— Вот это правильно, — одобрил Генка. — Хотя «перо» можно и подлиннее. Думаешь всех вооружить?
— В Капчаге сомневаешься? У нее пример под носом дурной, так?
Генка вздрогнул.
— Полагаю, ты метиску видел? — напрямик спросил Андрей.
— Не то чтобы близко. Показывалась. И голос слышал, — жалобно признался Генка. — Я прямо даже не знаю, что за телка такая. Дурею, как мелькнет. Мне, наверное, в увольнение нужно сходить. Целенаправленно. Прямо не могу спать, когда такая сексиса где-то рядом.
— В увольнение хоть сегодня. А здесь поосторожнее. Ты ее, Хеш-Ке, еще, гм, в деле не видел. Драпай от нее сразу. И с говяжьей породой ее не сравнивай. Живо рога обрежет. По самый хвост.
— Проникся, — Генка вздохнул и принялся продувать затвор. — Если про ножи, то насчет Мани ты напрасно опасаешься. Она к оружию нормально относится и на кровь не облизывается. Вот дедок наш… Чтой-то не люблю я, когда он за спиной.
— Понятно. Ружье я ему не презентую, хотя он вроде охотничал когда-то. Личность он шаткая. С другой стороны, лупить кирпичом рогатых мартышек тоже не дело.
— Так он же справился. Может, ему два кирпича выдать? Будет налево-направо крушить. По-македонски, с двух рук. А мы только фланги прикрывай.
Посмеялись, потом Генка озабоченно сказал:
— Надо бы пристрелять.
— Рискнем в подвале.
Андрей пристроил толстый справочник к стене, заваленной стопами старого ДСП.
— Давай с жаканов начинай.
«Фермер» молодецки грохнул.
— Ого! — сказал Генка, глядя на оторванную четверть справочника.
— Удовлетворяет? — поинтересовался Андрей.
— А то. Магазин бы еще, патронов на пятнадцать.
— Друзья мои, не позволите ли взглянуть? — у труб отопления стоял комиссар.
Андрей и Генка разом замерли. Не из-за присутствия непримиримого борца с преступностью дивизионного комиссара Боровца. За его спиной на трубе непринужденно сидела гибкая черноволосая дикарка, покачивала ногой в вытертом мокасине.
— Все? Глубочайший анабиоз? — поинтересовался комиссар.
— Нет, еще не все, — с трудом сказал Андрей. — Смотрите на здоровье, господин комиссар. В принципе, устройство примитивное, но надежное на двести процентов.
Генка машинально протянул ружье комиссару. Сам не сводил глаз с метиски — та томно потянулась, спрыгнула с трубы, направилась ближе. Генка едва слышно застонал. Андрей, по возможности незаметно, двинул его кулаком в поясницу.
— Действительно, здесь ломаться нечему, — как ни в чем не бывало согласился комиссар. — Позволите старому мазиле сжечь пару патронов?
— Конечно, товарищ комиссар, — Генка все равно не мог отвести взгляда от близкой Хеш-Ке. — Возможно, мад… мадемуазель пожелает пальнуть. Хотя отдача…
— Сеньорита, — поправила бархатным голосом Хеш-Ке. — Так меня этот болван титулует, пришлось привыкнуть, — она взглянула в глаза Андрею. — Не поумнел, Старый?
— Держусь, — пробормотал начальник «КП-29».
Держаться пришлось изо всех сил, потому что проклятая метиска непринужденно обняла за талию. К счастью, комиссар решил опробовать «Фермера», и нехилый грохот 12-го калибра слегка притормозил прилив тестостерона. Андрей старался не дрожать и волноваться только за Генку. Но тут комиссар благородно продемонстрировал свой «Магнум Питон», и Генка, падкий на оружие не меньше, чем на баб, слегка отвлекся. Разрядили по мишени барабан револьвера. Андрей тоже пару раз выстрелил, опробовав знаменитую киношную пушку. Хеш-Ке отпустила из объятий запросто, но следила, стервозина, следила. Андрей чувствовал и спиной, и всем телом, и даже подошвами кроссовок.
Когда поднимались наверх, Генка с чувством сказал:
— Блин! Ну и ведьма! Рядом стоит, а у меня шерсть и все остальное дыбом. Стыдобища. Слушай, ты с ней не того?
— Ген, когда я вознамерюсь последовать скорбному примеру Таисии, вот тогда с этой смуглой дьяволицей и…
— Да понятно, понятно. Ух! Мне срочно развеяться нужно. Отпускай на свободу.
— Вали хоть до утра. «Ах, какая фемина, какая фемина». Удирай. Только смотри, пошлый трипак сгоряча не подхвати.
Генка засмеялся:
— У меня «броники» с ароматом вишни есть. А насчет фемины я знаю. Сам прочесть не успел, но мне Маня рассказывала. Так что паспорт у меня имеется, гусей я не ворую, да и девицу не морковными котлетами угощать стану. Спасибо родному ФСПП, на коктейль башлей хватит.
— Не придуривайся. Если в кафе или клуб намылился, прихвати Капчагу с собой. Ей тоже проветриться не помешает.
Генка глянул с интересом:
— Думаешь, она пойдет? По-моему, она о других развлечениях мечтает. Могу даже сказать — с кем. Если хочешь знать мое мнение…
Андрей рассердился:
— Вот, рогатые вас забодай. Здесь три человека да три призрака «целлулоидных», и у каждого насчет моей личной жизни конкретное мнение имеется. Идите вы…
Уже в аппаратном коридоре наткнулись на Мариэтту. Девица разгневанно ткнула на часы:
— Двадцать минут как ужин по распорядку. Где вы бродите?
— Брендовый инструмент испытывали, — похвастал Генка, пряча за спину ружье.
