Но, как оказалось, не только окружение фюрера, а и он сам явно способствовал «отлучению» Гесса от своей персоны. Вот что писал об этом Г. Кнопп: «В кругу своих паладинов Гитлер посмеивался над своим странным заместителем, хотя все еще дружески называл его „мой Гессчик“. „Я надеюсь лишь, что ему никогда не придется заменить меня, – сказал он Герингу. – Я не знаю, кого мне больше жалеть в этом случае – Гесса или партию“. На важные политические совещания заместителя больше не приглашали, зато его начальник штаба Борман постоянно на них присутствовал». Успех в команде фюрера Бормана, как и Гиммлера, был предопределен, прежде всего, их покорностью ему. Гесс же нередко позволял себе не соглашаться с вождем. Приводя примеры их разногласий, Пикнет Линн пишет: «Хотя на публике Гесс старательно соблюдал видимость полного и слепого повиновения Гитлеру, в частной обстановке имело место совершенно другое. Они с Гитлером, безусловно, не всегда сходились во мнениях». Историк отмечает, что их долгие споры особенно в последнее время часто заканчивались не в пользу Гесса. Для большинства исследователей это послужило сигналом об охлаждении его дружеских отношений с фюрером. Из чего они делают вывод о том, «что именно по этой причине он совершил столь колоссальное и, откровенно говоря, безрассудное предприятие», как полет в Британию. Ибо с помощью такого, «в высшей степени героического жеста» можно было произвести на фюрера впечатление, «достаточное для того, чтобы изменить ход войны» и вернуть его расположение. Но далеко не все историки с этим согласны. В частности, британец Пэдфилд отмечает, что Гесс действительно «страдал от того, что терял прежнюю близость с фюрером, и очень переживал, когда вождь отклонял его рекомендации по делам партии». В то же время историк не считает, что из-за этого карьера «полновластного представителя фюрера» шла под уклон: «Волнения Гесса, связанные с его положением при фюрере, вполне объяснимы, если вспомнить о его природной замкнутости и амбициях его энергичных и коварных соперников и подчиненных, но ничто не свидетельствовало об утрате им прежнего влияния или любви и доверия со стороны Гитлера, скорее наоборот». А раз так, то вряд ли он мог решиться на такой рискованный шаг, как полет в Англию, ради того, чтобы вернуть якобы утраченное к нему внимание фюрера.
А вот по мнению некоторых биографов Гесса, охлаждение его отношений с Гитлером могло не только негативно сказаться на его карьере, но и представлять угрозу для жизни. Об этом его предупреждали друзья-астрологи, без совета которых он не обходился ни дня. Возможно, их предсказания подтолкнули помощника фюрера к экстремальному поступку? И хотя это предположение почти не имеет документального подтверждения, сбрасывать его со счетов нельзя. Хотя бы потому, что Гесс очень верил астрологическим прогнозам и, по словам Б. Хаттона, «был убежден, что он – человек судьбы». По крайней мере, день для своего полета в Англию – 10 мая 1941 года – он выбрал именно по рекомендации одного из астрологов.
Бегство по велению звезд?
Говорят, что Рудольф Гесс любил повторять древнее изречение: «Звезды управляют дураками, а умные – своими звездами». И считая себя «человеком судьбы», он конечно же стремился к постижению таинственных законов управления ею.
При этом надо отметить, что «погружение» Гесса в «астральный» мир с каждым годом становилось все более глубоким. Подтверждением тому могут служить слова министра финансов Германии в 1932–1945 годах, графа Иоганна Людвига (Лутца) Шверин фон Крозига, который писал, что при разговоре с Гессом ему казалось, что тот недавно вернулся с другой планеты и с трудом приспосабливался к этому миру. Он словно «жил в нереальном мире, верил в чтение мыслей, предсказания и астрологию». Немало свидетельств тому содержится и в письмах, которые Гесс посылал из своей добровольной ссылки в Австрию. Так, по словам Пэдфилда, «в конце ноября он писал, что, с астрологической точки зрения, следующие недели будут для него решающими; перспектива была чудесной; кульминационная точка ожидала его в следующем месяце, поэтому данный случай провала путча он будет считать пробным камнем. В письме матери, пронизанном фатализмом, говорилось о том, что он плывет в потоке судьбы, не в силах изменить течение и конечную цель».
Совсем скоро астрология и нетрадиционное целительство стали не только основой повседневной жизни «полновластного представителя фюрера», но и одной из его должностных обязанностей. По словам российского журналиста Андрея Чинаева: «Рудольф Гесс постоянно окружал себя ясновидцами, магами и гипнотизерами. Он интересовался работой института „Аненербе“, наполовину научной, наполовину политической организации, генеральным секретарем которой был его близкий друг доктор Вольфрам Зиверс. Гесс не начинал ни одного важного дела, не посоветовавшись со своим астрологом Эрнстом Шульте-Стратхаусом. Не доверяя официальной медицине, он обращался лишь к целителям, хиропрактикам и специалистам в области акупунктуры и иридодиагностики. Он строго придерживался вегетарианского режима и пил только чай. Гесс ежедневно занимался дыхательной гимнастикой. По его утверждению, он сразу распознавал ложь, поскольку видел ауру своих собеседников. Случалось, его глаза начинали странно блестеть, после чего он, словно проснувшись, заявлял: „Я уходил в астрал“». Такого же рода информация о пристрастии Гесса к оккультным наукам содержится и в книге Г. Кноппа «Помощники Гитлера»: «К астрологии, которой он все более серьезно занимался со своим сотрудником и другом Эрнстом Шульте-Штратхаусом[17], добавились другие подобные увлечения: у Заместителя стали часто бывать „кладоискатели“, „толкователи снов“, „ясновидцы“ и тому подобный сброд». Он мог страницами цитировать средневекового астролога Мишеля Нострадамуса и, говорят, даже занимался умерщвлением плоти.
