Похожие на стеклянные бусины экипажи начали снижаться. Вырываясь из грозовой пелены, они ныряли в пелену тумана, обложившего долину. Она походила на раскрывшуюся пасть дракона: горная гряда – острые клыки, речка, разрезавшая низину надвое – по-змеиному длинный язык. Даже рассветные лучи не сумели придать яркости хмурому утру и открывшемуся моим глазам зрелищу. Все, что окружало меня, все, что я видела, казалось черно-белым, лишенным красок и света.
Как будто лишенным жизни.
По мере того, как мы опускались, острые пики-зубья вырастали над нами, и все отчетливей внизу шумели, раскачиваясь из стороны в сторону, будто в ритуальном танце, деревья.
– Ваша лучезарность, что бы ни случилось, вы должны оставаться рядом с нами, – сказал сидящий напротив меня стражник.
Я кивнула и еще крепче сжала яд в руке. Если это все-таки случится, то, что охранник не смеет озвучить, но подразумевает, с ними останется тело Фьярры. А я отправлюсь следом за Скальде.
Перекрыв поток траурных мыслей, уже готовых прорвать плотину выдержки, я погладила Снежка. Умру – его тоже не станет. Но если попаду в лапы к огненному гаду, он все равно не пощадит кьерда. Лишь бы мне сделать больно.
Наконец раздался глухой удар, земля задрожала под копытами фальвов, зашелестела каменная крошка, а вскоре карета остановилась. Вложив свою руку в руку воина, я спрыгнула с подножки экипажа и огляделась. Со скалистой площадки, на которую мы приземлились, хорошо просматривалась вся долина. Лента реки, наросты из деревьев, едва проглядывавшие сквозь туман, осевший на землю. За спиной щерилась тьмою пещера, в которой, в случае чего, мы сможем укрыться.
Я поежилась от резкого, пронизывающего порыва ветра и слабо улыбнулась приблизившейся ко мне девушке.
Попросила тихо:
– Ариэлла, милая, если Скальде все же проиграет… Сделай так, чтобы Снежок не мучился.
По глазам подруги, сверкнувшим негодованием, поняла, что сейчас меня снова начнут отчитывать. За то, что продолжала думать о его поражении. Но алиана сумела быстро справиться с эмоциями и просто в ответ кивнула.
Потекли минуты ожидания. Долгие, изматывающие. Страшные. Хотелось закричать – но я молчала. Стояла, не шевелясь, закутавшись в плащ, и ждала. Когда из сизых, расползшихся по небу клочьев покажутся два зверя: белый как снег дракон и его соперник – чудовище с красной как кровь чешуей.
А когда увидела, что вершины гор венчают две огромные тени, прикусила губу, чувствуя, как во рту появляется стальной привкус: крик отчаяния или, может, мольба, чтобы все это сейчас же прекратилось, едва не прорвался наружу. Присутствующие негромко зашумели, выплескивая волнение, а звери, утробно зарычав, сорвались с горных пиков. Распахнули крылья, стремительно приближаясь друг к другу. Готовые сойтись в смертельном поединке.
Глава 30
Движения драконов были быстрыми и стремительными. Каждый удар мощных крыльев, вспарывавших серую мглу пасмурного утра, отдавался гулкими, болезненными ударами в моей груди. Зверь с красной чешуей, прежде не выглядевший столь громадным и устрашающим, теперь вгонял в панику одним своим хищным видом. Из ноздрей монстра вырывались клубы дыма, даже издали отчетливо просматривались его безобразные длинные когти и, словно лезвия бритвы, острые шипы-наросты, усыпавшие спину оборотня. Вот он, почти достигнув своего противника – ледяного дракона, резко взмыл ввысь, распахнул крылья, нависнув над Скальде гигантской тенью. Огромная пасть хищника разверзлась, и из нее с диким ревом хлынуло ядовитое, ослепляющее пламя.
Я судорожно вдохнула протравленный сыростью воздух, но все равно чувствовала, что задыхаюсь. Глаза слезились от жара неистового пламени, прокатившегося над долиной. Его ощутили все. Некоторые даже испуганно попятились, готовые в любой момент укрыться во тьме пещеры.
Схлопнулись крылья, ледяной дракон в молниеносном пике ушел от атаки, но мне все равно показалось, что огонь настиг его, слизнул жемчужную чешую, ранив любимого. Хентебесир стрелой метнулся следом. Драконы ринулись вниз, почти достигли земли, скрываясь за расстелившимся по долине маревом, а потом белый зверь словно саблей полоснул красномордое чудовище хвостом, взмыл в небо и обрушил на своего противника всю мощь ледяной стихии. В отличие от моего мужа, Игрэйт не успел увернуться: потоки голубого света – ледяное пламя Герхильдов – накрыли Огненного, и я наконец перевела дух, уверенная, что сейчас эта тагрова ящерица ледяной глыбой низвергнется в преисподнюю, где ей самое место.
Исчезнет навеки.
Но твари удалось вырваться из ледяных силков и с еще большим ожесточением наброситься на соперника. Резкий рывок вперед, и вот два зверя сплелись в яростной схватке. Они кружили под свинцовыми облаками, когтями и клыками раздирая друг друга. Неистовый рев драконов заглушал тревожные возгласы свидетелей этого страшного поединка.
