– Товарищ командир?
– А, это вы, товарищ капитан? Что-то я увлекся. Смотрите, что у нас получается.
Пришлось обрисовать Нефедову перспективы. Он слегка прибалдел от моих наполеоновских планов, когда же мы принялись за южное направление, то вообще приуныл.
– Вы думаете, мы это потянем? Пять охраняемых и тридцать восемь неохраняемых мостов. Да у нас и подрывников столько нет. Хотя малые мостики можно просто сжечь, но вот эти пять…
– Да, задача. Кто у нас сейчас на разведке?
– Пока я.
– Отставить, передать разведку другому командиру. Прямо сейчас назначаете, отдаете команду разведать цели. Два дня хватит?
– Нет, не меньше трех. Надо как минимум три-четыре группы создавать заново, людей подобрать. Действующие три группы пошлем к самым дальним объектам, так они вернутся вместе с новичками, что разведают ближние.
– Логично, но создавать группы заново, без опытных командиров… Может, лучше одну из существующих разбить и доукомплектовать?
– Не надо. Три группы есть целиком и остатки еще трех. Там как раз четыре человека, их старшими и поставим. Они в свою очередь подберут людей, ну а уж учиться будут в процессе.
– Ох уж мне это обучение в процессе – и дело медленно делается, и рискуем огрести лишние потери.
– Другой вариант – сидеть на заднице и тренироваться. Так, глядишь, и своих дождемся, что знаменательно, без потерь.
– Не пачкай хоть ты мне мозги. Меня, кстати, особый отдел особо трясти не будет, я вообще гражданский.
– Ага, а меня особо и без особого отдела потрясут. Ладно, тогда я наношу цели на карту и иду разведку на уши ставить. Ту группу, что вчера вернулась, сразу отправлю, остальных после полудня – пусть покемарят хоть несколько часов.
С одним вопросом вроде как развязался, осталось, грубо, девятьсот девяносто девять. Прогресс. О, а это кто у нас бледной тенью скользит на периферии зрения?
– Мария, здравствуй. Как дела, вживаешься в коллектив?
– Да, товарищ командир партизанского отряда «Полоцкий мститель».
– А что так официально, дело какое по службе есть?
– Нет.
– Тогда мы вроде договорились на «ты» или забыла?
– Не забыла, но это я с Костей договаривалась, а не с командиром.
– Не понял, на что обижаешься?
– Почему ты не сказал, что командир?
– А почему должен был говорить, ты вообще понятие о военной тайне представляешь?
– Военная тайна – это сколько бойцов, какое оружие, где отряд находится…
– А также личности и внешний вид командиров, их привычки, знакомства и многое другое.
Девушка удивленно посмотрела на меня и задумалась. Ну ладно, ну сгустил слегка краски, но если она спросит у кого, правду ли я сказал, то ей это подтвердят, да еще скажут, что я к немцам захаживаю на коньяк.
– Я не знала, прости.
– Ничего. У меня тебе подарок, извини, не сережки, – вытащил из кармана и протянул Маше «зауэр». Хотел сначала «вальтер» дать, он блестящий, но передумал – не дай бог она с ним к немцам в руки попадет, запытают ведь.
– Ой, какой хорошенький! Ванька обзавидуется. Утомил он уже со своим наганом.
Да, дожили, девушки пистолетам радуются, аки дети леденцам.
– Тебя куда определили?
– Куда-куда? На кухню. Вот почему если девушка, то сразу на кухню? А это не ты приказал? Я думала, ты.
– Нет, это не я. А чем бы ты хотела заниматься?
– Фашистов бить… и полицаев.
– Извини, но этого ты пока не умеешь, учись – тогда посмотрим.
– Ну да, кто меня учить будет?
– Тот, кто других учит, тот и тебя будет учить. Обратись к старшине, скажи, я приказал дать начальную военную подготовку. Но учти, не в ущерб кухне, договорились?
– Договорились, но знаешь, желающих на кухню много, некоторые очень завидуют – может, кого другого вместо меня?
– Вот если старшина будет доволен твоей учебой, тогда посмотрим – может, в санитары, может, в разведку.
– Хочу в разведку, я же девушка, ну кто на меня внимание обратит.
– Я же сказал – посмотрим. Ивана с тобой определили?
– Ага, печником второй смены, злющий он на тебя, обижается.
– Значит, в водовозы надо перевести.
– Почему?
– На обиженных воду возят.
Маша звонко рассмеялась.
– Я ему передам. Мне на смену заступать – разрешите идти, товарищ командир?
– Идите, боец… А кстати, как твоя фамилия?
– Коноплянина.
– Идите, боец Коноплянина.
Эх, хорошая девушка! Надо бы в Полоцк. На разведку. В госпиталь. Может, правда успею? Нет, нельзя – операция с мостами нужнее. Ну, никакой личной жизни!
Опять капитан пылит в компании с лейтенантом, командиром второй роты.
– Товарищ командир отряда, представляю вам командира разведвзвода, лейтенанта Калиничева Василия Львовича.
И что ему отвечать надо – очень приятно?
– Здравствуйте, лейтенант, но вы же вроде командиром второй роты числитесь?
– Да, товарищ командир, теперь еще и командиром разведвзвода.
– Капитан, а сколько у нас на данный момент командиров?
