Она потянулась ко мне, как будто желая обнять, но я отстранилась. Голова по-прежнему шла кругом.
– Я все равно пойду с тобой. Подожду наверху с другими стражами. Когда ты скажешь Дмитрию, что я здесь, он передумает.
– По-моему, тебе не следует это делать. Он, похоже, настроен очень серьезно и решительно не желает встречи с тобой. Думаю, он очень расстроится, если узнает, что ты пришла.
– Расстроится? Он расстроится? Лисс, это же я! Он любит меня. Я нужна ему.
Она вздрогнула, и только тогда я осознала, что кричу.
– Я просто выполняю его просьбу. Это все так непонятно… Пожалуйста, не ставь меня в сложное положение. Просто… подожди и посмотри, что будет дальше. И ты ведь всегда можешь быть в курсе того, что происходит…
Лисса не договорила, но я поняла, что она имеет в виду: она не возражает, если я воспользуюсь нашей связью и посмотрю, как будет протекать ее встреча с Дмитрием. Это был великодушный жест с ее стороны. Не то чтобы она могла помешать мне, если бы я решила сделать это. Тем не менее обычно она не любила, когда за ней шпионят. Это было лучшее, что она могла сделать для меня сейчас.
Хотя, по правде говоря, в данный момент лучше мне не стало. Ситуация по-прежнему казалась невероятной. Я не могу увидеть Дмитрия, потому что он якобы не хочет видеть меня! Какого черта? Меня тянуло наплевать на все заявления Лиссы и пойти вместе с ней, требуя, чтобы меня пропустили тоже, но… Через нашу связь она умоляла меня не делать этого, потому что не хотела неприятностей. Она тоже не понимала Дмитрия, но чувствовала, что нужно считаться с его желанием, пока ситуация не прояснится.
– Пожалуйста… – горестно повторила она.
И я сдалась.
– Ладно.
Это было убийственно – говорить такое; все равно что признать собственное поражение.
«Воспринимай это как тактическое отступление».
– Спасибо. – На этот раз она обняла меня. – Клянусь, я разузнаю больше и постараюсь понять, что происходит, идет?
Я кивнула, все еще ужасно расстроенная, и мы вышли вместе, но вскоре мне пришлось, с огромной неохотой, расстаться с ней и свернуть к своему дому. Едва Лисса скрылась из вида, я проникла в ее сознание; перед глазами замелькала идеально подстриженная трава, по которой она шла. Связь все еще была отчасти нечеткой, но с каждой минутой становилась яснее.
В Лиссе клубились самые разные эмоции. Она чувствовала себя виноватой из-за того, что была вынуждена отказать мне, и одновременно ее беспокоил предстоящий визит к Дмитрию. Она тоже стремилась увидеться с ним – но не так, как я, а лишь по-прежнему считала себя ответственной за него и испытывала жгучее желание защитить.
Когда она вошла в офис, охранник, который совсем недавно не пустил меня, приветственно кивнул ей и позвонил по телефону. Спустя несколько мгновений появились три стража и знаком предложили Лиссе следовать за ними. Даже для тюремных охранников у них был необычно мрачный вид.
– Вы не обязаны делать это, – сказал ей один из них. – Только потому, что он просит…
– Все в порядке, – ответила она со спокойным, истинно королевским величием. – Я ничего не имею против.
– Как и в прошлый раз, там будет много стражей. Можете не беспокоиться о своей безопасности.
Она бросила на них пронзительный взгляд.
– Начать с того, что я о ней никогда и не беспокоилась.
Они спускались в нижние этажи здания, и во мне ожили болезненные воспоминания о том, как мы с Дмитрием посещали здесь Виктора. Тогда наш союз казался нерушимым, и он так хорошо понимал меня. А в какую ярость он пришел, когда Виктор угрожал мне! Дмитрий так сильно любил меня, что был готов защищать какими угодно средствами.
Наконец они добрались до длинного коридора, в который выходили двери камер. Здесь не возникало такого давящего чувства, как в «Тарасто», но практически голое, чисто функциональное помещение тоже навевало уныние.
Стражей в коридоре была целая толпа, сквозь которую Лисса пробиралась с трудом. Подумать только! Столько охранников ради одного человека. Конечно, стригой в состоянии сломать стальные прутья решетки, но Дмитрий больше не стригой. Почему они не понимают этого? Почему так слепы?
Лисса и ее сопровождающие остановились перед камерой, такой же неприветливой, как все в этой части здания, обставленной очень скромно. Дмитрий сидел в углу, на узкой постели, подтянув к себе ноги. Спиной к двери. Я никак этого не ожидала. Почему он не трясет прутья решетки, не требует, чтобы его освободили, не убеждает охрану, что он не стригой? Почему воспринимает свое заключение так спокойно?
– Дмитрий.
Негромкий голос Лиссы звучал мягко и был исполнен теплоты, будто голос настоящего ангела.
И когда Дмитрий медленно повернулся, стало ясно, что он того же мнения. Мрачность на его лице сменилась изумлением.
Не он один был изумлен. Далеко от того места, которое я видела глазами Лиссы, мое тело почти перестало дышать. То, что я успела разглядеть прошлой ночью, потрясало. Но это… Вид его так близко, глядящего на Лиссу – а через нее как будто на меня, – вызывал чувство благоговения. Это было чудо. Сказка. Подарок судьбы.
