Когда Филипп вышел из дому, Никитин позвонил Денису, дожидавшемуся в его машине неподалеку, и попросил проследить за этим маловменяемым художником. Сам же (тут уж точно совсем незаконно — при помощи отмычки) проник в квартиру Сосновского. Результат превзошел все ожидания. Оказалось, что квартира художника под завязку напичкана «шпиёнской» аппаратурой, причем прекрасного качества — и прослушивающей, и видео. Каждый шаг, каждый жест, каждое слово Филиппа фиксировалось. Кому и для чего это могло понадобиться?
Понимая, что и сам теперь засветился, Андрей быстро покинул квартиру. Сел в машину и поехал к дому Станислава Иващенко (он с утра уже приходил к нему, но тот не открыл, был чем-то очень сильно напуган и, кажется, тоже пребывал в состоянии не совсем вменяемом). Но доехать не удалось: черный джип внезапно выскочил из-за угла и понесся на него. Столкновения избежать не удалось, хоть Никитин и был готов к чему-то в таком роде и был предельно осторожен. Он довольно сильно ударился головой о руль и на несколько секунд потерял сознание. Но когда пришел в себя, не подал виду: те, в джипе, должны были понять, что пострадал он гораздо сильнее, чем на самом деле. На «скорой» его увезли в больницу, где он и пролежал все время своего расследования. Впрочем, эту ночь он действительно провел там — все-таки ему здорово досталось. Хуже всего было то, что в аварии пострадал телефон. Денис не мог до него дозвониться, а без указаний шефа не знал, что предпринять. Он записал весь разговор Сосновского с неизвестной в парке, сфотографировал ее, но так как поручено ему было следить именно за Филиппом, то и последовал он за ним, а женщину упустил. Сосновский направился в свою квартиру, по месту прописки, но она оказалась почему-то опечатана, а сосед поведал Филиппу о его собственной смерти. На Филиппа это произвело очень сильное впечатление. Тут понять его можно, тем более если учитывать, что и разговор в парке любого мог свести с ума, даже на Дениса подействовал болезненно.
На следующее утро выяснилось, что Станислав Иващенко умер, как и предсказывала эта странная (преступная!) дама. По фотографии Вениамин Балаклав попытался ее пробить, но узнать ничего не удалось. А между тем Филипп Сосновский угодил в новую передрягу: его задержали по подозрению в убийстве Геннадия Гамазинского. При содействии Ильи Бородина Никитину удалось встретиться с Филиппом в камере (одиночку ему тоже обеспечили по его просьбе). Это произошло ночью того дня, когда погибла Нина Шмелева. Филипп выглядел больным и измученным и воспринимал его так, будто Андрей — персонаж его сна. Но, несмотря на это, разговор оказался весьма плодотворным.
Складывалась следующая картина. Год назад Филипп пережил сильнейший стресс, в чем-то даже более сильный, чем гибель жены и ребенка за полтора года до этого. Пережитый кошмар и послужил сюжетом для его «Шести мертвецов». Очень вероятно, что эта «черная комната» и люди, один за другим умирающие от страха, — не плод фантазии художника или не один только плод. Возможно, они все оказались невольными участниками какого-то эксперимента. Филипп утверждает, что выжил только он, потому что не смог по-настоящему испугаться. Никитин сделал запрос о пропавших без вести 11 июня прошлого года. Таковых оказалось шесть человек: один из них позже объявился, а пять остальных (двое мужчин и три женщины) соответствовали возрастной и психологической (Андрей встретился с их родственниками) характеристике персонажей «Шести мертвецов» и приглашенных на день рождения. Своих товарищей по несчастью из «черной комнаты» Филипп не видел, воспринимал только на слух, а потом использовал подходящие портреты зарисованных им в разное время людей. Выходит, кто-то подобрал новую группу по его картине? И что: каким-то образом убивает их или продолжает свой дьявольский эксперимент? Но если это все же эксперимент, то в чем он состоит? Некий тест на выживание?
Филипп говорил, что все они умерли от страха. Те, будущие персонажи его картины. Неизвестно, что случилось с Ингой, но Анна уже с самого начала была чем-то напугана, и смерть сестры ее потрясла. И Станислав был в очень нервном состоянии, и Нина Шмелева пережила стресс от падения из окна. То есть, по большому счету, и об этих людях можно сказать, что они умерли от страха. Но ведь в обычных условиях от такого страха люди не умирают. И потом, непосредственной причиной их смерти послужила болезнь. Возможно, в организм этих людей был внесен некий вирус, который начинает работать в стрессовой ситуации.
У троих оставшихся в живых (Сосновского, Бекетова и у Андрея — себя он тоже на всякий случай решил обследовать) была взята кровь и передана в лабораторию на исследование. Но никаких вирусов обнаружено не было. Тимофей Губин, завлабораторией и одноклассник Балаклава, пообещал еще поработать и обмозговать теорию Никитина, пока, правда, ничего нового сообщить не смог.
