Сама Саша чувствовала, что тоже ведет себя странно – точно совсем не походит на ту девушку, которой была в Калифорнии, – но, хотя она с этим и соглашалась, ее это не очень волновало. Ей нравилась новая Саша, нравилось то, что происходило с нею, и коль уж ей суждено жить в этой богом забытой крысиной дыре, то делать это она будет на своих условиях.
Девушка услышала робкий стук в дверь и голос Адама:
– Саша…
– Убирайся! – сказала она.
– Но ты должна мне помочь…
– Отвали немедленно! – завизжала девушка.
– Ну, теперь ты точно влипла. – Было слышно, как брат прошел по лестничной площадке и начал спускаться вниз.
Саша подошла к двери, заперла ее и села на кровать.
Ждать отца.
III
Буря началась через час после того, как Грегори выехал из Тусона.
Там он забрал на складе магазина электроники новые реле для звукового пульта в кафе и загрузил их в фургон. После этого направился в сторону Макгуэйна, надеясь обогнать начинающуюся непогоду, но буря нагнала его как раз в тот момент, когда он добрался до поворота в сторону Кочице Стронгхолд. Сначала пошел сильный дождь, а когда он съехал с федеральной трассы на двухполосное шоссе, ведущее в Макгуэйн, послышались раскаты грома и появились проблески молний.
Грегори надавил на газ. Если не считать нескольких кактусов сагуаро или деревьев паловерде, его машина была самым высоким предметом на этом отрезке пустыни, поэтому, увидев, как молния ударила в землю в нескольких милях от него, он еще больше увеличил скорость. Периоды между все более оглушающими раскатами грома и сине-белыми зигзагами молний становились все короче, и Грегори хотел добраться до гор до того, как гроза разыграется в полную силу.
В другую погоду местность просматривалась на многие мили вокруг, но тучи и стена дождя скрыли горизонт, и, хотя молнии и освещали отдельные части пустыни, большая часть земли была погружена в темноту. Самой темной частью оказалось шоссе, развертывающееся прямо перед ним. И хотя он знал, что горы где-то совсем рядом, впереди не было видно ничего, кроме каких-то серых пятен.
Новый удар грома раздался совсем рядом – он был таким громким, что Грегори показалось, что по его ветровому стеклу выстрелили из пушки. Дернувшись от неожиданности, Грегори крутанул руль влево. Он не увидел молнии, но в его ушах звенело, и он понимал, что она ударила где-то совсем рядом. Дорога была скользкой и опасной, но он разогнался до восьмидесяти миль в час с одной только мыслью – убраться из этого плоского района до того, как его достанет.
Впереди и слегка влево молния, выглядящая настолько идеально, что казалось, что ее нарисовали на одной из голливудских студий спецэффектов, ударила в паловерде. Дерево просто взорвалось, его горящие куски вылетели на дорогу и покатились по шоссе. Оглушающий удар грома раздался синхронно с попаданием молнии, и неожиданность этого грохота, так же как и все остальное, заставила Грегори заработать рулем, чтобы увернуться от горящих обломков.
А потом его неожиданно окружили скалы, и дорога уже извивалась по каньону и уходила все глубже в горы, и его машина уже не была самым высоким предметом на ней, не была больше движущейся мишенью. Поворачивая за второй поворот, Грегори наконец смог сбросить скорость.
Раскаты грома стихали, буря уходила в сторону, и молний впереди уже не было видно.
Над Макгуэйном стояли темные тучи, но дождя не было, и когда Грегори, где-то минут через двадцать, въехал в город, ветровое стекло машины было сухим, а ритм его сердца вернулся к нормальному.
Грегори проехал прямо к кафе и припарковался на середине крутого заднего подъезда. Пола не было – он решал какие-то личные проблемы в Саффорде, – и кафе было пустым, если не считать вновь нанятого тинейджера, мойщика посуды, и женщины-помощницы, которая сидела у них на минимальной зарплате. Они стояли у конца прилавка, тесно сдвинув головы. Когда он вошел, они разлетелись в разные стороны словно от удара.
Грегори улыбнулся, наблюдая за этой явной промашкой, и спросил:
– Где Одд?
– Мистер Моррисон пошел домой, – объяснила женщина. – Он просил передать вам, чтобы вы ему позвонили, как только появитесь.
– Спасибо.
Грегори прошел в офис Пола и набрал номер Одда. Он рассказал ему, что привез реле, и Одд пообещал появиться «не успеет он и глазом моргнуть». Затем вышел в зал и налил себе чашку крепкого кофе, а после занялся разгрузкой фургона. Сейчас помощница и мойщик посуды находились в противоположных частях помещения – женщина протирала прилавок, а юноша подметал застекленный угол кафе. Если бы Грегори их не знал, то он подумал бы, что они друг с другом незнакомы.
Одд появился вскоре после того, как Грегори закончил с разгрузкой, и они принялись за работу. Поставив реле, еще раз все проверили, включив осветительную рампу и микшерский пульт. Проверяя микрофоны, Одд проскрипел старую песню Джимми Роджерса[43]. Все было в порядке и работало, ожидая ночи открытия, так что, когда в кафе появились посетители, они стали складывать свои инструменты.