Серьезно, как можно думать, что он стригой? Он привел себя в порядок после сражения, и сейчас на нем были джинсы и простая черная тенниска. Темно-каштановые волосы стянуты в короткий конский хвост, легкая тень на нижней части лица свидетельствует о необходимости побриться; хотя, конечно, никто не рискнет дать ему бритву. Как бы то ни было, от этого он выглядел еще более привлекательным и живым. Исчезла смертельная бледность кожи, всегда вызывавшая у меня дрожь; его глаза, когда-то красные и ужасавшие более всего прочего, сейчас казались прекрасными. Точно такие, как раньше: теплые, карие, с длинными ресницами. Я могла бы смотреть в них вечно.
– Василиса… – прошептал он, и при звуке этого голоса у меня стеснило в груди. Господи, как давно я не слышала его! Как скучала по нему! – Ты вернулась.
Как только он устремился к прутьям решетки, стражи вокруг Лиссы начали смыкать ряды – на случай, если он попытается вырваться на свободу.
– Отойдите! – царственным тоном приказала она, сердито глядя на них. Сначала они не двинулись с места, и она повторила с нажимом: – Что я сказала? Отойдите!
Благодаря нашей связи я почувствовала легкое прикосновение магии принуждения, которой она приправила свои слова. Держать в подчинении такую большую группу людей она не могла, но добилась желаемого – между ней и Дмитрием освободилось небольшое пространство. Когда она снова переключила внимание на него, это опять была сама доброта.
– Конечно, я вернулась. Как ты? Они… – Она бросила взгляд на стражей. – Они хорошо с тобой обращаются?
– Прекрасно. Никто не причиняет мне вреда. – Прежний Дмитрий в жизни не признался бы, даже если бы ему и причинили вред. – Просто все задают и задают вопросы. Очень много вопросов. – В его голосе звучала усталость, тоже не свойственная стригоям, которые, похоже, вообще не нуждаются в отдыхе. – И мои глаза. Они по-прежнему хотят исследовать мои глаза.
– Но как ты себя чувствуешь? В сознании? В душе?
Если бы ситуация не была такой серьезной, она могла бы показаться мне забавной. Такие вопросы обычно задают врачи; терпеть не могу, когда об этом спрашивают, но сейчас страстно хотела знать, что на самом деле чувствует Дмитрий.
Его взгляд, до этого прикованный к Лиссе, ушел в сторону, стал рассеянным.
– Это… Это трудно описать. Как будто я спал и проснулся… после ночного кошмара. В нем будто кто-то другой захватил мое тело, а я смотрел со стороны на то, что он делает… как в кино или в театре. Но на самом деле это был не кто-то другой. Это был я сам. И вот теперь я здесь, и мир вокруг переменился. Как будто я заново узнаю все.
– Это пройдет, когда ты привыкнешь к себе прежнему.
Она, конечно, не могла знать этого точно, но почти не сомневалась, что так и будет.
– Они так не считают. – Он кивнул на стражей.
– Они поймут, – решительно заявила она. – Просто нам всем требуется время. – После небольшой паузы Лисса неуверенно добавила: – С тобой хочет повидаться… Роза.
В мгновение ока задумчивое, почти мечтательное выражение слетело с лица Дмитрия, взгляд снова сосредоточился на Лиссе. И впервые я заметила, как в нем мелькнуло по-настоящему сильное чувство.
– Нет. Кто угодно, кроме нее. Я никак не могу встретиться с ней. Пожалуйста, не позволяй ей приходить сюда.
Лисса растерялась. Тот факт, что вокруг толпились наблюдатели, только усложнял ситуацию. Она понизила голос.
– Но… она же любит тебя. Беспокоится о тебе. То, что произошло… ну, что мы сумели спасти тебя… в основном это ее заслуга.
– Меня спасла ты.
– Я сделала лишь последний шаг, а все остальное… ну, почти все… Роза.
Например, организовала преступнику побег из тюрьмы.
Дмитрий отвернулся от Лиссы, огонь чувства, на мгновение осветивший его лицо, погас. Отойдя в сторону, он прислонился к стене, закрыл глаза, сделал глубокий вдох и снова открыл их.
– Кто угодно, кроме нее, – повторил он. – Это невозможно – после того, как я обходился с ней. Я творил множество… ужасных вещей. – Повернув руки ладонями вверх, он посмотрел на них, словно рассчитывая увидеть кровь. – Но то, как я поступил с ней, – хуже всего; в особенности потому, что речь идет о ней. Она приходила, чтобы спасти меня, а я… – Он покачал головой. – Я ужасно обходился с ней. Я ужасно поступал с другими. И после всего этого я просто не в силах встретиться с ней. Тому, что я делал, нет прощения.
– Это не так! – горячо возразила Лисса. – Это был не ты. Она, конечно, простит тебя.
– Нет, для меня невозможно прощение. Я не достоин ее, не достоин даже находиться рядом с ней. Единственное, что я могу сделать… – Он вернулся к Лиссе и, к изумлению нас обеих, рухнул перед ней на колени. – Единственное, что я могу сделать – чтобы хотя бы попытаться искупить свою вину, – это отплатить тебе за то, что спасла меня.