, Игрэйт!
С этими словами его великолепие, подавая всем пример (а скорее, попросту не желая ни единой лишней секунды находиться рядом с двоюродным братом), направился к столу. Я хотела последовать за Скальде, но тальден удержал меня, вцепившись мне в локоть пальцами, точно клешней краба.
– Надеюсь, ваша лучезарность подарит мне хотя бы один танец?
– Здесь немало прекрасных дам, которые сочтут за честь станцевать с вами, князь.
А я только от перспективы такой чести готова сигануть с самой высокой адальфивской крепости.
– Но не вы?
– Не я.
– Ну что ж, ваше право, – ухмыльнулся Огненный и чуть слышно добавил: – Пока…
Возможно, мне просто послышалось. В тот момент голос князя заглушило рычание Снежка и поднявшаяся вокруг суета: знать спешила занять за столом свои места.
– Пойдем, милый, – позвала я кьерда и отвернулась от нежеланного, невыносимого, ненавистного гостя, каждой мельчайшей частицей себя ощущая липкий как слизь и прожигающий как кислота взгляд огненного дракона.
Глава 26
– Тебе не показалось, что его темность вел себя на празднике как-то странно?
– Игрэйт? – улыбнулся Скальде, услышав, как я оттитуловала его двоюродного брата.
– Угу, он самый.
Я опустила руку в миску с сухариками, которые мы с Герхильдом жарили прямо в моей спальне и уничтожали тут же возле камина, так сказать, не отходя от кассы.
Сейчас была очередь его великолепия терпеливо держать над огнем длинную железяку – средневековый аналог шампура. А я тем временем нанизывала на другую такую спицу комочки теста, не забывая при этом расправляться с уже готовыми и то и дело отпихивая кьерда, который все пытался сунуть в миску свою сосредоточенно принюхивающуюся морду.
Вот ведь бездонный.
Приглашать кого-нибудь из поварят мы не стали, в этот час они уже давно все спали. К тому же только ночью мы могли остаться наедине и провести друг с другом немного времени. За разговорами и поеданием сухариков, которые были явно лишними после обильного застолья, но которыми я не переставала заедать любимую кислятину эррола Хордиса – ользанское крепленое.
Впрочем, судя по выражению одной снежной морды, кое-кто со мной был в корне не согласен и совсем не считал хлебные комочки лишними, а скорее, наоборот, рассматривал их как самую важную часть этих дружных посиделок у камина.
– По-моему, странное поведение – самое нормальное для моего кузена. – Скальде магией остужал горячие, с пылу с жару, сухарики и под просящим взглядом кьерда ссыпал их в глиняную посудину. – Хотя мне не понравилось то, как он на тебя весь вечер пялился.
А уж мне-то как не понравилось… Вспомнив темный, блуждающий по моему лицу, фигуре взгляд, я поежилась и прильнула к мужу. Образ Огненного начал таять, как зловещий туман, разгоняемый рассветными лучами – любовью Скальде, а мысли о Хентебесире спрятались где-то в потаенных уголках моего сознания.
Надеюсь, что надолго. В идеале – навсегда.
– Можно? – Герхильд выразительно покосился на золотистый кусочек теста, который я сжимала между пальцами и которым еще не успела полакомиться.
Пришлось делиться, а потом еще и спасать миску, когда тальден вдруг подался ко мне, чтобы поцеловать (наверное, в благодарность за подкормку), и, к радости Снежка, чуть не перевернул емкость.
Но, теперь уже к глубокому разочарованию кьерда, я успела ее удержать и отодвинула от нас подальше под горестный вздох снежного котяры, тут же опустившего голову обратно на скрещенные лапы.
– Так они вкуснее и слаще, – объяснил свой порыв Скальде, и это было чистейшей правдой: под заправкой из поцелуев сухарики шли еще лучше.
Первое, о чем спросила мужа, когда он заявился ко мне в спальню с тестом и шампурами, – это что будет с Талвринами. Я тогда уже готовилась ко сну, переоделась, отпустила служанок и не надеялась увидеться с благоверным. Но его великолепие сумел-таки выкроить для своей ари немного времени. Правда, предупредил, что заглянул ненадолго: до утра ему еще нужно прочесть все отчеты, составленные эрролом Фитивеном по Талвринам и месту преступлений – Салейму.
– Что с ними станет?
– Они лишатся наследника. И замка, – невозмутимо ответил Скальде, как будто это была равнозначная потеря – сын и какая-то там крепость.
Ледяной устроился на мягкой шкуре, постланной у камина, и Снежок, приманенный запахом теста, тут же спрыгнул с кровати, чтобы преданно улечься возле второго своего хозяина. Ну и я, само собой разумеется, выскользнула из-под одеяла, приманенная появлением мужа.
– Маги все еще исследуют Салейм. И продолжают находить там немало «интересного», – мрачно добавил Скальде.
– Князь и княгиня не знали о том, что он творил?
– Даже не догадывались, – кивнул тальден. – Их допросили с помощью одного древнего артефакта. Он доставляет довольно неприятные, болезненные ощущения, но мы должны были быть уверены, что Талврины не покрывали сына. Ни Ариэлла, ни ее родители не знали, какое Адельмар чудовище.
Вот тогда-то я и решила, что нам не помешает ользанское. Запить горечь, что с самого появления Ариэллы в Лашфоре стояла у меня в горле, а заодно порадоваться: Адельмар получит по заслугам, но Талвринам, к счастью, ничто не угрожает.
Перетащив к камину бутыль с вином и два кубка, я устроилась под боком у мужа и продолжила свои расспросы, раз уж представилась такая возможность:
– Не пойму, зачем спешить? Я имею в виду суд над Талврином. Не лучше ли провести его в Хрустальном городе, когда закончатся все эти гулянки? Уже после корон