Легкий ветерок шевелил его черные волосы. Несколько долгих мгновений Лисса смотрела на него, чувствуя, как сердце ускорило свой бег.
– Я не справилась бы без твоей помощи, – сказала она наконец.
Повернулась и вошла в здание, а я выскользнула из ее сознания.
И, как и раньше, мне нечем было занять себя. Лисса будет при деле всю оставшуюся часть дня; если я пойду в офис стражей и подниму там крик, вряд ли это поможет мне увидеться с Дмитрием. Ну разве что я сумею до такой степени разозлить их, что меня тоже бросят в камеру – тогда мы с Дмитрием, по крайней мере, окажемся рядом. Однако я тут же отвергла этот план, опасаясь, что в результате добьюсь одного – что меня снова засадят за канцелярскую работу.
Что я могу сделать? Ничего. Мне необходимо увидеться с ним, но как? Терпеть не могу, когда нет никакого плана. Конечно, я вроде как присутствовала на свидании Лиссы и Дмитрия, но мне казалось важным увидеться с ним лично. И эта его печаль, это выражение полной безнадежности! Невыносимо. Хотелось поддержать его, сказать, что все наладится, я простила его и между нами все может стать как прежде. Мы будем вместе, как и собирались…
Слезы обожгли глаза. Не зная, куда девать себя, я вернулась в свою комнату и рухнула на постель. Теперь, оказавшись одна, я могла не сдерживать слез, хотя до конца не понимала, что́ оплакиваю. Ужас и кровь прошедшего дня. Свое разбитое сердце. Печаль Дмитрия. Жестокие обстоятельства, которые разрушили нашу жизнь. Короче, причины имелись.
В своей комнате я провела большую часть дня, поглощенная тоской и беспокойством. Снова и снова прокручивала в голове встречу Лиссы с Дмитрием, вспоминала, что он сказал и как выглядел. Время, казалось, перестало существовать, и только стук в дверь вырвал меня из этого подавленного состояния.
Торопливо вытерев рукой глаза, я открыла дверь и увидела Адриана.
– Привет! – сказала я, слегка удивленная его появлением… и, конечно, испытывая чувство вины, поскольку расстраивалась из-за другого парня. Я не была готова к встрече с ним, но куда деваться? – Войдешь?
– Хотелось бы, маленькая дампирка. – Казалось, он куда-то торопится, а не пришел выяснять отношения. – Но я просто заглянул на минутку, чтобы передать тебе приглашение.
– Приглашение?
В голове билось: «Дмитрий, Дмитрий, Дмитрий!»
– Приглашение на прием.
Девятнадцать
– Ты в своем уме? – спросила я.
Он одарил меня выразительным взглядом – как всегда, когда я задавала этот вопрос.
Я вздохнула.
– Что еще за прием? Это чересчур даже для тебя. Только что погибло столько людей – стражи, Присцилла Вода. – О том, что кое-кто даже вернулся из мертвых, наверное, не стоило упоминать. – Сейчас неподходящее время наливаться пивом и развлекаться.
Я думала, Адриан заявит, что для развлечений время всегда подходящее, но он сохранял серьезность.
– На самом деле это прием как раз в честь погибших. Может, я употребил не совсем подходящее слово. Это… – Он помолчал, не зная, как сказать. – Совсем особый случай. С участием элиты.
– Все королевские приемы рассчитаны на элиту, – заметила я.
– Да, но на этот приглашают далеко не всех королевских мороев. Это… ну, элита элиты.
Как это понимать?
– Адриан…
– Нет, послушай. – Он провел рукой по волосам – знакомый жест, свидетельствующий о недовольстве собой. – Это не столько прием, сколько церемония. Старая-старая традиция… румынская, по-моему. Ее называют «Вахта смерти». Цель ритуала – почтить погибших, и в его тайны посвящены только старейшие семейства.
В сознании вспыхнули воспоминания о тайном обществе в Академии Святого Владимира.
– Это, случайно, не «Мана»?
– Нет, клянусь! Пожалуйста, Роза. Я не совсем в курсе, но мама заставляет меня идти, и я хотел бы, чтобы ты была там со мной.
– Там будут другие дампиры?
Упоминания об элите и старейших семействах настораживали.
– Нет. Но я устроил так, что там будут присутствовать некоторые люди, с которыми тебе доставит удовольствие встретиться.
– Например, Лисса?
Ее семейство, безусловно, относилось к числу самых уважаемых.
– Да. Я только что разговаривал с ней в медицинском центре. Она удивилась не меньше тебя.
Я улыбнулась, чувствуя пробудившийся интерес. Мне хотелось подробнее обсудить с Лиссой ее свидание с Дмитрием, но она, напротив, избегала меня, стремясь уклониться от этого разговора. Если участие в каком-то глупом королевском ритуале позволит мне увидеться с ней… что же, тогда я согласна.
– Кто еще?
– Я же сказал – люди, которые тебе нравятся.
– Прекрасно. Храни свои секреты. Ладно, я пойду с тобой на этот обряд.
В ответ он расплылся в улыбке.
