— Не беспокойся об этом. — Я открыла дверцу, наблюдая за тем, как он идёт к своей машине. — Постой, ты так и не сказал мне, откуда у тебя мой номер?
— И никогда не скажу, — ответил он, запрыгивая в свой автомобиль.
Я собиралась сделать то же самое, когда он опустил стекло, повергая меня в шок своим заявлением.
— Когда ты разуешь глаза, Джемайма? Многие вещи далеко не те, чем они кажутся.
— Малышка, — промурлыкал Майлз мне на ухо, пока я готовила салат на нашей кухне, — я так скучал по тебе. Где ты пропадала вчера вечером?
Он стащил кусочек моркови, чмокнул меня в щеку и принялся жевать, опираясь бедром о столешницу.
— Я была у отца, — ответила я, заправляя салат.
Чавканье, несмотря на то, что он жевал с закрытым ртом, раздражало, как скрежет гвоздя по школьной доске. До мурашек.
— А куда ты ездил? — спросила я, прежде чем он успел поинтересоваться причинами моего визита домой.
Домой.
Забавно, что, даже прожив несколько месяцев под одной крышей с Майлзом, я называла домом старый отцовский дом.
— Меня вызвали на работу. Кто-то обнаружил у себя во дворе змею. Было глупо отказываться от пятисот баксов.
— Значит, змея? — Я схватила две тарелки и швырнула их на стол, прежде чем достать из духовки цыпленка.
— Ага.
Вероятно, Майлз станет ворчать, что не наестся этим, но я хотела цыпленка с салатом, и больше меня ничего не заботило.
Его глаза жадно исследовали мою фигуру, пока я накладывала нам по порции.
Когда все было готово, я закинула противень в раковину, взяла столовые приборы для себя и отправилась в гостиную, чтобы пообедать.
Майлз проследовал за мной спустя минуту, держа в одной руке огромный ломоть хлеба, а в другой — свой обед. Он устроился на втором кресле и закинул ноги на пуфик.
— Ты собираешься рассказать мне, что тебя так тревожит? — поинтересовался он, наконец, когда я почти закончила есть.
— Ты! — выпалила я неожиданно как для него, так и для себя.
Проигнорировав напряжение, отразившееся на его лице, и то, что он замер с ложкой на полпути, я взяла свою тарелку и отправилась на кухню. Майлз от греха подальше решил не тревожить меня расспросами, что, возможно, было не особо мудрым решением, так как это лишь усилил мое разочарование.
Я забросила тарелки и приборы в посудомоечную машину, чуть не порезавшись ножом, и просыпала часть отходов, выкидывая их в мусорное ведро.
Ну и черт бы с ним, пусть Майлз уберёт!
В эти минуты я едва могла разобраться, что тревожит меня сильнее: Майлз и его бесконечная ложь, или Томас и странные флюиды, исходящее от него.
Непонятным образом все это смешалось.
Я прошлепала по коридору, скидывая с себя платье, трусики и лифчик, затем включила душ и встала под прохладные струи воды, даже не замечая, как она постепенно становится горячее.
Я как раз втирала в волосы кондиционер, когда Майлз вошел в ванную. Он обнял меня за талию и притянул к себе, прижимая к мускулистой груди.
— Расскажи мне, — прошептал он, скользнув губами от плеча к уху.
— Не уверена, что хочу.
Я снова увильнула от разговора. Сомнения одолевали меня относительно того, нужен ли этот разговор. Я не знала, смогу ли справиться с открывшейся правдой, но и не понимала, справлюсь ли с разочарованием и подозрениями, порожденными моим неведением.
Майлз скользнул ладонями вверх по моему животу, обхватил грудь и начал раскачивать бёдрами, потираясь членом об мои ягодицы.
— А меня ты хочешь? — Он легко укусил меня за шею. Я зашипела, не столько от удовольствия, сколько от боли. — Позволь мне хорошенько трахнуть тебя.
Клубок нервов, который был слишком туго связан, распустился в одно мгновение, лишая меня самообладание. Я резко развернулась в объятиях и отшвырнула Майлза к стене, повергая его в шок.
— Кто такая Шелл?
Я наблюдала за его глазами, за тем, как расширяются его зрачки, несмотря на то, что в выражение лица еще читалось непонимание происходящего.
— Какого черта? Ты о ком?
— Я слышала ваш вчерашний разговор по телефону.
Впервые за долгое время я задалась вопросом, не смахиваю ли я на сумасшедшую, сдвинутую на почве ревности. Но если это поможет мне заглушить нарастающую тревогу, которая становилась все невыносимее с каждый днем, я была готова давать выход своему сумасшествию, чего бы мне это не стоило.
Майлз, казалось, прирос к кафельной стене, его взгляд устремился в пол, туда, где мутная от мыла вода плескалась у наших ног.
Лишь спустя минуту, когда бегущая вода заглушила звуки моего сердцебиения, он вновь взглянул на меня.
— Это моя сестра.
— Твоя сестра значит?
Он кивнул.
Я шагнула под воду, чтобы смыть кондиционер.
Я не сводила с Майлза глаз, пытаясь переварить его вопиющую ложь.
Это оказалось сложнее, чем я могла ожидать.