– Ну что ж, – сказал Одд, вытирая пот со лба синей банданой. – По-моему, всё.
– Согласен, – кивнул Грегори.
Торжественное открытие нового, переделанного «Мокко Кафе Джо» уже дважды откладывалось из-за того, что они называли, используя эзопов язык, «техническими проблемами», но сейчас казалось, что на третий раз все удастся, и если только не произойдет никаких катаклизмов, то завтра они откроются. Местная группа «Месть Монтесумы» должна была быть главным гостем во время инаугурации, но они также предусмотрели целый час «свободного микрофона», а списки желающих, которые Пол развесил на стене рядом со сценой, насчитывали уже 15 будущих артистов.
Позже Грегори позвонит Полу и расскажет, что все готово, и завтра, после того как они зачистят все концы, настанет время для ШОУ!
Грегори был сильно взволнован. Было немного жаль, что вся физическая работа закончилась, но это смягчалось тем фактом, что начиная с завтрашнего вечера «Мокко Кафе Джо» станет единственной законной концертной площадкой в городе.
И все это было его заслугой.
Ему в голову пришла идея, он ее оплатил и довел до ума – и вот теперь любовался результатами своей деятельности. Впервые в жизни Грегори почувствовал, что значит гордость за профессионально выполненную работу.
И ему это ощущение понравилось.
Одд захлопнул и запер дверь склада.
– Какие планы? – спросил он.
– Да вроде никаких.
– А как насчет выпить?
– Ты просто читаешь мои мысли, – улыбнулся Грегори.
– Пошли, я плачу.
– Нет, я плачу.
– Договорились.
Они вышли через заднюю дверь, сели в машину, и Грегори проехал полквартала до бара. По дороге он описал Одду, как в него чуть не ударила молния.
– Я был рад, что находился в машине, – сказал он. – Читал где-то, что во время грозы это самое безопасное место. Резиновые покрышки изолируют тебя от земли.
– Расскажи об этом Биллу Дэниелсу, – фыркнул Одд.
– А кто такой этот Билл Дэниелс?
– Он ехал по той же самой дороге в грозу, четыре или пять лет назад. Молния попала прямо в лобовое стекло, разнесла его на кусочки, потом оторвала голову Билла, а его шея накрепко прикипела к спинке сиденья. Эти сукины дети очень мощные. Чистая энергия. И если они разносят в щепки деревья, как ты сам это видел, то понимаешь, что ветровое стекло для них просто ничто… – Одд крякнул и покачал головой. – Опознавать беднягу пришлось по его бумажнику, который был залит кровью и запачкан внутренностями. Не хотел бы я быть на месте дознавателей…
Грегори молчал, думая о том, что он был на волосок от смерти.
– Я бы не стал волноваться по поводу этих молний. Шансы, что такая штука попадет в тебя, просто астрономически малы. А если это уже произошло на этой же дороге, то шансы, что это произойдет еще раз…
– Примерно такие же, как и те, что в тебя вообще попадет молния, – ухмыльнулся Одд. – Приехали.
Припарковав фургон перед входом, они вошли внутрь и заказали два пива.
– А я не знал, что сюда пускают молокососов…
Голос раздался из темноты рядом с туалетом. Волосы встали дыбом у Грегори на затылке, пока он таращился в темноту, стараясь рассмотреть говорившего. Фигура в ковбойской шляпе с резким смехом появилась из мрака. Это был Чилтон Боден. Грегори не видел его много лет, но сразу же узнал. Боден был на два года старше его и превратил его жизнь в средней школе в настоящий ад.
– Давно не виделись, Томасов.
Грегори почувствовал руку Одда у себя на плече.
– Брось, не обращай внимания, – сказал механик. – Этот парень просто жалкий охранник в аптеке, выдающий себя за ковбоя.
Но Грегори не хотел «не обращать внимания». На неизлечимо враждебной физиономии своего врага он увидел выражение, которое было на лицах батраков, издевавшихся над его отцом, и он повернулся лицом к Бодену:
– Это ты мне?
Издевательская улыбка исчезла. Было ясно, что этот задира хотел просто подергать его, поиздеваться над ним и не хотел полномасштабного скандала, но Грегори отступать не собирался. Ему надо было заплатить по очень многим старым счетам, и он был настроен покончить с ними раз и навсегда.
Боден наконец пришел в себя:
– Как дела, молокосос?
– Чил, – предупредил его бармен.
– Не обращай внимания, – повторил Одд.
– Еще раз такое услышу, – сказал Грегори, обращаясь к Бодену, – и мне придется надрать тебе задницу.
Было видно, что задира не знает, как ему поступить. Он остался стоять на месте и продолжал улыбаться, но улыбка держалась у него на лице слишком долго и теперь выглядела натянутой. Грегори смотрел на него, не мигая и не отводя глаз.
– Ты что-то хочешь мне сказать, Чилтон?
И Боден отступил. Отвел глаза, подошел к бару, пытаясь сохранить остатки достоинства, протянул бармену банкноту и сказал: