— Все вы знаете, — сказал Сан Саныч, роясь в портфеле. — Вы знаете путь. Поэтому вас самих и выискивают с таким тщанием. Вы знаете очень много, только еще не поняли, что конкретно каждый из вас знает. Поэтому вас и стараются изолировать друг от друга. Дабы один из оперативников, возможно, не самый умный, но самый самоуверенный, не втолковал коллективу, что пища — это исключительно сахар. Или свекла, накрошенная с «Юбилейным» печеньем. Нам нужно полноценное питание. Нужны вы все, с тысячами идей, с коллективной интуицией. Иначе заедем непонятно куда. Так уже бывало.
— Это понятно. Но без обмена опытом, не нащупав оптимальных путей, мы вообще никуда не сдвинемся.
— Сдвинетесь, сдвинетесь. Будет сформировано Отделение — обменивайтесь между собой опытом сколько угодно. Для этого вас и собирают. А ваш общий опыт будет анализировать специально созданный отдел. Вот эти люди будут сидеть взаперти и думать.
— А мы будем бегать, как подопытные кролики?
— Вроде того. Зато вы парадоксально свободны. Лично я завидую. Эх, мне бы еще коэффициентика наскрести. Все, мне пора. Еще поговорим… — Сан Саныч рванул к лифту.
Андрей смотался в Кубинку на склады, забрал счета-фактуры за три дня и ящики с приборами. Погнали обратно в Москву — требовалось выгрузить полученное добро в центральном офисе, закончить с бухгалтерией, потом ехать к себе в Бирлюково. Прикрепленный к Отделению водитель, солидный Владимир Михайлович, оказался человеком надежным и понимающим. Подразумевалось, что микроавтобус (новенький «Форд») и водитель хотя формально и не войдут в штат Отделения, но будут работать с ним постоянно. Андрей был доволен: Володя был ровесником, к тому же за три месяца работы в создающемся ФСПП успел навидаться всякого разного. В «Боспор» Михалыч не заходил, но подвозить к самым дверям не дрейфил. Центральный вход открывать теперь не приходилось — Андрей вставил новый замок в малоприметную дверь запасного входа и пользовался только ею. На фасаде бывшего мультиплекса висело объявление о ремонте и обещание открыть кинотеатр 1 октября. «Целлулоидные» не беспокоили, лишь разок заглянул комиссар, поинтересовался: нельзя ли нормально отремонтировать телевизор в комнате главного администратора? Андрей заскочил домой, забрал свой телевизор. Достойным аборигенам «Боспора» вовсе не обязательно пялиться в древний черно-белый «Рекорд».
…Добрались до Садового кольца, когда позвонил Сан Саныч:
— Ты где бегаешь? Давайте к офису пробивайтесь. В 20.30 у меня в кабинете встречаемся. Поздравляю: «Отделение-29» заступает на вахту с завтрашнего дня.
Если лично начальник выставляет бутылку, отказываться от алкоголя нетактично.
— У меня тут джин, — сумрачно сказал Александр Александрович. — Не возражаешь? Были у меня знакомые — пламенные сторонники сего елочного напитка. И я втянулся. Вот Наталья Юрьевна тоже пристрастилась.
— Вполне приличный напиток. Если не «левого» розлива и с тоником, — заметила психолог. Она, сидя в кресле, одернула подол строгой юбки, и это мимолетное движение, черт знает почему, только привлекло внимание к красивым коленкам.
— Значит, завтра заступаем? — Андрей устроился у окна и решил, раз уж начальство не убегает, прояснить складывающуюся стратегическую ситуацию насколько возможно. Ну, в границах дозволенного.
— Заступаете, заступаете, — пробурчал начальник, разливая напиток. — Подожди с делами. И так уж гнали как могли, на две минуты имеем право расслабиться. Наталья Юрьевна, ты меня не жги пронзающим оком. Про тоник я не забыл — в холодильнике два литра прохлаждаются.
— Мило. Начинаешь создавать условия не только для оперативников. — Психолог приподняла ладонь — звякнул тонкий золотой браслет, и Андрей, как повелели, остался сидеть, позволив ее превосходительству охотнице за человеческими душами лично прошествовать к холодильнику. Тьфу, икры у нее ничуть не хуже коленок.
— У меня тут несколько вопросов назрело и перезрело, — пробормотал Андрей, злясь на себя.
— Сиди пока, — буркнул начальник. — Сначала по глоточку. День был суетной.
Андрей подумал, что с каждыми прошедшими сутками бытие Фонда становится только напряженнее. В «Боспоре» отсидеться самое время. Сан Саныч кого угодно способен загнать. Хотя принимать команду, конечно, страшновато. Это, конечно, не триста человек головного офиса, но Андрей руководить совсем разучился. Если допустить, что когда-то вообще умел.
Жгучая жидкость обожгла горло скипидаром, но потом легко скользнула в желудок.
— Пили бы вы, господа офицеры, с тоником, — сказала Наталья. — Честное слово, гораздо приятнее.
— Форсируем Ла-Манш, научимся потреблять по всем правилам, — пообещал Сан Саныч. — Значит, так, Андрей, вот личные дела твоего гарнизона, — начальник похлопал по четырем тощим скоросшивателям. — Все лучшее, что у нас имеется.
— Вернее, все, что наскребли, — Наталья Юрьевна улыбнулась. — Хотелось собрать классическую шестерку, но одна из кандидатур в последний момент не прошла. Решили больше не тянуть. Если понадобится, получите пополнение в процессе работы. Хотя вводить человека в уже сложившийся коллектив трудно.
