— А она не просто домохозяйка. Она — голем, — уточнил Серегин.
— Сторожевой голем, к вашим услугам, — добавила Татьяна.
Бусоедов взвыл: сторожевой?! Да я разорву тебя на мелкие кусочки, тварь! Он подпрыгнул, словно каучуковая игрушка, и в следующую секунду уже прочно стоял на ногах.
— Капитан, держитесь за моей спиной, — скомандовала Татьяна, зорко следя за вампиром.
Саша изумился: держаться? Да у него еле сил хватает на полу лежать! Значит, пусть лежит за ее спиной. Нужно преподать незваному гостю урок хороших манер.
— Мне урок? Сдохните, лохи!
Все еще лежа на полу, капитан увидел, как вампир прыгнул на голема. Столкновение было такой силы, что Саша непроизвольно зажмурил глаза. Но это не помогло: визг Татьяны, рычание Бусоедова и грохот ломаемой мебели разрывали уши. От ударов, которыми обменивались противники, казалось, сотрясался весь дом. Наконец грянула особенно тяжелая оплеуха, и все затихло.
Саша осторожно открыл глаза. Бусоедов прижал Татьяну коленом к полу и скалил над ней зубы.
— Ну что, тварь, кто из нас круче?
Он поднял руку, чтобы снести голему голову. Лицо у Татьяны на миг стало беззащитным, губы неслышно покривились: прошу, не надо...
— Не тронь ее! — заорал Саша. — Не тронь! Замочу гада!
Но вампир не слушал его.
— Прощай, ведьма. Тебе конец… — проскрежетал он.
В этот миг входная дверь распахнулась с такой силой, будто в нее ударили тараном. На пороге стоял полковник Ильин.
— Это тебе конец, кровосос, — сказала Татьяна с легким злорадством.
Вампир встретился взглядом с глазами полковника. Что-то он там прочел такое, что в следующий миг молча метнулся в гостиную. Через секунду оттуда раздался звон разбитого балконного стекла.
— Беги, гад, беги, — проворчал Саша. — Далеко все равно не убежишь…
Полковник глядел на них в ярости. Что тут происходит, черт бы вас побрал совсем?! Татьяна поднялась с пола, вытянулась перед Ильиным, стояла виноватая, бледная. Приходил убийца, товарищ полковник. Очень сильный убийца, вампир. Он почти одолел меня.
— Что еще за вампир, что тут нужно вампирам? — рявкнул полковник.
Это Бусоедов, отвечал Саша, он приходил меня убить. И что — убил? Никак нет, товарищ полковник. Ну, а чего тогда валяешься на полу? Нехорошо тебе? Нет, вполне нормально. Вот только ног совсем не чую.
Тут полковник встревожился: он что, тебя укусил? Нет, просто убить хотел. Но капитан силу применил. Внутреннюю, блюстительскую.
— Не подействовало? — полковник смотрел на него напряженно, не отводя глаз.
Нет, подействовало. Сперва капитан держал его на расстоянии. А потом вампир взорвал какую-то бомбу. Саша упал на пол и вот лежит, двинуться не может.
— Ладно, — буркнул Ильин, — с бомбой мы еще разберемся, а кто и зачем открыл вампиру дверь?
Оба молчали. Ильин повысил голос.
— Я спрашиваю, кто открыл ему дверь?!
Пришлось сознаться, что это он, Саша, свалял дурака. Ответная речь полковника была недолгой, но энергичной. Когда же, наконец, капитан начнет думать головой, а не филейной частью? Он понимает, что, вернись Ильин на несколько секунд позже, здесь лежали бы два трупа. Их трупа, между прочим! Понимает он это или нет?!
Саша понимал. Полковник грохнул кулаком по стене так, что с потолка посыпалась штукатурка.
— Ну, а если понимаешь, то с этой самой секунды каждое мое слово, слышишь, каждое, принимай буквально! Как железный приказ. И выполняй все, не раздумывая. Говорю я тебе не открывать двери — ты к ним даже не подходишь. Велю прыгать с десятого этажа — прыгаешь строго с десятого, а не с девятого или одиннадцатого. Приказываю смыть себя самого в унитаз — смываешь не раздумывая!
— Я в унитаз не пролезу…
— Пролезешь, если прикажу... Слушаться меня бес-пре-ко-слов-но! Все! Ты понял?
Саша понял.
— Хорошо. Теперь главное. Повторяю свой вопрос: он успел тебя укусить?
Саша подумал немного, потом покачал головой. Ему, во всяком случае, казалось, что Бусоедов его не кусал. Однако точно сказать он сейчас не мог, попросту не чувствовал тела. Видимо, это из-за бомбы, которую бросил в него вампир. Ничего страшного, полежит чуть-чуть, а к вечеру придет в себя. Наверное. Будет впредь ему наука, чтобы зарубил себе на носу на всю оставшуюся жизнь, едко заметил внутренний дознаватель...
— Таня, помоги переложить дурака на диван, — сказал полковник. — А то тут на полу он последние почки себе застудит.
Ильин с Татьяной подняли застывшего и тяжелого, как бревно, капитана. Сашу интересовала одна вещь — почему полковник вернулся? Позвонил с дороги в управление, выяснилось, что никто меня не вызывал, буркнул Ильин. Я сразу понял, что это ловушка, меня решили устранить, чтобы с тобой расправиться.
