– Ну да, надежней умереть самому и еще одиннадцать тальденов утащить за собой в вечность! Как поживаете, ваша светлость? – нервничая и заводясь (от того, что все усилия могут оказаться напрасными из-за кучки драконов-упрямцев), повернулась я к Хильдебальду. – Привет вам от вашей невесты. Вы, смотрю, тоже среди смертников. А с Ариэллой поделились своими планами? Пусть бы заранее готовилась вас оплакивать. Но полагаю, что не сказали. Не отважились. А она ждет вас. Живого.
Все как-то разом перестали усмехаться, и даже Скальде больше не испытывал на прочность мои кости. Отпустил, и я, тряхнув с облегчением рукой, возвысила голос:
– Вот вам, патриоты и добровольцы! Готовы служить во благо Адальфивы и мира во всем мире. Правда, мальчики? – обернулась к своей экзотической свите.
Такой нет ни у одной императрицы.
На мое к ним обращение зомби ответили каким-то бессвязным мычанием.
– Это значит, они готовы, – перевела я зомбимычание и обезоруживающе (по крайней мере, очень старалась) улыбнулась Скальде.
Но он что-то не спешил обезоруживаться. Наоборот, точно промороженный дикобраз, ощерился ледяными колючками, после чего полоснул меня взглядом, как самой настоящей самурайской катаной.
– Ты согласен? – тихое, с надеждой.
– Нет, – холодный, жесткий ответ. – Я не стану рисковать целым миром, только потому что…
– …твоя ари не хочет тебя терять? – заглянула Ледяному в глаза. – Там, на озере, в Айлурских звездах, когда брал в жены, ты клялся, что будешь со мной всегда. Что будешь оберегать меня и никогда не бросишь. А до этого еще обещал ребенка. И где все твои клятвы-обещания? Вообще-то я привыкла, что мужчина держит слово. А что касается вас! – окинула взглядом Ледяных и Огненных. – Вам что, совершенно нет дела до чувств ваших близких? Хильдебальд, Ариэлла столько выстрадала, а ты хочешь заставить ее еще больше страдать?!
– Защищать Адальфиву – мой долг Хранителя, – завел уже осточертевшую мне песню огненный маг.
– Ваш долг быть не только отважными, но и разумными. Хитрыми. Я ведь не предлагаю вам отступить, спасая свои жизни. Я предлагаю уничтожить Мельвезейн, обратив против нее ее же силу.
– Вы предлагаете положиться на кучку мертвецов и одного-единственного мага, – мрачно уточнил дракон, что стоял справа от Хильдебальда.
– Мага, который ни за что бы не согласился на этот план, будь он не уверен в своих силах, – неожиданно вмешался в наш спор эррол Махрет.
И пусть лицо у некроманта было белее мела, как у настоящего покойника, о которых уже столько было переговорено, держался он с достоинством, широко расправив плечи и вскинув голову. Глаза его по-прежнему горели ярко: мистическим, потусторонним пламенем. На фоне неестественно бледной кожи это смотрелось слегка жутковато.
– А если увидите, что слабею, в любой момент сможете занять место мертвых колдунов.
Тальдены принялись негромко переговариваться, я затаила дыхание. Выдохнула, только когда один из них, чернобородый бугай-маг, выступил вперед и сказал:
– Мы все время будем рядом и, если потребуется, пожертвуем собой без колебаний.
Скальде ничего не оставалось, кроме как принять решение своих собратьев.
– Мы к этому еще вернемся, – подавшись ко мне, прорычал Ледяной, сейчас больше смахивавший на Огненного. После чего зыркнул на Снежка с такой яростью, что тот поспешил закрыть морду лапами, а потом еще и затерялся среди моей маленькой личной зомби-армии. – Держись за мной! – скомандовал Скальде и вместе с остальными тальденами бросился вверх по ступеням лестницы, что вела к распахнутым дверям храма Древних.
Мельвезейн нас ждала и как будто приглашала составить ей компанию.
Я едва не прозевала момент, когда тальдены подтащили к некроманту еще двух покойников: рычащих, вырывающихся, озлобленных. Быть может, при жизни они и были всемогущими, но после смерти явно стали сдавать позиции: уступали живым по силе. Брали разве что количеством. Оставалось уповать, что я поставила на верную лошадку, читай зомбимагов, а не на полудохлую клячу, и мы все-таки доскачем до победного финала.
На не первой свежести лбах, точно индийский третий глаз, замерцал некромантский знак, и мертвые послушно последовали за живыми.
То, что Мельвезейн гостеприимно распахнула перед нами двери своего укрытия, заставляло нервничать. Я никак не могла унять дрожь, коловшую кожу острыми иглами, и подсознательно ждала от ее темности коварного выпада. Мы все ждали. А потому двигались осторожно, не спеша теряться в ощерившемся тьмою проходе. Послушная приказу Ледяного (чтобы не думал, что его ари только и умеет, что показывать характер), я старалась не отставать от Скальде. Понимала, что все от себя зависящее уже сделала, и теперь только мешаюсь у магов под ногами. Но не возвращаться же одной обратно. Меня за первым же поворотом какая-нибудь тварь прикончит.
Вместо того чтобы сосредоточиться на врагах, спешивших к нам чуть ли не с распростертыми объятиями, Скальде постоянно оглядывался назад, проверяя, не потерялась ли где его ари.