– Ну, вряд ли это можно назвать обрядом – это последняя дань уважения погибшим в бою. – Он провел рукой по моей щеке. – И я рад… Господи, как же я рад, что тебя нет среди них! Ты не представляешь… – Голос у него пресекся, улыбающиеся губы задрожали. – Ты не представляешь, как я беспокоился! Не знать, как ты там… Это было мучительно. И, даже услышав, что ты жива, я продолжал расспрашивать всех в медицинском центре о том, что им известно. Видели ли они, как ты сражалась, не ранена ли…
Я почувствовала ком в горле. У меня не было возможности увидеться с Адрианом после возвращения, но следовало хотя бы послать ему сообщение. Я стиснула его руку и попыталась обратить в шутку то, что было чем угодно, только не шуткой.
– И что они говорили? Что я вела себя круто?
– Да. Без конца повторяли, что ты потрясающе сражалась. До Татьяны тоже дошли слухи о твоих подвигах. Даже на нее это произвело впечатление.
Ничего себе! Вот это сюрприз. Хотелось расспросить его поподробнее, но следующие слова заставили меня промолчать.
– Я также слышал, что ты рассказала кому-то о Беликове. И сегодня утром чуть не сломала дверь в офисе стражей.
Я отвернулась.
– Ну, да… Я… Послушай, мне очень жаль, но я должна была…
– Не надо извиняться. Я понимаю.
– Понимаешь? – Я вскинула на него взгляд.
– Послушай, я чего-то в этом роде и ожидал, если он вернется.
– Помню, ты говорил это раньше… – Я внимательно вглядывалась в его серьезное лицо.
Он кивнул и грустно улыбнулся.
– Конечно, на самом деле я не думал, что у вас получится. Лисса пыталась объяснить, какую магию она использовала… но, господи! Думаю, я никогда не буду способен на такое.
– Ты веришь? Веришь в то, что он больше не стригой?
– Да. Лисса так говорит, а ей я верю. И я издалека видел его, на солнце. Но не думаю, что тебе стоит пытаться увидеться с ним.
– Это в тебе говорит ревность.
Я не имела никакого права осуждать его – учитывая, что мое сердце томилось по Дмитрию.
– Конечно ревность, – невозмутимо согласился Адриан. – А ты чего ожидала? Бывшая великая любовь твоей жизни возвращается… по крайней мере, восстает из царства смерти. Не могу сказать, что я от этого в восторге. Но и не осуждаю тебя за то, что ты чувствуешь смятение.
– Я ведь говорила тебе…
– Знаю, знаю. – Его голос звучал поразительно терпеливо… и не так уж огорченно. – Знаю, ты говорила, что его возвращение не повлияет на наши отношения. Но говорить это до и после того, как все произошло, – совершенно разные вещи.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты нужна мне, Роза. – Он сильнее сжал мою руку. – И всегда была нужна, я всегда стремился быть с тобой. Мне даже хотелось бы быть таким же, как все другие парни, и сказать, что я готов заботиться о тебе, но… Если уж дойдет до этого, скорее ты позаботишься обо мне.
Я не смогла удержаться от смеха.
– Иногда мне кажется, что наибольшая опасность грозит тебе не от кого-то другого, а от тебя самого. Взять хотя бы сигареты.
– Я никогда и не считал себя совершенством. И ты ошибаешься. Главная опасность моей жизни – это ты.
– Адриан…
– Постой… – Он прижал палец к моим губам. – Просто послушай. Глупо было бы рассчитывать, что возвращение твоего прежнего бойфренда никак на тебя не повлияет. Нравится ли мне, что ты хотела повидаться с ним? Нет, конечно нет. Как же иначе? Но этим все не исчерпывается. Я верю, что он снова дампир, целиком и полностью. Однако…
– Что?
– Сам тот факт, что он не стригой, не означает, что он в точности такой, как прежде. Погоди! – Последний призыв был вызван тем, что я открыла рот, собираясь разразиться очередной гневной тирадой. – Я не говорю, что он стал злым, плохим или что-то в этом роде. Но то, через что он прошел… Это тяжкий опыт. И мы ничего толком не знаем о процессе изменения. Как такая форма существования повлияла на него? И не сохранилась ли в нем склонность к насилию, способная внезапно вырваться на волю? Вот что меня беспокоит, Роза. Я знаю тебя. Догадываюсь, ты не удержишься, попытаешься увидеться и поговорить с ним. Но безопасно ли это, кто знает? Нам ничего не известно о том, что творится у него внутри.
Примерно то же самое Кристиан говорил Лиссе. Я внимательно вглядывалась в лицо Адриана, в его темно-зеленые глаза. Да, он говорил правду – когда объяснял, почему не хочет, чтобы я встречалась с Дмитрием. Потому что не знает, как тот может поступить. И насчет своей ревности он был честен, что вызывало уважение. Он не пытался диктовать мне, как себя вести, не запрещал свиданий с бывшим возлюбленным. Это я тоже оценила и сплела свои пальцы с пальцами Адриана.
– Он не опасен. Он просто… очень сильно огорчен из-за всего, что натворил. Чувство вины убивает его.
– Могу представить. Я, наверное, тоже не смог бы себе простить, если бы внезапно осознал, что на протяжении четырех месяцев безжалостно убивал людей. – Адриан притянул меня к себе и поцеловал в макушку. – И ради всех – да, даже ради него – я от души надеюсь, что он в точности такой, как прежде. Просто будь осторожна, ладно?
– Хорошо. – Я поцеловала его в щеку. – Как и всегда.
Он улыбнулся и отпустил меня.
– Это лучшее, на что я могу рассчитывать. А теперь мне пора возвращаться к родителям. Я зайду за тобой в четыре, идет?