Все эти обстоятельства позволяют предположить, что Гесс мог легко попасть под влияние разного рода экстрасенсов и оракулов и решиться под воздействием их предсказаний на столь рискованное предприятие, как полет на вражескую территорию. Вот только чьими именно рекомендациями он воспользовался? Возможно, Гесса вдохновили на этот шаг слова его «тайного руководителя» – мага и профессора Карла Хаусхофера, сулящие ему счастливое исполнение миротворческой миссии. Тот незадолго до полета открыл ему свое мистическое видение. А приснилось ему, как Гесс широкими шагами проходит через парадные залы английских замков, чтобы заключить мир между двумя великими нордическими народами. Это было хорошим знамением для Гесса, легко верившего в подобную белиберду. Впоследствии даже из английской тюрьмы он с печалью напишет своему учителю: «Я часто думаю о том сне…».
Однако, зная сегодня, чем закончилось предприятие Гесса, вещим этот сон никак не назовешь. Скорее это была выдача возможного за действительное. А увидеть его Карл Хаусхофер действительно мог хотя бы потому, что не только знал о планах Гесса, но и вместе с сыном Альбрехтом участвовал в их подготовке. Известно и о совершенно другом пророчестве, которое скорее можно отнести к разряду предсказания-предупреждения. Оно принадлежит российско-латвийскому экстрасенсу и астрологу Сергею Алексеевичу Вронскому (а может, и не только ему одному). С Гессом он познакомился в 1934 году, когда по рекомендации своего дальнего родственника, астролога Карла Эрнста Крафта, был принят в берлинский Биорадиологический институт (другие названия: 25-й секретный институт, Институт наследия предков). Окончив его в 1938 году, Вронский стал практикующим астрологом и, по его собственному утверждению, работал в ставке Гитлера в дезинформационном отделе, исполняя параллельно функции астролога. О своих отношениях с заместителем фюрера он рассказывал так: «Он оказался очень способным в познании этой науки, но ему мешала большая самоуверенность. Общаясь с ним, я начал по-настоящему применять мои способности гипноза и внушения. Надо сказать, он хорошо поддавался этому. Сначала я вошел в круг его друзей и сослуживцев. Когда же меня допустили „ко двору“, куда чужих не подпускали на пушечный выстрел, интуиция и мои навыки помогли мне разгадывать корыстные и карьерные игры среди приближенных Гесса, их возникающие союзы и группировки. Я давал ему советы, как с кем вести себя, кого остерегаться, кого приблизить. Он очень прислушивался к этим советам, так как я обычно попадал в точку».
Один из таких «судьбоносных» советов Вронского якобы и послужил мотивом для полета Гесса к англичанам. Впоследствии астролог вспоминал об этом как о бегстве заместителя фюрера из-за грозящей ему гибели: «К 1941 году мы были близки и полностью откровенны. Рудольф знал о плане „Барбаросса“. Мы составили астрологический прогноз, отталкиваясь от точного времени вторжения. Расчеты предвещали полный крах нацистской Германии. Гороскоп перепроверялся не раз. Все сходилось в точности. Гесс обратился к фюреру с просьбой перенести дату, но Гитлер поднял его на смех. В побеге Гесса нет ничего удивительного. Он подумывал даже бежать в Россию, но звезды предсказывали ему там немедленную гибель. Английский же вариант обещал жизнь. Так и случилось. Гесс пережил своих товарищей по партии на 50 лет».
Однако никаких других подтверждений сказанному Вронским нет. Таким образом, его рассказ является единственным доказательством того, что беспрецедентный поступок Гесса был якобы совершен под влиянием сделанного ему астрологического прогноза. Такое доказательство нельзя признать бесспорным. К тому же вызывает сомнение и такая деталь в изложении астролога, как вариант побега Гесса в Россию. Ведь заместитель фюрера «был известен своим непримиримым отношением к большевизму» и видел в Советской России оплот «величайшего врага мира, большевизма… нарушителя спокойствия на земле». Хорошо знавший его член британского парламента, помощник министра здравоохранения, Джеффри Шекспир накануне войны с СССР утверждал, что Гесс «ненавидел Россию и все то, что за ней стояло…» Следовательно, он никак не стал бы бежать туда от опасности. А вот его неоднократные выступления в пользу дружбы с Великобританией и большая подготовительная работа по установлению необходимых контактов с высокопоставленными представителями этой страны дают основание считать, что он рассматривал только английский вариант.