– Я благодарен тебе за все, что ты сделала, – официальным тоном заявил он, по-прежнему успешно справляясь со своими эмоциями. Еще одна общая для нас черта – мы всегда старались держать себя в руках, однако он преуспевал в этом лучше меня. – Я обязан тебе, но уплатить долг не в состоянии. Как уже было сказано, лучшее, что я могу сделать, это держаться от тебя подальше.
– Если ты будешь все время с Лиссой, то не сможешь избегать меня.
– Люди могут жить рядом без… без… Могут просто жить рядом, и все.
В этом был он весь – логика побеждает эмоции.
Именно тогда я и взорвалась. Как уже было сказано, он всегда лучше меня владел собой.
Я бросилась к прутьям решетки так быстро, что даже Майкл вздрогнул.
– Но я люблю тебя! – прошептала я. – И знаю, ты тоже любишь меня. Неужели ты воображаешь, что сможешь всю оставшуюся жизнь не замечать меня, даже находясь рядом?
А ведь когда-то он пытался вести себя именно так, причем долгое время – еще в Академии. И думал, что у него получится. И хотя нам обоим тогда приходилось нелегко, в каком-то смысле Дмитрий был подготовлен к тому, чтобы жить, пытаясь игнорировать свои чувства ко мне.
– Ты любишь меня, – повторила я. – Знаю, что любишь.
Я просунула руки между прутьями и так отчаянно потянулась к Дмитрию, словно пальцы могли внезапно удлиниться и коснуться его. Мне страстно хотелось этого – дотронуться до него, ощутить тепло его кожи. Одно-единственное прикосновение – чтобы он почувствовал, что по-прежнему любим…
– Это правда, – спросил Дмитрий, – что ты встречаешься с Адрианом Ивашковым?
– Что? – У меня отвисла челюсть. – С чего ты это взял?
– Слухи ходят. Так что, вы встречаетесь?
На мгновение я заколебалась. Сказать правду означало дать ему новое основание для того, что держаться в стороне от меня. Но солгать я не могла.
– Да, но…
– Хорошо.
Не знаю, какой реакции я ожидала от него. Ревности? Потрясения? Вместо этого он, казалось, испытал облегчение.
– Адриан лучше, чем кажется, – продолжал Дмитрий. – Он подходит тебе.
– Но…
– Вот где твое будущее, Роза. – Безнадежное выражение человека, утратившего вкус к жизни, снова вернулось к нему. – Ты не понимаешь, что это такое – пройти через то, через что прошел я… быть стригоем, а потом перестать быть им. Это изменяет все. Дело не просто в том, что я вел себя с тобой непростительно. Все мои чувства… даже к тебе… изменились. Прежних чувств больше нет. Может, я и стал снова дампиром, но то, что произошло… оставило в душе шрамы. Изменило мою душу. Теперь я не могу любить никого. И я не люблю тебя. Между нами больше ничего нет.
Вся кровь в жилах заледенела. После того, как он недавно смотрел на меня… Нет, я не верила ни единому его слову.
– Нет! Это неправда! Я люблю тебя, и ты…
– Охрана! – закричал Дмитрий так громко, что, казалось, задрожало все здание. – Уведите ее отсюда! Уведите!
Стражи всегда действуют молниеносно – и теперь охранники в мгновение ока оказались около камеры. Дмитрий был не в том положении, чтобы отдавать приказы, но начальство не погладит стражей по головке, если здесь возникнет какая-то заваруха. Они начали теснить меня и Майкла прочь от решетки, но я сопротивлялась.
– Нет, постойте…
– Перестань, – прошептал мне на ухо Майкл. – Наше время истекло, и сегодня ты больше ничего не добьешься.
Слова замерли у меня на губах. Я позволила охранникам вывести себя, но прежде устремила на Дмитрия последний долгий взгляд. На лице его было бесстрастное выражение истинного стража, но его ответный, пронизывающий взгляд ясно говорил, что творится в его душе.
Друг Майкла все еще дежурил наверху, и мы ускользнули без всяких неприятностей. Оказавшись снаружи, я сердито топнула ногой.
– Проклятье!
Двое проходивших мимо мороев – наверное, возвращающихся с запоздалой вечеринки – бросили на меня испуганные взгляды.
– Успокойся, – сказал Майкл. – Это же ваша первая встреча после его возвращения. Вряд ли ты вправе ожидать чуда прямо сейчас. Он передумает.
– Не уверена. – Вздохнув, я подняла взгляд. По небу лениво скользили легкие облака, но я едва замечала их. – Ты не знаешь его так, как я.
Да, наверное, Дмитрий не вполне еще опомнился после обратного превращения, и этим отчасти объяснялось его поведение. Но я сомневалась, что дело этим и ограничивалось, ведь я действительно очень хорошо знала его. Знала, как сильно в нем чувство долга, как непоколебимы убеждения относительно того, что правильно, а что нет. Он жил, руководствуясь ими. И если он действительно по-настоящему считал, что ему не следует поддерживать со мной отношения, то очень велика вероятность того, что он и не станет этого делать – даже если любит меня. Ведь в Академии уже было именно так. Что же до остального… если он и правда больше не может любить никого, и меня в том числе, – даже если это правда, то это уже совсем другая проблема. Кристиан и Адриан беспокоились, не осталось ли в нем чего-нибудь от стригоя, но боялись лишь, что в нем задержалась склонность к насилию. И никому даже в голову не приходило, что от пребывания в состоянии стригоя его сердце могло очерстветь, в нем умерла сама способность любить.