Мгновение, и звери разлетелись снова, как будто отброшенные друг от друга невидимой силой. Взлетели к самому небу, к прорывавшемуся сквозь тучи солнцу, высветившему блестящую чешую драконов. Словно прожектором на один короткий миг оно выхватило из утренней мглы Ледяного, кровавые потеки на мощной груди, боль в серебряных глазах – отражение моей боли. Я всхлипнула, отвернулась, не в силах дальше следить за поединком; уткнулась лицом в чье-то плечо. Кажется, рядом находился Хильдебальд, и Ариэлла продолжала держать меня за руку. В другой я по-прежнему сжимала пузырек с ядом, с которым никто бы сейчас не заставил меня расстаться. И даже если бы его у меня отняли силой, стоило только рвануться вперед, к краю обрыва…
Перед глазами все расплывалось и смазывалось. Не то от слез, что больше не сдерживала, не то от жуткой картины сцепившихся хищников, которые лишь на миг отделялись друг от друга и, снова схлестнувшись родовой силой, превращались в снежно-кровавый ком. От их утробного рыка дрожала земля, и сердце в груди колотилось как сумасшедшее. Скальде двигался уже не так быстро, бросался на противника не столь яростно, как в первые минуты боя. Видно было, как он слабеет, уступая натиску Огненного.
Хентебесир же как будто черпал откуда-то силы, не чувствовал усталости. С диким ревом он набрасывался на Ледяного. Нападал снова и снова.
Еще один мощный рывок, и белый дракон отброшен обратно к скалам. Распахнув крылья, Скальде вытолкнул из себя ледяное пламя, схлестнувшееся с огнем монстра.
Короткая схватка, уложившаяся в жалкие мгновения, во время которых я несколько раз успела умереть от страха, и вот яркое пламя обжигающим сгустком ударило в Ледяного, отшвырнуло к шипастым каменным наростам. Скальде не успел, не сумел увернуться: один из них пронзил раскрывшееся при падении крыло дракона.
Не сразу поняла, что пронесшийся над долиной крик – мой крик. Не сразу осознала, что рванулась к краю обрыва, за ним, но меня удержали. Под тяжестью драконьего тела острый выступ откололся от скалы, камень, дробясь, посыпался вниз. С громким рычанием белоснежный зверь рухнул на землю. Туман поглотил его, я не услышала звука падения, но он отозвался невыносимой, жгучей болью в каждой клетке моего тела.
Мгновение, ставшее для меня вечностью, когда кажется, будто остановилось время, и Огненный, взревев торжествующе, исчез в мутной пелене следом за поверженным соперником.
Сердце сотрясалось от громких ударов, дыхание вырывалось из груди с тяжелыми хрипами, и каждый новый вдох причинял тальдену невыносимые муки. Одежда обтекала тело мужчины, скрадывая наготу, но не кровь, сочащуюся из глубоких порезов. Темные пятна расползались по светлой сорочке, увеличиваясь с каждой секундой. Левую руку, вспоротую осколком камня, Скальде не чувствовал, и, наверное, это к лучшему. Потому что все остальное тело сейчас представлялось ему одной сплошной кровоточащей раной, и от каждого малейшего движения хотелось кричать, пока в легких не закончится воздух.
Мужчина приподнялся на коленях, неимоверным усилием заставив себя оторваться от земли. Костерки пламени сражались с туманом, разрывали его на клочки и, разрастаясь, пожирали траву и цветы, постепенно подбираясь к ледяному магу. Точно такой же туман застилал глаза Скальде, отчего не сразу удалось различить приближающуюся к нему темную фигуру князя. Ледяной выдохнул хрипло, вытолкнул из себя раскаленный от близости огня воздух вместе с кровью. Сжал в кулак правую руку и едва не закричал от боли, пронзившей предплечье, а следом и все тело.
– А ты все никак не подохнешь, – шорох шагов и похожий на шипение голос.
Тальден покачнулся, но не упал, остался стоять на коленях. Хоть отдал бы все на свете, чтобы подняться на ноги перед Игрэйтом Хентебесиром.
Родовая магия ползла за ним следом, напоминая ржавчину, поражающую земную поверхность. Подвластная приказу Огненного, она расстелилась вокруг дракона. Вздыбилась хищно, ослепляющим куполом смыкаясь вокруг Ледяного. Запечатывая в себе Скальде и его непримиримого соперника.
– Слишком самоуверенный, слишком… слабый. – Игрэйт глухо рассмеялся, и Скальде почудилось, будто совсем близко закаркало воронье, уже готовое слететься на кровавый пир.
Вскинув голову, он увидел искаженное злобой и торжеством лицо кузена.
– Это чья угодно сила, но только не твоя, Игрэйт, – выдавил из себя хриплое.
– Моя, не моя – теперь уже не имеет значения. Ты проиграл, Скальде. Про-иг-рал. – Огненный склонился над тальденом. Прошептал, намеренно растягивая слова, наслаждаясь каждым мгновением своего триумфа и беспомощностью стоящего перед ним на коленях кузена: – Я думал сначала вырвать из твоей груди сердце и преподнести его твоей ари… Ну то есть моей элири. Теперь уже.
Ледяной дернулся. Ярость, которую прежде никогда не испытывал, хлестанула по сердцу вместе с ядовитыми словами Хентебесира. Князь не позволил ему сдвинуться с места, удержал, с силой впившись пальцами в рану на плече. От прошившей тело боли в глазах потемнело, и Скальде понял: еще немного, и он потеряет сознание. Лишь ненависть к двоюродному брату удерживала его в реальности.