— Проехали, — Сан Саныч постучал пальцем по пластиковым обложкам скоросшивателей. — Возможно, здесь и так лишние персоны имеются. Андрей, ты кадрами не швыряйся, но если кто-то конкретно допечет и не впишется, накарябай рапорт. Только не абы как, а с серьезными обоснованиями. Заберем человека, пусть ждет формирования следующего Отделения.
— Но рапорты и переводы стряпайте не ранее чем через месяц, — мягко сказала Наталья. — Сейчас у вас испытательный срок. Коллектив должен сложиться. Полагаю, придется пройти через парочку кризисов.
Андрей знал, с каким тщанием отбираются люди в Отделения. Эта гламурная черноглазая брюнетка, что сидела сейчас со стаканом джина, обладала интуицией, о которой в Фонде уже рассказывали легенды. Собственно, тройка психологов, возглавляемая Натальей, являлась ведущим звеном ФСПП. Формируемые команды, без затей названные Отделениями, просто обязаны были стать гораздо большим, чем только коллективами людей с повышенными экстрасенсорными способностями. Упрощенно говоря, требовалось создать единый интуитивный организм, способный решать задачи, которые еще год назад никому и в голову не приходило всерьез рассматривать. Отделению придется находить след, отыскивать и эвакуировать пропавших людей или их останки, проводить разведку и, главное, копить опыт работы в новых условиях. В условиях, когда индивидуальные человеческие способности ничем не могут помочь. По сути, Отделениям ФСПП действительно отводилась роль лабораторных кроликов. Или крыс. Андрей очень надеялся, что все-таки крыс. Желательно перед концом кого-нибудь куснуть. А еще лучше успеть улизнуть и пожить чуть подольше.
— Мне можно с личностями ознакомиться? — спросил Андрей, глядя на разноцветные папки скоросшивателей.
— Не-а, не дадим, — Сан Саныч похлопал по пластику. — В смысле, сейчас не дадим. Завтра, после личного знакомства, изучай сколько влезет. Наталья Юрьевна уверяет, что иначе возникнут ненужные предубеждения.
— Вы уж извините, Андрей, — психолог склонила прелестную голову к плечу — сверкнул изумруд в маленьком ушке. — Желательно, чтобы вы отчетливо запомнили свою первую реакцию при знакомстве. Формулировки в досье способны исказить впечатления. Кем бы ни были ваши подчиненные, вам работать вместе, и лучше начать непредвзято, с чистого листа.
— Угу. Тем более в досье ты исчерпывающей информации не найдешь, — вставил Сан Саныч, разглядывая этикетку джина. — Не надейся. Не положено тебе много о личном составе знать.
— Да черт с ним. — Андрей вертел в пальцах стакан. — Я понимаю, новая команда в любом случае должна работать. Насчет личных дел — просто любопытно, кого вы в «Боспор» сосватали. Вопрос у меня другой: истинная задача наша какова?
— Что значит «какова»? — Начальник смотрел испытывающе. — Находите след, идете и вытаскиваете беднягу к родным и близким. Это если след находится. Если за ниточку ухватиться не удалось, высказываете догадки, отчего наша с вами контора такая беспомощная.
— Идея ясна. Только я все-таки в армии при штабе ошивался и имею представление о планировании операций и расчете привлеченных сил и средств. По субъективным ощущениям, мы подтянули танковые батальоны, собрали несколько артдивизионов и батарей РСЗО,[6] подняли вертолеты и фронтовые бомбардировщики. И все это для того, чтобы вытащить из пусть и дремучего, но мирного леса заблудившегося школьника?
— Я в ваших иносказаниях не очень понимаю. Танковый батальон — это много? — с любопытством поинтересовалась Наталья Юрьевна.
— Около трех десятков машин, — сказал Сан Саныч. — Пора нам от армейских аналогий отходить. Штабной опыт штука полезная, но сейчас на нем далеко не уедешь. Ты сам-то как думаешь, какого рожна наверху вздумали нас создавать и развивать? В чем фокус?
— Мы что-то ищем, — осторожно предположил Андрей. — Что-то очень важное.
— Ну вот, сам допер, — весело сказала Наталья Юрьевна. — И откуда у вас, у военных, стойкая репутация тугодумов? Умнейшие мужчины. Сан Саныч, может, нам в ФСПП военизированную форму ввести? Мне аксельбанты и эполеты пошли бы?
— Тебе все пойдет, — заверил начальник. — Тебе даже ватные стеганые штаны к лицу.
— Штаны к лицу?! — возмутилась психолог.
— Ну, к ногам. Ты из этих самых дамочек, что все что угодно носить умеют. Редкая порода.
— Минутку, — Андрей поставил стакан. — Я, видимо, не из тех военных, что все сразу схватывают. Что мы ищем-то? Закрытая информация?
— В некотором смысле, — начальник откинулся в кресле. — Если точнее — еще не открытая информация. Никем не открытая. Вот, может, тебе и посчастливится. Мы не знаем, что нам нужно. Нет, это я перегнул. Если в самых общих чертах — мы ищем дверь. В которую входят и выходят.
— Видишь ли, — Наталья смотрела в глаза новому начальнику Отделения, — в теории, с которой ты отлично знаком, нас окружают тысячи реальностей. Непосредственно созданные земным информационным полем и независимые — параллельные. То, что у нас принято называть «Фатой» и «Калькой». «Калька» достаточно из