- Ты прав, - Сэди смотрит сквозь стеклянную стену, пряча свое лицо от меня. За пределами этого офиса царит хаос, никто не знает о битве, которая бушует внутри. Это просто еще один рабочий день. Агент Бондс и детектив Куинн просто спорят, как обычно.
Но сейчас между ними происходил не заурядный спор из-за расхождения мнений.
Я вижу это, как только Сэди поворачивается ко мне, чтобы посмотреть на меня снова. Широко раскрыв глаза. В них что-то мерцает - нечто, чего я никогда не видел прежде. Слезы. Это разрывает меня на части самым безжалостным образом, уничтожая и разрушая изнутри.
- Ты прав, - снова говорит она. - Я не хотела втягивать ее в свой мир, но так получилось. И ее страдания были следствием моих действий.
Сдавливающий грудь выдох вырывается на свободу.
- Сэди... Блять.
- Я не могу изменить прошлое, Куинн. Если бы я могла, я бы поступила совсем по-другому. Ради Эйвери. В то время я никак не ожидала, что почувствую... - она замолкает, и единственная слеза скатывается вниз по щеке. - Я никогда не ожидала почувствовать. Точку. Я никогда не думала, что я смогу заботиться о других, но, Господи. Я забочусь об Эйвери и даже о тебе. И я не хочу, чтобы кто-то еще страдал, - она с трудом утирает щеку, затем недоверчиво смотрит на мокрую руку. - Все, что я могу сделать сейчас, - это убедиться, что все вопросы и каждая угроза устранены. Это единственное, в чем я хороша.
Она направляется к двери. Я тут же хватаю ее за руку и останавливаю.
- На самом деле я не хочу быть твоим врагом, Сэди. Это не то, чего я хочу для нас.
Она с трудом сглатывает.
- Но теперь, когда ты знаешь правду, сможешь ли ты смотреть на меня как прежде?
Она отстраняется от меня, и я отпускаю ее. Нет... я не могу смотреть на нее также. Я не мог этого сделать с той ночи в больнице. Когда сталкиваешься с уродливой правдой о не приукрашенной жизни человека, требуется чертовски много людей, чтобы увидеть прошлое.
И я не святой.
- Я так и думала, - говорит она. - Если ты разберешься с федералами, отвлечешь их внимание на что-нибудь другое, я позабочусь, чтобы это закончилось сегодня вечером.
Затем она уходит, и все, что я могу сделать, это уставиться в гребаный пол. Мой разум - извращенная, запутанная паутина. Несмотря на то, что я сказал под влиянием момента, Сэди - именно тот герой, который сейчас нужен Эйвери.
Тот, кто решил пойти на любую крайность, чтобы защитить человека, которого любит.
Злюсь ли я на Сэди, потому что действительно верю, что она виновата, или потому, что завидую ее способности делать то, что нужно любой ценой?
Я закрываю дверь, достаю телефон и набираю номер Карсона. Он отвечает после первого же гудка.
- Сейчас же отправляйся к «Ларк и Ганнет», - говорю я и заканчиваю разговор, прежде чем он успевает задать вопросы. Я делаю еще один звонок Ларкину, не позволяя своему разуму рационально мыслить в рациональном русле.
- Я отправил Карсона к тебе, - сообщаю я ему. - Проследи, чтобы он был подготовлен к сегодняшнему вечеру.
- Я впечатлен, детектив, - отвечает Ларкин, и я слышу высокомерие в его голосе. Он думает, что победил, что я перешагнул свою самую глубокую линию на песке. - К вечеру мистер Карсон будет уже на пути в элиту. Я уже подготовил дополнительные меры безопасности. Только подумайте: как же взлетит ваша карьера к концу ночи.
Я отключаюсь.
К концу ночи у меня не будет карьеры. План состоит не в том, чтобы арестовать Альфу, а в том, чтобы покончить с угрозой.
Навсегда.
Глава 13
Личностный кризис
Эйвери
Несмотря на то, что я с трудом боролась с беспокойным сном, спала я спокойно, даже не пошевелившись в три часа ночи под обычное покачивание - бесконечное движение лодки, которое преследует меня по ночам. Как только письмо было написано, и правда, какой я хотела представить ее общественности, стала очевидной, мои крики не нарушили ночь, а мои кошмары отступили, будто рука Куинна никогда не покидала мою.
Когда я проснулась, Куинн уже ушел, оставив на столе письмо. Которое не оправдало моих ожиданий. В нем он лишь в очередной раз напомнил мне в своей откровенной, защитной манере, что я не должна покидать его квартиру без охраны.
Она мне не нужна. Я планировала воспользоваться предложением Обри и взять выходной. За моей лабораторией было кому присмотреть. Мое эмоциональное состояние оставляло желать лучшего и вызывало беспокойство у моих техников, и я, как никто другой, знаю, что это может плохо сказаться на рабочем процессе.
А работа и так проходит в напряжении. И стоит прибавить к этому давление, под котором пришлось обследовать пять жертв, а затем снова приступать к процедуре каждый раз, когда детектив обнаруживал новую информацию. Обычно меня это нисколько не напрягает, но всему есть предел, и ничто во мне не хотело отвечать на вызов этим утром.
На одно короткое мгновение, когда я впервые проснулась в постели Куинна, окруженная его мужским запахом, я окунулась в атмосферу блаженства. Голова, как чистый лист, пустая от всех болезненных воспоминаний, а затем хлынул поток сознания, принесший море беспокойных мыслей. Жестокое напоминание о попытке искупить свои грехи сопровождалось физической болью - осязаемым доказательством того, что я умственно деградирую.
Я боюсь реакции Сэди, когда она узнает, что я облекла нашу тайну в слова. Дав Куинну веские доказательства, чтобы связать меня с Прайсом Вэллсом. Я написала ему письмо в приступе бреда, и я даже не уверена, что именно рассказала, кроме того что взяла всю ответственность на себя.
Имя Сэди не упоминалось. Каждое действие, что она планировала и которые в итоге привели к смерти Вэллса, я взяла на себя. Независимо от того, разгадает ли Куинн все измененные детали моего заявления, доказательства, которые я ему предоставила, будут свидетельствовать только о том, что я убила своего похитителя.
Принятие ведет к освобождению.
Но я даже не почувствовала свободу, когда меня освободили из этой темницы.
Я не мученица, и я не слишком высокого мнения о себе, во мне нет самоотверженности. Я просто делаю то, что правильно по отношению к женщине, которая отомстила за меня.
Увижу ли я потом этот взгляд в глазах Сэди? Тот, который жалеет меня за то, что я такая слабая?
Правда в том, что я я не так сильна, как она. Я не уверена, успокаивает меня это откровение или пугает, но я, по крайней мере, уверена в своей роли. Я - не она.
Вэллс одел меня так же, как ее, заставил меня заново пережить пытки, которым подверглась она. Ей было всего шестнадцать, когда ее похитили и подвергли жестокости этого мира. Каким-то образом она выжила и направила свой болезненный опыт, превратив его в силу, сумев не только противостоять монстрам, подобным ее похитителю, но и искать их. Наказывать их. Ее существование в этом неспокойном мире означает, что благодаря ей будет страдать меньше людей.
А я? Я едва выбралась из своей темницы. Ощутив, что действия Сэди сломили меня. На какое-то время я смогла собраться, но также я потребляла алкоголь и свой разработанный афродизиак, просто чтобы почувствовать себя нормальной.
Затем, столкнувшись с необходимостью снова пережить эту пытку... я раскололась. В течение двадцати четырех часов я разоблачила Сэди и себя, и теперь у меня есть искушение разоблачить нас еще больше...
Просто чтобы все закончилось. Просто чтобы услышать благословенный гул тишины и заставить внутренний голос, кричащий в моей голове, заткнуться к чертовой матери.
- Дымовая камера готова, доктор Джонсон, - говорит Натали, отвлекая меня от моего разрушительного оцепенения.
Я провожу рукой по лбу, вытирая липкую кожу. Влажность в лаборатории просто удушающая.
- Спасибо, Натали. Пожалуйста, сообщи доктору Полсону, что мы вот-вот начнем.
Она удаляется, всегда стараясь произвести впечатление. Она будет хорошим судмедэкспертом в мое отсутствие. Меня должно беспокоить, насколько невозмутимо я отношусь к осознанию этого факта, но это не так. Я довольна собой.
Я просто устала и готова ощутить облегчение, которое последует, как только мне больше не придется скрывать свои секреты. Следующим шагом должно быть раскаяние.
Руками в перчатках я готовлю электрическую плитку, устанавливая температуру на 260 градусов по Фаренгейту. Процесс снятия скрытых отпечатков пальцев с мертвого тела - нелегкий процесс. Скорее, это совершенно невозможно, если только тело не было сохранено в идеальной среде. Обри позвонил сегодня утром, уверенный, что обнаружил возможный отпечаток пальца на задней части шеи жертвы номер пять. Мысль о дополнительном выходном мгновенно улетучилась. Альтернативы не было.
Я должна быть здесь.
Помимо того, что на третьей жертве был мой лабораторный халат, Альфа больше не угрожал, позволяя мне верить, что другие жертвы были просто выброшенным товаром, испытуемыми, которые больше не нужны. Если сегодня вечером состоится аукцион, то заставить полицию заняться преследованием убийцы - идеальное отвлечение. Больная логика, но Альфа пожертвовал кое-чем, чтобы остальное осталось незамеченным.
Даже страшно предположить, сколько похищенных женщин все еще находятся там, либо ожидая ужасной смерти, либо собираясь быть проданными на аукционе.
С Куинном или без него, но сегодня вечером я попытаюсь остановить это. Пока Сэди все еще вкладывает средства в то, чтобы довести это дело до конца. Поэтому я не могу допустить, чтобы угроза человека в маске разоблачить меня и мою роль в убийстве Вэллса помешала сегодняшнему вечеру. Допрос не должен состояться. И именно поэтому я здесь - убедиться, что какое бы сообщение Альфа ни передал с этой жертвой, оно останется тайной до тех пор, пока все это не закончится.
Я надеваю маску.
Я не сомневаюсь, что Альфа и его лакеи достаточно опытны, чтобы не оставлять после себя что-то настолько небрежное, как отпечаток пальца. Если он и есть на этой жертве, я почти уверена, что он был оставлен специально, с намерением, чтобы я его нашла.