– Не волнуйся за меня. Со мной ведь рядом кьерд.
Муж ничего не ответил, но метнувшийся в нас со Снежком пламенно-ледяной взгляд ясно дал понять, что именно его великолепие думает обо мне и моем защитнике. И что он с нами обоими сделает, сразу после того, как разберется с древней выдрой.
Уже почти достигнув вершины лестницы, я едва не покатилась вниз, когда мне под ноги, истошно визжа, из темного зева капища выскочил тагр. Спасибо Скальде, схватившему меня за руку и одним рывком притянувшему к себе. А мелкий пакостник оказался пронзен мечом следовавшего за мной мага.
– Не волноваться? – В голосе Ледяного что-то потрескивало, как будто разгорался костер или целое кострище.
И сам он тоже разгорался и распалялся, способный испепелить меня одним только взглядом.
– Ты на моем месте поступил бы точно так же! – пропустила через себя эмоции Скальде, сторицей отзеркалив их обратно.
– На твоем месте, Аня, я бы послушно сидел там, где мне было велено сидеть! – Еще одно молниеносное движение, настолько стремительное, что мрачные краски битвы растеклись по холсту окружающей нас действительности, и вот я уже за спиной Ледяного, а он яростно отражает атаку Перевоплощенного и скидывает того в клубы ядовитого тумана.
– Ты, кажется, перепутал меня с Фьяррой, – внесла я свою лепту в наше правое дело и отправила следом за зомби клыкастую мелочь. – Или с любой другой адальфивской девушкой. Но к этому мы еще вернемся.
– Обязательно вернемся, – мрачно пообещал Ледяной.
Загораживая меня собой, первым вошел в храм. А там… На каменном возвышении, словно на троне, восседала древняя стерва собственной персоной. Такая же роковая красавица, какой была Леуэлла. Мельвезейн сидела, закинув ногу на ногу, и, поигрывая лениво туфелькой, так и норовившей соскользнуть с изящной ступни, со скучающим видом сверху-вниз взирала на непрошеных гостей. Тьма клубилась вокруг Отверженной, сползала с подола ее роскошного наряда, бесчисленными лентами оплетала колонну-постамент и смертоносными побегами вилась по стенам, заставляя искриться и шипеть пламя над древками факелов. Бросалась воинам под ноги и, стягиваясь вокруг них, как фигурки домино опрокидывала навзничь.
Мельвезейн при этом демонстративно зевала, прикрывая рот унизанными перстнями пальцами. Вздыхала выразительно, глаза закатывала. Словом, из кожи вон лезла, пытаясь показать, что мы ее уже утомили и вообще, ей с нами неинтересно. А жалкие потуги смертных не вызывают ничего, кроме презрения и смеха.
Я даже оглядеться не успела, как все вокруг закрутилось, завертелось. Повинуясь приказу Древней, из глубин храма показались ее верные слуги-демоны. Их было слишком много. Слишком много на каждого воина и дракона. Но храбрые защитники Адальфивы не испугались, бесстрашно сцепились с пробужденными королевой тварями. Меня же… меня как будто не замечали. Я жалась у стены, в полумраке имея все шансы слиться с холодной кладкой. Пару раз к нам бросались тагры, но Снежок решительно с ними расправлялся. Было видно: он сдерживается из последних сил, отчаянно рвется в гущу событий, однако благополучие хозяйки сильнее охотничьих инстинктов. Кьерд метался передо мной, грозно порыкивая, уничтожая опасность до того, как та успевала к нам приблизиться.
А Мельвезейн меж тем продолжала смеяться. Запрокинув голову, громко хохотала и сквозь слезы веселья пронзительно кричала:
– Глупые, глупые смертные! Действительно надеялись победить Древнюю?!
Эхо подхватывало ее слова и множило, разбивая на терявшиеся в глубинах храма зловещие отголоски-осколки.
Не знаю, была ли Мельвезейн осведомлена о Солнечных камнях Аурели, они появились уже после того, как повелительница тагров лишилась сердца. Но даже если и пронюхала об этом оружии, никак не могла ожидать, что в действие их приведут ее восставшие из могил дети.
Я видела, как взгляд богини мечется от одного воина к другому. Впивается в них коршуном, и тогда тьма, схлынув с трона-возвышения, сгущается вокруг тальденов. Набрасывается на них, давит. Древняя пристально следила за врагами, однако не обращала внимания на Перевоплощенных, уверенная в своих верных воинах.
И эррол Махрет где-то скрылся, затаился в густом полумраке. Я даже начала за него волноваться: вдруг его утащила в недра капища какая-нибудь здешняя пакость. Заметила, как Ледяной, одолев уже не знаю какого по счету демона, направил все свои силы на пьедестал Древней, в считаные мгновения превратив тот в ледяной монолит. Змеи-трещины побежали по мутной толще, и та начала рассыпаться тусклым крошевом.
Мне так и виделось, как Мельвезейн некрасиво приземляется на пятую точку, но ее темность, к моему разочарованию, грациозно зависла в воздухе, а потом плавно опустилась перед драконом.
Шагнула к нему, обнажая в хищной улыбке острые клыки:
– Настырный мальчишка! Все никак не подохнешь и не угомонишься. Так и напрашиваешься, чтобы я лично тебя угомонила!