Впервые мне не стыдно, что у меня проблемы в этом плане. Давить на Карсона - это не для меня. Куинн был единственным мужчиной, который волновал меня с тех пор, как я сбежала из своей темницы. Карсон, однако, не страдает моим недостатком, и это становится ясно, когда он, осмелев, начинает рассматривать мою грудь.
Он сжимает мои соски и толкает бедра вверх, прижимаясь ко мне.
- Господи, - шипит он, а затем пытается подавить резкий стон. - Поцелуй меня, - просит он, и мои глаза расширяются. - Поцелуй меня, и все это закончится.
Одна из его рук скользит по моей шее, и пальцы зарываются в мои волосы, когда он притягивает меня к себе. Его губы соприкасаются с моими, удар почти такой же ошеломляющий, как ощущение его второй руки, скользящей под мое платье в поисках моих ягодиц. Его пальцы скользят по моей плоти и прижимаются к ткани моего нижнего белья... а потом я чувствую, как пульсирует его эрекция.
Стон Карсона почти заглушает оглушительный рев, который доносится через канал связи.
Крик Куинна отрывает нас друг от друга, и в комнате загорается свет. Я поправляю платье и затягиваю лямку на плече. Затем я прижимаюсь губами к его уху.
- Куинн убьет тебя.
Прежде чем я успеваю отодвинуться, он удерживает меня еще мгновение.
- Я знаю. И мне жаль, но это был самый сексуальный танец на коленях в моей жизни, и я ничего не мог с собой поделать.
Я скосила на него глаза, соскальзывая с его колен и поправляя платье. Бог знает, что это ничего не значит по большому счету. Мне приходилось мириться с обстоятельствами, которых я никогда раньше не хотела. Одно из них заключается в том, что наши тела реагируют на стимуляции, даже когда разум протестует. Я знаю это, потому что Вэллс заставил мое тело обмануть меня против моей воли.
Но мое сочувствие к опасному положению Карсона исчезло в тот момент, когда его язык проник в мой рот, а его пальцы украли дешевую ласку. Если я расскажу об этом Куинну... Ну, Карсон, скорее всего, будет ходячим мертвецом.
Ганнет устраивается поудобнее, пока женщины собираются навести порядок. Чувство отвращения оседает в моем желудке, но, к счастью, мое внимание переключается, когда голос Ларкина звучит громко и ясно.
- А теперь, джентльмены, наша главная достопримечательность. - Свет снова гаснет, и один из центральных прожекторов направлен на платформу. - Все продажи завершаются в конце аукциона. Никаких возвратов, никаких дополнительных сделок. Торги официально открыты.
Большой монитор спускается с потолка, зависая прямо над сценой, и я, спотыкаясь, падаю на диван. Карсон помогает мне устроиться поудобнее. Мое сердце сжимается и грозит прорваться сквозь грудную клетку при виде молодой женщины, появившейся на экране.
На ней только черный лифчик и трусы. Черный мешок покрывает ее голову. Но я сразу же узнаю свежую отметину на верхней части ее бедра. Ее заклеймил Альфа.
У меня перехватывает дыхание. Спина напрягается. Мужчина, держащий ее за руку, скрыт за черной лыжной маской. Он сдергивает мешок с ее головы и приподнимает ее за подбородок, демонстрируя словно экспонат мужчинам в этой комнате. Мои пальцы сводит от боли, когда они впиваются в бархатную обивку.
Вот почему мы здесь. Вот почему мы рискуем всем.
Глава 16
Сенсация
Куинн
Кровь кипит в венах, а костяшки пальцев на правой руке саднит от свежих царапин. Я опускаю руки под прохладную воду и брызгаю на лицо. Покалывание от холодных капель немного смягчает жар под кожей.
- Ну, что, пришел в себя?
Я смотрю в зеркало. Колтон стоит позади меня в ванной, скрестив руки на груди и оценивающе вглядываясь в мое отражение.
- Почти, - выдавливаю я.
Они с Джефферсоном выволокли меня из конференц-зала, прежде чем я успел пригрозить этому гребаному говнюку Карсону. Видя, как Эйвери извивается на нем... а его руки касаются ее тела... и губы, прижатые к его губам... Перед глазами тут же встает красная пелена.
Я потерял контроль и выставил на всеобщее обозрение свое отчаяние. Ларкин теперь обзавелся парочкой дыр в гипсокартоне его конференц-зала. Я повел себя чертовски глупо, я знаю. Это операция, работа. И я, черт возьми, взрослый мужчина, который знает разницу между личным и профессиональным, но это не мешает кипящему гневу снова вспыхнуть.
Я закрываю кран и позволяю воде стекать по моему лицу.
- Я понимаю, - произносит Колтон. - Если бы на месте Эйвери была Сэди, возможно, член Карсона уже утром лежал бы на блюдечке с золотой каемочкой, - он делает шаг ближе. - Но парень делал свою работу, защищая Эйвери всеми возможными способами. И Эйвери достаточно настрадалась. Она и так через многое прошла. Ей не нужно, чтобы кто-то усложнял ей непростую задачу, которую она должна была выполнить сегодня.
Черт возьми. Я пристально смотрю на него в зеркало. Я не хочу слышать это от Веревочного Мальчика в этот непростой для себя момент.