— А мне? — немедленно взъерошилась осквернительница могил.
— Тебе тоже есть, — успокоил начальник. — Но полегче, для женской руки.
— Ну ладно, — смилостивилась девчонка. — Идите ужинать, пока дедуля все не слопал.
На ужин оказались чудные пироги с курятиной. «Татарско-москворецкое национальное блюдо», как выразилась довольная стряпней Капчага. Пока жевали, Генка принялся расписывать прелести увольнения. Мариэтта мигом вскинула глазищи на начальника. Андрей подтвердил, что после трагических событий нужно быстрее приходить в себя. Не напиваться до поросячьего визга, не предаваться беспорядочным знакомствам с хулиганьем, а выпить цивилизованный коктейль, потанцевать, отдохнуть перед напряженной трудовой деятельностью. С завтрашнего дня зона ответственности «КП-29» увеличивается вдвое. Самое время развеяться. Мариэтта глянула презрительно, но возражать не стала.
Вечер Андрей провел, изучая карту Юго-Запада. «Свищей» там было поменьше, но располагались они концентрированнее. Имелась в этом какая-то закономерность, пока еще не разгаданная аналитическими отделами. Андрей дважды звонил в координационный центр, подолгу разговаривал. По части форс-мажоров у ФСПП день выдался легким, и свободный координатор дежурной смены охотно делился информацией. В Лефортовском СИЗО вспыхнул бунт из-за шумной стройки, ведущейся рядом. В Лосиноостровском природном парке объявилась уйма бешеных лис — туда стягивали егерей со всех подмосковных хозяйств. На Васильевском спуске правозащитники избили депутата Госдумы. Охрана потеряла премьер-министра сопредельной державы. Отыскали пропавшую в подпольном казино на Арбате — вероятно, министр пыталась отыграть газовые деньги. Еще случилось массовое самоубийство сектантов в Солнцево. Андрей поудивлялся сходящей с ума Москве, позвонил дочери. Та торчала в Останкино — снимали шоу «Две еды».
Все равно время шло медленно. Андрей пошел вниз, взял бутылку «вечно-жигулевского» и сел за столик. За стеклом опять лило. Весна упорно задерживалась. И хрен с ней, с погодой. Незачем было половину личного состава отпускать. Хорошенькая она в штатском, эта дурища Капчага. И мини ей шло, и асимметричные серьги в ушах. Даже «мародеры» и отягощенный гайкой нос ее не портили. Дикарочка с красивыми коленками. Андрей оперся подбородком о прохладу пластиковой крышки стола. Вот и пойми, кто дурней, — фантазерка раскосая или ты, трус великовозрастный. Никто ведь не осудит. «Боспор» сейчас остров, и законы здесь островные. Только ты ведь знаешь, что не по понятиям малую оторву в постель укладывать. Все равно что дочь совращать.
…Такси выкатилось прямо на тротуар. Вывалились две фигуры, та, что поминиатюрнее, заметно прихрамывала. Размахивая руками, двинулись к боковому входу. Андрей поспешно отпер двери фойе малого зала.
— Эй, отдыхающие!
Поплюхались за столик. Вернее, Мариэтта плюхнулась, охнула, перенесла тяжесть тела на непострадавшую часть. Ухватила недопитую бутылку, присосалась прямо к горлышку. Вообще выглядела отпускная часть гарнизона довольно потрепанной.
— Значит, с толком провели время, — констатировал Андрей. — Денег-то хватило?
Генка заржал:
— Не поверишь Сергеич, мы даже за те два коктейля не заплатили.
— В подворотне добирали, что ли? Мариэтта!
Девица брякнула на стол пустую бутылку, с готовностью уставилась на начальника. Взгляд у нее был шалый, но вроде бы вполне трезвый.
— Не понял, — растерянно промямлил Андрей.
— Я же говорю, не поверишь. Подрались мы, в натуре, — пояснил Генка.
— Ух, вломили им! — Мариэтта стукнула кулачком по столу. — Гражданин начальник, выдай еще бутылочку. Или сдохну. В горле как в пустыне.
— Не пойму, кто кому вломил? Они тоже хромают?
— Это вначале было, — объяснила Мариэтта. — Я увернуться не успела. Потом, ого! Да дайте же хоть фанты!
Андрей в некотором замешательстве сходил за пивом.
Генка принялся рассказывать:
— Сидим как люди. Заведение вроде приличное, хотя и недорогое. Живая музыка.
— Роко-попс лабали, — вставила Мариэтта, успевшая выцедить стакан. — Ничего так, позитивненько.
— Я и говорю. Коктейльчик потягиваем, осматриваемся. К Мане двое кавалеров начинают подкатывать. Приличные парни вроде. Студенты.
— Нетворческая интеллигенция, — согласилась осквернительница могил, выплескивая в стакан остатки «вечно-жигулевского».
— В общем, оставил я коллегу Капчагу в приятной компании. Сам потанцевать, туда-сюда…
Коллега ухмыльнулась и сглотнула пиво.
— Возвращаюсь, а они уже вовсю машутся, — продолжал Генка. — И когда успели?! Маня, двое этих нетворческих, а в другом углу четверо таких лобастых. Ну, я вмешался, и мы их приложили.
— Не понял, — признался Андрей.
Мариэтта фыркнула:
— Тоже, теорема Ферма. Скины ко мне прицепились. «Почему шалава неславянская в „правильных“ ботах?» Я объяснила, что я славянская, и ботинок близко показала. Они обиделись. Один сильно. Мальчишки за меня вступились. Тут, собственно, и Генка прибыл. Побили бритых, и абзац, пришлось сваливать. Ну, свистки там, вопли укоризненные. Охрана. Пришлось сквозь них пробиваться. Свалили из кабака и — огородами-подворотнями. В общем, развеялись.