Умерла способность любить меня.
Если это так, какая-то часть моей души умрет тоже.
Двадцать один
Небо на востоке окрасилось розовым – близился рассвет, то есть середина нашей ночи. Быстро заглянув в сознание Лиссы, я обнаружила, что «Вахта смерти» закончилась и она возвращается в свою комнату – беспокоясь обо мне и по-прежнему сердясь на Кристиана за то, что он пришел вместе с Мией.
Я последовала примеру Лиссы, спрашивая себя, может ли сон облегчить боль в сердце после встречи с Дмитрием. Скорее всего, нет. Тем не менее я поблагодарила Майкла за помощь и риск, на который он пошел. Он просто кивнул – дескать, не за что. Наверное, именно такого поступка он ждал бы от меня, если бы мы поменялись ролями и за решеткой сидела госпожа Карп.
Спала я крепко, но сны видела беспокойные. Снова и снова Дмитрий повторял, что не может больше любить никого, разбивая мне сердце на миллион осколков. В какой-то момент до меня дошло, что я слышу не просто участившийся стук сердца – стучали в мою дверь.
С трудом выбравшись из своего кошмара, я поплелась к двери. Перед глазами все расплывалось. Открыв, я обнаружила за порогом Адриана – точь-в-точь как прошлой ночью, когда он пришел, чтобы пригласить меня на «Вахту смерти». Только на этот раз выражение его лица было гораздо мрачнее. Мелькнула мысль, что он узнал о моем визите к Дмитрию. А может, то, что он привел на тайную поминальную службу своих друзей, вызвало более серьезные неприятности, чем мы думали.
– Адриан… что-то рановато для тебя…
Взглянув на часы, я поняла, что на самом деле проспала довольно долго.
– Ничуть не рано, – все с тем же серьезным выражением лица заявил он. – Происходят важные вещи, и я хочу первым рассказать тебе о них.
– Что такое?
– Совет вынес вердикт по вопросу, который они обсуждали. Ну, тот самый, из-за которого вызывали тебя.
– Постой. Значит, они уже закончили? – Я вспомнила слова Майкла о том, что Совет занят обсуждением какой-то важной проблемы. Если с ней они разобрались, значит, могут перейти к другим вопросам – скажем, официально признать Дмитрия дампиром. – Это замечательная новость.
И если это как-то связано с моими делами – не зря же Татьяна вызывала меня, – может, у меня есть реальный шанс стать стражем Лиссы? Способна королева на такое? Этой ночью она вела себя достаточно дружелюбно.
Адриан смотрел на меня почти с жалостью – это что-то новенькое!
– Ты понятия не имеешь.
– О чем понятия не имею?
– Роза… – Он мягко положил руку мне на плечо. – Совет только что издал постановление, согласно которому минимальный возраст стражей для приема на работу понижается до шестнадцати лет. Дампиры будут заканчивать Академию после второго курса и тут же получать назначения.
– Что?
Определенно я ослышалась.
– Ты знаешь, как в последнее время они паниковали из-за того, что число стражей сокращается и уровень безопасности падает? – Он вздохнул. – И наконец нашли вот такое решение проблемы.
– Но они же слишком молоды! – воскликнула я. – Как могло кому-то взбрести в голову, что шестнадцатилетние юнцы готовы к сражениям?
– Это решение основывалось на твоих показаниях.
Челюсть у меня отвалилась, все внутри заледенело. Основывалось на моих показаниях… Нет, это немыслимо.
Адриан мягко подтолкнул меня, стремясь вывести из ступора.
– Пошли. Они еще не закончили. Просто сделали объявление на открытом заседании, и некоторые… слегка огорчены.
– Надо полагать.
Повторять дважды не пришлось. Я двинулась за Адрианом, но потом до меня дошло, что я все еще в пижаме. Быстро переоделась и расчесала волосы, по-прежнему с трудом веря его словам, и спустя пять минут мы уже были за дверью. Адриан никогда сильно не увлекался спортом, но на всем пути до зала Совета сохранял хороший темп.
– Как такое могло произойти? – спросила я. – Ты и впрямь считаешь, что мой пример сыграл какую-то роль?
Не останавливаясь, он закурил сигарету, и я не сказала по этому поводу ни слова.
– Обсуждение, видимо, было очень жарким. Голоса разделились примерно поровну. Те, кто проталкивал эту идею, понимали – чтобы одержать победу, нужно представить убедительное доказательство. Им крупно повезло с тобой. Еще бы! Дампирка-подросток, убивавшая стригоев направо и налево задолго до окончания школы.
– Не так уж задолго, – пробормотала я.
Во мне разгоралась ярость. Шестнадцать? Неужели они это серьезно? Нелепость! От мысли о том, что я, не осознавая этого, помогла провести это постановление, все внутри клокотало. Какая же я дура! Вообразила, будто они вызвали меня, чтобы похвалить, и забыли обо всех моих нарушениях. Они использовали меня, вот что было на самом деле. Татьяна использовала меня.