– Так, Бессонов, – обрывает меня офицер. – «Вертушек» не будет, но есть кое-что получше. Сейчас вон на ту высотку выдвинутся два «буратины». Связь будет через пять-десять минут, но ты все равно дуй туда, дашь целеуказание.
– Есть!
Эх, опять бежать. Ну, где наша не пропадала.
Проснувшись, почувствовал себя как сыр в сэндвиче, – справа и слева мирно посапывали два организма. Маша вообще закинула на меня одну руку, а голову просунула под мышку. От того, что она отлежала мне руки, и пришлось покинуть царство Морфея. Опять странный сон, если прежний еще можно было списать на странности, то в этом вообще все непонятно. Бойцы одеты в незнакомую форму – оружие и снаряжение вообще ни в какие ворота. А звание – прапорщик? Такое только при царе было. «Вертушки», «буратины» и прочая непонятина… Что интересно – оба раза я какой-то Бес. Ладно, подумаю об этом после.
Вчера решил караул не выставлять, неправильно это, конечно, но сидеть ночь без сна, от моих попутчиков толку было мало, а затем день идти – я ж сдохну. Ну, не сдохну, но толку от меня такого будет немного. Выбраться, не потревожив родственников, похоже, будет проблематично. Ну вот – проснулась.
Вынырнув из подмышки, девушка глянула на меня еще мутными от сна глазами, дыхнула коньячным перегаром, я в нее вчера грамм триста вкачал, и замерла. В глазах сначала отразилось непонимание, затем страх, ужас и тут же покой – все в течение каких-то трех-пяти секунд.
– Привет.
– А? Да, привет…
– Как голова, не болит?
– Нет, все нормально. Извини… я отойду.
– Конечно, а я пока этого барсука растолкаю.
– Ага, попробуй, у меня это только через раз получается.
Глядя на улыбку, озарившую лицо девушки, понял, что все будет хорошо. Может, не сразу, но будет! Маша легко вскочила и порскнула в кусты, только ветки качнулись. У меня тоже мочевой пузырь не железный, если девочки направо, то мальчики налево, им, как будущим мужчинам, именно туда положено. Вернулся быстро, уже с хворостом. Маша разбирала мешок с продуктами, что мы уволокли из ее дома.
– Что, не удалось? – махнула головой на посапывающего братца.
– Еще не приступал, ходил посмотреть, нет ли где поблизости козлиных следов, а то мало ли – напьется.
– Ничего, продрищется и снова будет приключения искать. Он скорее Бабу-ягу сам съест, а точнее вопросами замучает.
– Любопытство не порок.
– Ты ему только не говори, что на самом деле там было, – девушка снизила голос до шепота, жарко дохнув мне в ухо.
– Могила, но только ты веточку еловую пожуй, ладно?
Маша поднесла ладошку ко рту, дыхнула и забавно сморщилась.
– Ой! Я же раньше ничего крепче кагора не пила. Сейчас.
Опять пропала.
– Иван, вставай, на тебе костер!
Нет ответа.
– А ну, боец, подъем! Пять минут на оправку.
Ага, зашевелился.
– Не туда, в другую сторону.
Пока подчиненные занимаются гигиеническими процедурами, надо бы размяться. Куртку, китель, рубаху долой. Начнем с приседаний, теперь наклоны, затем скрутки. Вот и ночная стылость из мышц уходит, сейчас пар пойдет. Не пошел, но согреться согрелся.
Маша притащила из недалекого ручья воду в котелке и собиралась пристроить его над еще пока больше дымящим костром, украдкой поглядывая в мою сторону.
– Машуль, не в службу, а в дружбу, полей. Я за водой потом сам схожу.
– Да мне нетрудно, – девушка зарумянилась, подходя ко мне и держа котелок за ручку обеими руками у груди.
Нет, точно все с ней будет отлично.
Вода полилась на спину, на шею, срываясь на землю тонкими струйками.
– Уф, – я распрямился, отфыркиваясь, как морж, и размазывая остатки воды по груди и бокам.
– Машка, отскакивай! Сейчас начнет отряхиваться, как Полкан, и забрызгает.
Иван звонко засмеялся, но, вероятно вспомнив судьбу собаки, резко оборвал смех.
– А кто будет обзываться, целиком в ручей полетит, заодно и постирается – надо срочно спасать ситуацию, сбивать хандру. Широко, по-борцовски расставляю руки и, скорчив зверскую физиономию, наступаю на мальчишку.
– Фиг поймаешь, – сорванец уже забыл о своем горе, показывает язык и отбегает.
– Буду я за тобой гоняться, сам есть придешь.
Оборачиваюсь. Девушка смотрит на меня сияющими глазами, держа котелок в опущенной правой руке, а согнутый указательный палец левой прикушен зубами. Блин, как бы ни перестараться – влюбится в спасителя, что я с ней делать буду?
Завтрак был хоть и не фонтан, но горячий – все не сухпай жевать. Пока местность для ребят знакомая, пусть они ведут. Впереди пошла Маша, как я ни подтягивал ей ремень винтовки, все одно приклад трехлинейки бил ее под колено. Ваньке, шедшим вторым, винтовку не дал, хотя он и очень хотел – обошелся трофейным наганом. Пацан, конечно, положил глаз на мой «гранд писанс», особенно когда узнал, сколько у него патронов в магазине, но тут уж я встал крепко – либо наган, либо вообще ничего. Ничего оказалось хуже. При этом паренек искренне считал, что его оружие лучше, чем у сестры, так как трехлинейка вмещает максимум шесть патронов против его семи, вот только самих патронов у него оказалось меньше, ведь к «мосинке» мы нагребли их изрядно – почти сотню. Сам встал замыкающим – как наиболее выносливый, а то не дай бог кого потеряю, широко шагая.