- Мое терпение на исходе, - я поворачиваюсь и направляюсь к двери. - Я не собираюсь обсуждать с тобой свои отношения с Эйвери.
- Хорошо, не сейчас, - соглашается он. - Но, может, тебе стоит сделать это позже.
Я останавливаюсь. Замираю у двери, сжав кулаки.
- Но с кем-то тебе нужно будет поговорить? - спрашивает он. - По-настоящему. С тем, кто поймет, через что прошла Эйвери, и как это повлияет на вас обоих.
Я провожу руками по лицу. Насколько бы сильную ненависть я не испытывал к этому парню, но он прав.
– Сейчас не самый подходящий момент, - я в упор смотрю на него.
Колтон кивает.
- Тогда давай вытащим ее оттуда в целости и сохранности, чтобы этот самый подходящий момент наступил как можно быстрее.
С этими словами мы возвращаемся в центр наблюдения. Сэди сидит перед монитором, и ее глаза устремлены на экран.
- Они вывели первую девушку.
И после этих слов мое внимание сосредотачивается именно на том, на чем следует. Я придвигаю свой стул ближе к Сэди.
- Мы уже знаем, сколько всего девушек будет аукционе?
Она качает головой.
- Было известно, что они не смогут с легкостью провести их в отель. Слишком рискованно. Однако они передают информацию откуда-то из города. Пока не получается сузить круг поиска, - она переключается на другой монитор, на котором отображается сигнал, движущийся по городу. - Сигнал пилингуется фактически через каждую башню.
Я тяжело выдыхаю.
- Джефферсон, займись отслеживанием сигнала.
- Будет сделано, - он пересаживается за монитор и перехватывает клавиатуру. Как оказалось, у водителя все-таки имеются кое-какие навыки, которые могут пригодиться.
- Бондс, увеличь экран. Посмотри, получится ли сделать изображение более четким, - прищурившись, я пристально вглядываюсь в монитор. - Темно, больше похоже на склад. На заднем плане расположена раздвижная дверь.
- Возможно, это то же самое место, где держали Эйвери, - делает предположение Сэди, и я замечаю беспокойство в ее глазах.
Если все пойдет по плану, то именно в то место снова заберут Эйвери. Проклятье. Как бы мне ни хотелось признавать это, но Колтон прав. Эйвери сильная. Ей было совсем не обязательно принимать в этом участие, но она была первой, кто вызвался помочь с поимкой Альфы.
Я откидываюсь на спинку стула и достаю фотографию из внутреннего кармана. Темные глаза Эйвери и яркая улыбка. Фото, запечатлевшее момент времени, когда Эйвери ничего не знала о страданиях и боли, не так, как сейчас.
Глубокая боль прознает мою грудь. Эта женщина все еще существует где-то за всей пережитой ею травмой, и она отчаянно пытается вернуться. Эйвери ставит себя на кон, рискует всем, чтобы покончить с угрозой и вернуться к прежней жизни.
Не все делится на черное и белое. Здесь нет правильного и неправильного. Этот мир делится на людей, которые причиняют боль, и тех, кто получает эту боль. Эйвери, ничего не подозревая, попала в самый эпицентр этой стихии, и с тех пор она находится под проливным дождем.
Я хотел стать ее героем. Но она сама героиня своей собственной истории.
И даже герои совершают ошибки.
Теперь же она подвергает себя опасности, чтобы исправить их.
- Подожди... что это? – Сэди увеличивает картинку, на которой мужчина в маске удерживает девушку. Она дрожит и плачет, и в том квадрате, который увеличивает Сэди, я вижу шприц в его руке.
Дерьмо. Я поворачиваюсь лицом к Колтону.
- Наушник?
Его брови взлетают вверх.
- Думаю, теперь я могу вернуть его тебе, - он роется в кармане и достает наушник, который выдернул, когда я потерял контроль. Может, это и к лучшему, что он так поступил. Как только все это закончится, я не хочу вспоминать руки Карсона на Эйвери... или что-нибудь еще из того, что там произошло.
Уже сейчас будет достаточно трудно сдерживать желание разбить Карсону лицо каждый раз, когда я его увижу.
Я запихиваю наушник в ухо как раз в тот момент, когда пронзительный вой раздается на нашей частоте. Мы слышим ответ по обратной связи. Затем из главных динамиков звучит низкий, искаженный голос.
- Спасибо вам, что присоединились ко мне этим вечером.
Мы с Сэди обмениваемся взглядами.
– Альфа, - произносим мы почти в унисон.
- Мы все еще записываем? - спрашиваю я.
Она утвердительно кивает, прежде чем искаженный голос продолжает.
- Я горжусь тем, что это намного больше, чем обычный аукцион, и я готов продемонстрировать вам это.
На мониторе мужчина в маске поднимает шприц и вводит иглу в руку брыкающейся женщине. Через несколько секунд она успокаивается. Становится покорной. Словно смирившись со своим положением выставленного лота. Мои внутренности сводит от увиденного на мониторе.
- «Трифекта», джентльмены, - торжественно продолжает Альфа. – При каждой покупке сегодня вы получите образец и сырье для создания годового запаса этого революционного препарата, который изменит индустрию.
Камера приближается к женщине, намеренно фиксируя ее быстро меняющееся поведение. Я видел это раньше. Я пережил это с Эйвери. И, черт возьми, сейчас я просто хочу пробить монитор и вырвать Альфе глотку.