— Девайс! Патронов бы еще.
Андрей подумал, что правильно в ФСПП не всем подряд оружие дают. Ладно, об этом позже. Коляска уже вовсю катила от усадьбы. Возы тянулись следом. Господин Белобородов, похоже, натуральную эвакуацию проводил — вон поклажи сколько. Или это дорожные припасы?
С взрывпакетом вышло как по нотам. Андрей кинул на дорогу расчетливо — грохнуло перед лошадьми. Ржание, визг и треск вломившейся в кусты коляски последовали мгновенно и были заглушены вторым взрывом — рванул заряд, брошенный Генкой перед возами. Андрей вскочил, приободренный, — поначалу казалось, что коляска опрокинулась прямо в кусты, где и засел опытный Иванов. Нет, с этим угадали. На дороге валялся оторвавшийся чемодан. Лошади на ногах устояли, оба гнедых бесились, стремясь бежать дальше, скрипела опрокинувшаяся набок и прочно застрявшая между стволами березняка коляска. Какие-то вещи, плащ… Люди где? Что-то заворочалось под кустом, Андрей рванул туда, огибая лошадей. Кучер.
— Лежать, тварь! — рявкнул Андрей.
Мужик, пытавшийся нахлобучить шапку, замер, со страхом глядя на мудреный тесак в руках человека в темном. Дальше на дороге творилось что-то непонятное — кажется, возы сцепились. Ржала лошадь, кто-то завопил:
— Караул, грабят!
Протрещала короткая, патрона в четыре, автоматная очередь, и Генка зверски проорал:
— Всем лежать! На землю! Бомбами закидаем!
В ответ закричали что-то непонятное. Андрей наконец увидел барина и Охлобыстину. Лежали под самой коляской, шевелились, путаясь в одежде и поклаже. Андрей вполсилы двинул барина ботинком в бок. Белобородов крякнул, стукнулся макушкой о сиденье, обмяк. Андрей не по-джентльменски ухватил даму за шиворот, отволок от коляски.
— Мерзавец! Быдло! — хрипела Охлобыстина, слепо отмахиваясь руками.
Андрей схлопотал ногтями по ладони, разозлился, швырнул даму, наступил ногой на спину в дурацкой пелеринке.
— Замри, Жиловна. Цацкаться не стану. Доступно?
— Мерзавцы, это вам даром не пройдет, — беглая завуч норовила вывернуться из-под хамского ботинка.
— Товарищ майор, да рубаните ей башку разом, — посоветовал хрипловатый голос со стороны всхрапывающих лошадей. — Нет сил это шипение слушать.
Охлобыстина замерла, видимо, молодой хрипатый голос забыть не успела.
— Вы, сержант Капчага, чего от пулеметной позиции отошли? — сориентировался Андрей.
— Лошадок успокаиваю. У пулеметов Бендеровский с Паниковым остались, они коней не любят, — объяснила наглая Мариэтта.
Подошел, подталкивая кучера стволом автомата, Генка:
— Вы закончили? На ужин пора.
— Сейчас идем. — Андрей плашмя похлопал лезвием «экспедиционного» Охлобыстину по головному убору. — Нина Ниловна, эта штучка как называется?
— Капор, — прошипела Охлобыстина. — Собираетесь раздеть и обобрать до нитки? Чекистские опричники. Мужичье, возомнившее…
— Вы, Нина Ниловна, дура, — печально констатировал Андрей. — Лично я к вам вопросов больше не имею. Капчага, иди, заканчивай.
Мариэтта вышла из тени: огромный револьвер заткнут за пояс, коротенькая щегольская курточка распахнута, темные пряди прически должным образом всклокочены. Извлекла из набедренного кармана складной нож, не торопясь раскрыла. Озабоченно щупая острие, пробормотала:
— Значит, за то, что руку на мою попку подняли, — пальцы большие и указательные. За то, что слышали, как визжу, — уши обрежу. Ноздри вырвать — ну, это как положено. Да, еще веки обрежу — сильно рожа у вас тогда была довольная, Нинель Жиловна.
— Что за мерзкие шутки? — Охлобыстина села, дрожащими пальцами поправила капор. — Имейте в виду, все это незаконно. Я категорически возражаю.
Генка ухмыльнулся:
— Вы потом пожалуйтесь. В этот, как его, в синод. Или прямо государю императору.
— Сопляк! Да как ты смеешь!
Генка меланхолично передернул затвор французской трещалки:
— Маня, ты сейчас начнешь разводить бодягу с кровью и дерьмом, и мы опять на ужин опоздаем. Давай я бабку шлепну, уши обрежешь да пойдем.
— А ноздри?! — весьма искренне возмутилась Мариэтта.
Охлобыстина с ужасом перевела взгляд на Андрея:
— Как вас, майор… Прекратите. Это ни в какие рамки не…
— Не лезет, — согласился Андрей, равнодушно поигрывая «экспедиционным». — Мы пришли к вам, следуя своим должностным инструкциям, и с исключительно мирными целями. Вы нас как встретили? Экое хамство, людей при исполнении обязанностей избивать, раздевать и под замок сажать. Про издевательство над сержантом я уже не говорю. Исключительно благодаря вам группа и была переведена в боевой режим. Формальностей, как догадываетесь, стало значительно меньше. Опрашивать вас никто уже не собирается. Выбрали этот мир, здесь и будете похоронены. Советую помолиться. Здесь так заведено.
— Вы будете меня учить?! Свиньи, солдатня безумная, хамы…
Андрей скривился:
— Капчага, не тяни.
Мариэтта по-особенному улыбнулась и шагнула вперед.