Поэтому я вытерлась насухо и вернулась в гостиную, оставив его ванной.
Глаза Голубки напоминали мне те, что приходилось видеть раньше.
Увидев их вновь, я был сбит с толку.
Ее хрупкое миниатюрное тело олицетворяло невинность, облаченную в грех, хотя она и не сделала ничего, чтобы погрязнуть в нем.
Она была просто мухой, запутавшейся в паутине возмездия.
А потом она посмотрела на меня.
Улыбнулась мне.
Заговорила со мной.
Смеялась вместе со мной.
Сама того не подозревая, она разрушила мои непрочно возведенные планы.
Затем, хоть это и заняло больше времени, чем мне хотелось бы, я осознал ее значимость.
И тогда все окончательно запуталось.
Как я не заметил очевидного? Неужели мой разум играет со мной злые шутки, чтобы я не расслаблялся?
Как бы там ни было, сейчас все обрело ясность и стало абсолютно прозрачным.
Это было чертовски плохо, честно. Плохо, что я даже не предвидел, насколько это все усложнит. Усложнит и совсем не так, как я думал.
Так вот что случается, когда ты начинаешь думать членом, а не головой?
Я слышал о подобном несметное количество раз, но сам никогда не оказывался во власти похоти. Какой бы притягательной ни была эта Голубка, вожделение было неспособно затуманить мне голову и спутать планы.
Нет, это явно было что-то другое. Что-то неизведанное, но, безусловно, отягощающее. То, что завладевало моим разумом. То, что было вызвано именно ей.
Это стало для меня неожиданностью.
Я не мог предвидеть такого.
И было невозможно сбежать от этого.
Обычно меня такое не беспокоило, черт возьми, мне было плевать на подобное, но сейчас это действительно овладело мной.
Все, связанное с Голубкой, имело непосредственное отношение ко мне.
И очевидно, что все уже случившееся, и то, чему, наверняка, еще суждено произойти, будет из-за меня.
Майлз лег спать после того, как я оставила его в ванной комнате, а рано утром ушел на работу.
Когда ты разуешь глаза, Джемайма?
Вымотанная всем навалившимся, я проигнорировала привычные для субботы домашние хлопоты и решила провести день с пользой для себя.
Я использовала это время на полную, выдвигая ящики, срывая одеяла, шарясь между матрасами и каркасом кровати. Хотя, если у Майлза и был второй телефон, скорее всего, он забрал его с собой.
Время близилось к обеду, когда я заставила себя взять тайм-аут и привести все в божеский вид.
Схомячив целую упаковку арахисовых M&Ms, я запила их водой, смирившись с мыслью, что буду вынуждена либо переть, как танк, чтобы вынудить Майлза расколоться, либо прекратить эту охоту на ведьм и остыть к чертовой матери.
Я пошла в кабинет, где в коробках пылились в одиночестве мои книги. Майлз приобрел для них стеллажи, но так и не удосужился их собрать. Я порывалась заняться этим самостоятельно, но Хоуп, услышав мое нытье по этому поводу, предостерегала меня от подобных телодвижений. Она утверждала, что некоторым парням кажется, что мы принижаем их мужское достоинство, когда беремся выполнять их обязанности.
Да плевать на его мужское самолюбие!
Я разорвала упаковку, руководствуясь лишь тем, что мне нужно было чем-то себя занять, не более того, и вздрогнула, когда что-то с грохотом упало в коробку с деталями стеллажа.
Заглянув, я увидела на дне нечто темное, и нырнула туда рукой, чтобы достать. Мои пальцы замкнулись вокруг знакомого наощупь предмета.
Мобильник.
Мое сердце было готово вырваться из груди, одновременно ликуя и обливаясь кровью, когда я смотрела на телефон, тот самый, который видела еще пару недель назад.
Я шмыгнула носом, сдерживая слезы, и покрутила девайс в руках, обнаружив, что он настроен на беззвучный режим, чтобы не было возможности услышать сигнал звонка и даже вибрацию.
Чтобы я не могла услышать.
Дисплей загорелся, высвечивая оповещение о входящем сообщении, присланным в шесть утра.
Ш:Я буду на месте в десять.
Мои руки дрожали, а грудь ходила ходуном от судорожных вздохов, когда я листала список входящих смс.
Их было не особо много, но все они были отправленными кем-то, записанным в контактах, как «Ш».
Шелл? Типа его сестра.
Ш:Мне кажется, что это никогда не изменится.
Ш:Я скучаю по тебе.
Ш:Не смей забывать меня!
Прочитав последнее сообщение, я швырнула мобильник в стену. Он оставил там вмятину и, разлетевшись на куски, упал на бежевый ковер между коробками с моими книгами.
Время словно замедлилось, пока я смотрела на мобильник, пытаясь понять, что вообще происходит. Переварить правду, за которой так охотилась.
Осознание будто кувалдой ударило мне прямо в грудь. Я прислонилась к стене и сползла по ней вниз.
— Джем?
Подняв глаза, я вытерла мокрое от слез лицо, стараясь улыбаться, практически отпустив ситуацию, когда Майлз опустился передо мной на колени с лицом, выражающим обеспокоенность.
— Эй, что у тебя стряслось?