– Одиннадцать, двое ранены.
– И что, нет возможности выделить отдельного командира разведвзвода?
– Нет, у всех по две и более должностей.
– А сержанты?
– На должностях заместителей и взводных, практически все совмещают.
– А учеба? Вы готовите людей?
– Пытаемся учить, как только есть возможность. В основном назначили подходящих красноармейцев заместителями сержантов, но нужно время.
– Время, время…. Лейтенант, товарищ капитан довел задачу?
– Да.
– Тогда не буду отрывать, занимайтесь. Да, еще – вы тоже должны подготовить заместителя, точнее двух – и на разведвзвод, и на роту.
– Есть.
– Идите.
Когда лейтенант ушел, опять присели с капитаном под навес.
– Справится?
– А что ему еще остается?
– Ну, да – куда он с подводной лодки денется.
– С какой?
– Потом расскажу, так, присказка. Ладно, вернемся к делам нашим скорбным, – опять развернул карту, и мы склонились над ней.
Куда они так спешат, где мы их всех хоронить будем? До заката осталось меньше получаса, а они все едут и, похоже, заканчиваться не собираются. Вот, еще три машины. Хорошо, с востока вроде поток прекратился, а плохо, что ночевать часть этих торопыг в Юровичах будет. Неспокойно что-то, чистая ведь авантюра. Сколько такие проходить будут, пока фрицы не начнут нас за наш русский авось наказывать? Вот именно – как бы не сегодня это началось.
– Тихвинский, давай на дорогу, вроде все проехали.
– Есть.
А ничего так военюрист смотрится – горжет ему идет. Морду бы еще отожрать раза в полтора, вообще от полицая не отличишь. Мотоцикл не слишком чистый, вечер все-таки на дворе, но и не очень грязный, значит, уход за техникой блюдется. Вот наши два грузовичка как у негра побывали, но то работяги. «Газик» хоть и подшаманили шофера, только все одно не жилец – сюда его на аркане тащили. Главное теперь, чтобы последние полкилометра своим ходом прошел. Старшина обещал, что и полсотни проедет, но посещают меня смутные сомнения – вон как беднягу колбасит, а из прогорелого глушака аж искры летят. Шахид ты наш русско-американский! Думал ли господин Форд, продавая лицензию стране Советов, что его детище тоже пойдет умирать за веру, причем за ту, которая изобретателю крайне несимпатична. Может, и думал. Почему продал? Ничего, кроме бизнеса. Что-то там вождь говорил насчет веревки и капиталистов? Посмотрим.
Интересно, а что мне всякая ерунда опять в голову лезет и руки дрожат, а уж потею, вообще как в бане? А страшно потому что. И главное, никто меня это делать не заставляет – сам придумал, сам отправился выполнять. Что особенно необычно – от добровольцев отбоя не было. Не понимаю я их – ведь видно, что боятся, но вызываются. Крамской так вообще чуть не заплакал, когда я его отшил, только заряды разрешил связать. И ведь задание у него не менее опасное, так как отходить им гораздо сложнее.
Подъезжаем, хватит думать – стрелять пора. Ну, это я так, образно. Этот мелкий мосток на въезде в Юровичи тоже охраняется, но слабо – стоят двое охламонов, щерятся. Щерьтесь, щерьтесь, где-то тут в кустах Егоршин сидит, ждет, когда мы начнем. Вот теперь дома пошли, сейчас будет перекресток двух главных дорог, а нам чуть дальше. Так, газон зачихал, взревел и заглох. Молодцы парни, все как по нотам. Охрана моста заметила катастрофическое положение наших камрадов, которые сейчас усиленно машут нам руками, прося остановиться, и присоединяется к семафориванию. Ну, мы не гордые, мы остановимся, прямо при въезде на мост и встанем.
– Что случилось, гефрайтер?
– Там ваши попутчики заглохли, вон стоят, один уже сюда бежит, господин унтер-офицер.
– Дьявол побрал бы этих русских, с их дурацкими поделками. Уже третий раз глохнет. Эй, бездельники, – стучу по затянутому брезентом кузову. – Выбирайтесь, пошли опять русского толкать.
Из кузова не живенько, с явной ленцой, начали выбираться бравые немецкие зольдаты. Эх, научить бы их еще ругаться, но чтобы без акцента – цены бы не было. Второй неприятный момент, на который мог обратить внимание ефрейтор, – обилие средств убиения ближнего в руках и на тушках новоприбывших. Ранец на одном смотрелся вообще дико. Надо бы его отвлечь.
– Гефрайтор, за мостом есть место, где машину поставить? Не хочется вам тут проезд захламлять.
– Да, господин унтер-офицер.
– Проезжай, за мостом встанешь, – это уже водителю, заодно и рукой направление показал – вдруг не поймет мой немецкий.
Машина тронулась, а команда толкачей споро выстроилась в колонну по два, показывая всем видом, что ожидает приказа к выдвижению. Орднунг, однако.
Команду отдать не успел.
– Что это?
Ефрейтор удивленно уставился на заглохший грузовик, от которого быстро бежали в нашу сторону двое солдат. Сам автомобиль быстро окутывался серым облаком дыма, в котором пробивались всполохи огня.
– Святая Бригитта, там же заряды к гаубице! Если рванет, все в прах разнесет!