Должно быть, эта улыбка и сломала Охлобыстину. Завуч придушенно завизжала и поползла к коляске.
Андрей и сам испугался. До сих пор беспокоился, как бы «смит-вессон» за поясом девчонки самопроизвольно не бабахнул. Но, увидев улыбочку, забыл обо всем. Абсолютно понятно, с кого эта плотоядная гримаска скопирована. Неужели бабы сплошь садистки? Или это все-таки игра?
— Не нужно. Не нужно! — Охлобыстина, разом постарев, рыдала и закрывала лицо. — Я вернусь. Я под суд пойду. Только не уродуйте. Это… это бесчеловечно.
— Никуда вы не вернетесь, — сказал Андрей. — Никому вы там не нужны. Подписали бы обязательство, ответили бы на наш вопросник и жили бы в этом раю навозном. А теперь…
— Я подпишу! — поклялась Охлобыстина. — Я на все готова. Только не нужно зверств. Я всегда сотрудничала с органами…
«Кололась» Нина Ниловна все-таки натужно. Особенно когда дело дошло до ее визитов в родное историческое измерение. Пришлось снова звать Мариэтту. Девица отошла от лошадей, которых чем-то подкармливала, крайне недовольная. Охлобыстина глянула в мрачную раскосую мордашку и сдалась окончательно.
«Транслятор» действительно был. То ли семилетний, то ли десятилетний придурковатый мальчишка. Приблудился он к усадьбе около двух лет назад. Кормили из милости, соображал малец туговато, но был на диво грамотен, даже писать умел. Охлобыстина, естественно, в первые дни на него внимания не обращала, до тех пор пока он не осмелился спросить, не знает ли барыня, как ему, Фильке, в свой город вернуться, к мамке. Туда, где машины. Барыня ведь сама оттуда. Охлобыстина была потрясена. По ее словам, первым ее побуждением было вернуть мальчика домой. Сама Нина Ниловна испытывала совершеннейшее удовлетворение мгновенным изменением собственной судьбы. В общем, на эксперимент она пошла исключительно ради ребенка, и если попутно завершила кое-какие собственные дела, то совершенно не собираясь причинять кому-то зло. Некоторые вольности, которые допустила сгоряча, конечно, прискорбны… К сожалению, мальчик был очень удивлен, попав в Москву. Очевидно, родом он был из иных мест. Охлобыстина пыталась его расспросить, но ребенок шел на контакт неохотно. Что вы хотите, умственно отсталый. Что-то такое ловкое и неуловимое он делать умеет, это правда, но надеяться на мальчика невозможно. При последнем возвращении привел барыню в реку. Воды по колено, все вымокло…
— Скажите-ка, барыня, а где сейчас этот хлопчик? — поинтересовался Андрей.
Окончательно стемнело. Лошади хрупали ветками, возле лошадей о чем-то тихо переговаривались Мариэтта и кучер. Генка с автоматом на коленях сидел на плетеном коробе. В роще раздавались соловьиные трели. Охлобыстина пристроилась на плаще рядом с барином, с трогательной заботливостью сжимала сухонькую ладонь Белобородова. Свободной рукой старик держался за жилет, в том месте, где предполагалось наличие сердца. Или души. С барином Андрей разговаривать не собирался. Хватало и мученических, ненавидящих взглядов обедневшего дворянина.
— Мальчик в чулане, — призналась Нина Ниловна. — Я приказала не отпускать. Ребенок не в себе, мало ли что случится.
— Понятно. Придется задать ему пару вопросов. Кстати, захватим нашего коллегу. Как он? Не скучает? Небось парным молоком отпаиваете?
Охлобыстина заметно сжалась:
— Знаете, вашего, э-э, Алексея Валентиновича в усадьбе нет. Он еще днем уехал и… Он очень торопился.
— Нина Ниловна, — укоризненно сказал Андрей. — Я же с вами как с человеком беседую. Что вы опять финтить взялись? Мы должны загостившегося коллегу забрать или нет? У нас отчетность.
— Ну нет его. Понимаете? Я русским языком повторяю…
— Капчага, подойди.
— Не нужно! — из глаз Охлобыстиной вновь хлынули злые слезы. — Нет вашего дружка. В конце концов, он сам виноват. Незачем было настаивать. Он был идиот, понимаете.
— Секунду, на чем он настаивал?
— На дворянстве! — завопила Охлобыстина. — Он, видите ли, потомственный дворянин. Здесь такими вещами не шутят. Уперся, как осел. Его предки, видите ли, еще во времена Ивана Грозного на медведей и Казань хаживали.
— Ну и? Что-то не улавливаю.
— Ну и пошел он на медведя, — не без некоторого торжества объяснила Охлобыстина. — В поместье есть яма с медведем…
— Вы его туда спихнули, что ли? — растерялся Андрей.
— Я буду его спихивать?! Я?! Или Иван Порфирьевич?! — возмутилась Нина Ниловна.
— То есть вы только приказали его туда бросить?
— У нас порядок азбучный. За свои речи ответ держать нужно, — проскрипел старик. — Нет в нашем отечестве никаких Беркут-Томовых и не было. Уж мне-то не знать?
— Да вы просто Нерон доморощенный, — обалдело пробормотал Андрей.
— Начальник! — Генка стоял на ногах.
Со стороны усадьбы слышались голоса, за березами мелькали огни факелов.
— Тьфу! — Андрей выпрямился над пленниками. — Давай, дрессировщик, крикни, чтобы по избам отправлялись. Иначе всю дворню здесь положим.
— На все воля божья, — проскрипел старик и вдруг зычно возопил: — Сюда, ребятушки! Выручай барина! Озолочу!