Из разговора с Филиппом Никитин понял еще одну вещь: Гамазинского убили эти же люди — он что-то узнал и собирался рассказать Сосновскому, но не успел. К вдове Гамазинского он заслал Ольгу (самому ему ни в коем случае там появляться было нельзя), та оказалась совершенно не в курсе мужниных дел, но позволила покопаться в его бумагах, которые почему-то скрыла от милиции. Среди множества совершенно бесполезных квитанций, старых счетов и писем Оля нашла визитку частного детектива Буланова. Это была удача! Ольга примчалась на такси в больницу — временный филиал агентства «Инкогнито», — ворвалась в палату, которую «снимал» Никитин, и, потрясая своей бесценной находкой, воскликнула:
— Шампанского!
Ее поздравили, расхвалили, шампанское, правда, открывать не стали. Но радость была недолгой. Оказалось, что коллега Никитина, частный детектив Буланов, три месяца назад уехал из города и связаться с ним нет никакой возможности.
А на следующий день в поселке Хрустальный случился пожар. В результате взрыва начисто сгорел новый, только отстроенный дом Бекетовых. Взрыв произошел в двенадцать дня. Анатолий и его жена Светлана приехали в поселок двумя часами позже, когда пожарные уже фактически завершили работу. Ни при взрыве, ни при пожаре никто из людей не пострадал, но двенадцать часов спустя Анатолий Бекетов умер от менингита. Врач скорой помощи, которого вызвала Светлана около пяти дня, не нашел никаких опасных признаков, а плохое самочувствие объяснил шоковой реакцией на пережитый стресс.
Интересно, что в крови, взятой накануне, вируса менингита обнаружено не было. Впрочем, как и других вирусов. Анатолий рассказал медсестре, что на протяжении года ему периодически делали какие-то прививки. Все это время он абсолютно ничем не болел, а его жена прошлой зимой перенесла тяжелейший грипп (ей тоже делали прививки, но не так регулярно). Что это могло означать? Ее организм не принял вакцину? Или никакой вакцины ей и не вводили: объектом эксперимента был Анатолий, а Светлане делали «прививки» (какие-нибудь безобидные витамины), для того чтобы не вызвать лишних подозрений?
Андрей пытался выяснить, прививались ли остальные персонажи пророческой картины Сосновского, но пока никакой информации ему получить не удалось. Инга, Анна и Нина Витальевна жили отдельно от своих родственников, и те были не в курсе, а жена Станислава Иващенко наотрез отказалась разговаривать с детективами. Оставался Филипп Сосновский, последний живой участник и автор… чего? Только ли картины или все-таки всего этого дьявольского спектакля? Поразмыслив, Никитин пришел к выводу, что ни подсматривающе-подслушивающие устройства в квартире Сосновского, ни магнитофонная запись детского плача, найденная у Бобровой, ни алиби на момент двух смертей не служат доказательствами его невиновности. И даже его смерть доказательством не послужит.
Филиппа освободили на четвертый день после задержания. Предварительно была проверена его мастерская — жучки исчезли, ничего подозрительного (если не считать двух его картин) обнаружено не было. К делу теперь подключилась и милиция (их интересовала причастность его к убийству Гамазинского: никаких доказательств найти не удалось, но следствие не желало расставаться с такой удобной для себя версией). Это было и хорошо и плохо. Хорошо, потому что следить круглосуточно и за мастерской, и за квартирой Сосновского было весьма затруднительно. Плохо, потому что громкий топот милицейских сапог мог распугать не только преступников (осторожных и очень ловких), но и возможных свидетелей.
Племянник соседки Марии Яковлевны, поведавший Сосновскому о его смерти, оказался таким же фальшивым, как и его рассказ. Как выяснилось, никакого племянника у нее не было. Пока женщина отдыхала в санатории, ее квартирой внаглую воспользовались. Куда потом делся этот молодой человек, неизвестно: он просто бесследно исчез.
Липовые печати с двери квартиры Филиппа снимать не стали, так же как и выключать свет, а просто установили слежку. Впрочем, за все это время там никто не появился.
Выпущенный на свободу Филипп Сосновский повел себя странно. Сначала долго и, казалось, бесцельно бродил по городу, потом, словно осененный какой-то внезапной мыслью, зашел в художественный салон, купил холсты, кисти, краски и после этого двинулся прямо к себе в мастерскую. Все это время он непрерывно жестикулировал и разговаривал сам с собой (громко и весьма отчетливо). Прохожие оглядывались, но он ничего не замечал. Никитина, который шел за ним, вдруг тоже осенила внезапная мысль: прослушки в мастерской были рассчитаны именно на эту его особенность — разговаривать вслух. Женщина в парке, как рассказал Денис, казалось, читала мысли Филиппа. Получается, ничего она не читала, а попросту слушала.
Андрей просидел до позднего вечера в бывшей Ингиной квартире, вслушиваясь в страшноватые звуки, доносящиеся через стенку (слышимость была великолепная) из мастерской Сосновского. Все эти бормотания, притопывания, вскрики и всхлипы удивляли, пугали и очень беспокоили Никитина. Это напоминало какой-то колдовской танец шамана, и трудно было представить, что там, за стеной, всего лишь художник. Что он там делал? Писал новую картину? Готовил очередную сцену своего дикого спектакля?