Темп, естественно, упал, но не критично. Боюсь, во второй половине дня будет хуже. Хотя и здесь были свои плюсы, так как ранее я двигался не по тропам, дабы не влететь, куда не хочется, то нередко попадал в места, из которых приходилось выбираться с потерей времени, иногда немалого, если, например, болото какое попадется. Сейчас же родственнички вели меня хоть и не быстро, но точно. Все-таки не лесовик я.
Обедали остатками завтрака – Мария сразу сготовила двойную порцию каши с мясом, вот ее и добили, закусив всякими разносолами из подпола. А что – чем больше съедим, тем меньше тащить. Жаль, в российской деревне не востребован такой девайс, как термос, – горяченького неплохо было бы глотнуть, а так до вечера обождать придется. На соленья я, кстати, зря нажимал – это сказалось мне через пару часов марша, но так как моя команда тоже здорово выдохлась, погоды мои возлияния и отставания до кустиков не сделали. Вечером подчиненные свалились без задних ног, а значит, на хозяйстве пришлось остаться командиру.
– Костя, мы уже в Белоруссии? – Маша тяжело встала и принялась пристраивать котелок над огнем.
– Уже несколько часов как топаем по ней, родимой.
– Нас здесь искать не будут?
– Специально вас не будут, а вот ловить будут. Немцы сейчас здесь злые, им все равно кого ловить.
– А почему злые?
– Да так, пощипали мы их тут недавно здорово.
– А вас много?
– Много, отряд.
– А как думаешь, командир нас не выгонит? Попросишь за нас.
– Не выгонит.
– Точно попросишь?
– Все будет нормально.
– Поклянись, что попросишь.
Вот как не хочется ей все объяснять, и обманывать тоже не хочется.
– Маш, хватит. Сказал, все нормально будет, значит, будет.
– Ага, мужик сказал – мужик сделал, – Ванька хитро посмотрел на меня. – Когда твой пистолет чистить будем? Ты обещал, что я помогать буду, помнишь?
– Что, уже оклемался? Тогда иди сестре помоги, да не боись – без тебя не начну.
До ужина «браунинг» мы вычистили, даже ни одной детали не потеряли, хотя кое-кто пытался. Мария сидела надувшаяся, подозревала нехорошее, раз я клятвы не дал. Пришлось дать честное комсомольское, что замолвлю перед командованием словечко. А что, соберу свой партхозактив и замолвлю – попробуют только не послушать. Мысли о том, удастся ли встретиться с товарищами, а если удастся, то со всеми ли, упорно гнал. Сделать я сейчас ничего не могу, дойду – посмотрю. Ибо делай, что должно, а там – куда кривая вывезет.
Ночь провели опять без караула в том же порядке, то есть я середина сэндвича. Предлагал малого в центр положить, но не срослось. Эта ночь была явно холоднее предыдущей, о чем говорил тонкий утренний ледок на мелких лесных лужицах. Сейчас стоило сказать спасибо Ваньке, настоявшему забрать отцовский тулуп, – и правда, нехрен почки студить на голой земле, пусть даже и покрытой лапником. Интересно, как там Потапов с Фроловым, надеюсь, дождутся без проблем.
Сегодня скорее всего не дойдем – дорога крупная должна впереди быть да пара речек неудобных, это если мы не сбились в пути, потому как вместо карты у меня только копия – не раскрашенная и упрощенная. Подчиненные мои нынешние читать карту не умеют ни разу, но если та деревня, мимо коей мы перед закатом проскочили, Кресты, то вроде должны правильно идти. А если нет? А идти спрашивать что-то не хоцца, ни на грамм.
Так, перекусили и ходу – еще полчаса-час, и дойчи езду затеют.
Блин горелый, не должно здесь быть никакой реки.
– Так, мальчики-девочки, времени на стеснение у нас нет – быстро заголяемся и вперед. Я иду первый, оглядываться не буду.
Бр-р-р! Чего-то мне перестали нравиться купания, надо завязывать как минимум до весны – поздней желательно. Вытираться у нас нечем, да и фиг с ним, время теряем катастрофически.
– Все готовы? Тогда побежали – греться будем!
Побежали мы хорошо, вот только дороги что-то все нет да нет. Где-то мы заплутали. Пятнадцать минут бега вымотали прилично, но хоть согрелся – родственнички вообще тяжело дышат.
– Маша, давай винтовку.
– Нет.
– Не дури, если за четверть часа до дороги не доберемся, можем здорово застрять.
– Нет.
Вот упрямая девка.
Так, просвет какой-то.
– Стоп. Иван, в разведку, я прикрываю. Мария, остаешься здесь – на тебе наблюдение за тылом, к нам по знаку. Помнишь?
– Да, поднятая левая рука.
– Правильно. Мы пошли.
Ванька, пригнувшись, двинулся вперед. Хорошо ходит, а я хоть и в камуфляже, а все одно горожанин горожанином. Надо почаще спускаться к истокам, к природе, мать вашу. Вот, опять сучок хрустнул. Парнишка полуобернулся в мою сторону и показал кулак. Понимаю, виноват – но угрожать побоями непосредственному начальнику… На кухне в нарядах сгною, если выживем, конечно. Ладно, шутки в сторону, что у нас тут? Фу-ты ну-ты – дорога, пока пустая. Хоть и промахнулись, но не сильно. Даю знак Марии и шлепаю Ивана по плечу. Вперед. Проскочил, вроде все тихо. Ни фига не тихо – едет какая-то падла. Черт, всего-то пары минут и не хватило.