— Ну и чего теперь будем делать с Бусоедовым? — спросил капитан. — Неужели так и сбежит?
— Не сбежит, — отвечал полковник. — Разберемся с твоим кровососом.
И они вдвоем с Татьяной понесли Сашу в гостиную...
Однако разобраться с Бусоедовым было не так просто, во всяком случае, сейчас. Выпрыгнув из окна, он побежал прочь что было сил. Загнанный вампир бежал куда глаза глядят — подальше от полковника, от Темного, от старейшин, от всего этого безумия, готового поглотить его окончательно и бесповоротно...
Наконец он выдохся и схоронился в кустах. Вампир, одним движением руки способный свернуть шею борцу-тяжеловесу, теперь дрожал и прятался, как нашкодившая дворняга. Ничего, сейчас он передохнет немного и побежит дальше, как можно дальше от этих мест. Он будет бежать так быстро, что его не догонит никто и никогда. Так, трепеща, думал сейчас Бусоедов, только на это он надеялся.
Однако, как всем известно, бегать без остановки не может даже вампир, ему нужно место, где спрятаться, и человек, который его укроет. И он знал такого человека. Жила в пригороде одна девушка, очень хорошая, ее звали Алена, она работала в салоне сотовой связи, и он ее не укусил, хотя очень хотел. Эта девушка не знала, кто он такой, да он бы никогда и не сказал, но он, кажется, любил ее. И она, кажется, тоже его любила. Она говорила ему: «Бусоедов, я к тебе очень хорошо отношусь». У женщин это, наверное, и значит «люблю» — но тогда, когда она не уверена во взаимности. Она спрячет его, спрячет от всех, и никто его не найдет. Он переменит внешность, и внутренность тоже, он пойдет работать на завод пролетарием или на любую другую свободную должность, он не будет сосать кровь из людей, он станет абсолютно как простой человек. Может быть, они даже поженятся с Аленой, родят ребенка, будут его растить и стариться потихоньку — совсем как обычные люди. И когда вся его дальнейшая жизнь уже лежала перед ним на ладони, он вдруг услышал шаги. Это были шаги Темного, и раздавались они совсем рядом — метрах в двухстах, не больше. Обычный человек, конечно, не услышал бы их с такого расстояния, но он услышал. Услышал и распознал.
«Алена, — подумал он в отчаянии. — Алена...»
Он затих. Еще был шанс, что Темный пройдет мимо, не заметив его. Но тут ветки его куста раздвинулись, и на него уставился подросток со скейтом. Лет ему было, наверное, восемнадцать, а может, и все тридцать пять — у нынешних не разберешь.
— Прячешься? — спросил недоросль. — От кого?
— Пшел вон, тугосеря, — прошипел Бусоедов.
Это было не совсем вежливо. Официально их, кажется, звали магнинами, но Бусоедову было плевать на официальность и вежливость, он звал их так, как эти недоношенные унтеркинды должны были зваться на самом деле.
Однако тугосеря не уходил и лишь продолжал пялиться на него. А Темный между тем приближался, Бусоедов чувствовал это отчетливо, чувствовал всем телом, как заяц чувствует приближение волка. Тугосеря демаскировал его.
Пришлось прибегнуть к гипнозу.
«Уходи, уходи, уходи» — повторял вампир беззвучно, направляя волевой посыл прямо в голову глупого скейтбордиста. Но посыл этот отскакивал от бритого черепа как от стенки горох. Этого следовало ожидать: Бусоедов знал, что многие тугосери к магии невосприимчивы.
И тогда вампир поступил по старинке: просто дал дураку в ухо и уложил рядом с собою в кустах. Потом прислушался — Темный был совсем рядом. Стало ясно, что мимо он не пройдет, что движется прямо к нему. Все понятно, ждать больше нечего. Сейчас он рванется и побежит, побежит быстро, как ветер, как могут одни только вампиры, он побежит, и никто его не догонит...
Но Бусоедов почему-то не мог бежать, не мог даже двинуться, он словно оцепенел, только гулко бухало что-то в ушах. Он знал, что это бухает: это билось сердце, ах, как оно билось сейчас, его бессмертное сердце вампира! Но нет, не бессмертное, вампиры вовсе не бессмертны, во всяком случае, большинство из них — и так же боятся умереть, как любой из нас. А сердце все билось и билось, и невозможно было отличить — все ли еще это сердце или ужасные, смертоносные шаги Темного.
— Ну, и долго мы будем так сидеть? — из кустов Валеры не было видно, но слышно его было отлично.
И хотя Бусоедов вовсе не сидел, а стоял, положения это не меняло. Надо было выбираться, и он понуро выбрался из кустов, уже не на вампира похожий, а на какого-то усталого пса. Темный испытующе глядел на Бусоедова, но тот отводил взгляд. «Алена, — думал он, — Алена бы меня спасла, она спрятала бы меня от всех, почему же я не бежал?»
Тугосеря так и остался лежать в кустах со своим скейтом, а они с Валерой присели на ближайшую скамейку. Темный оглядел вампира и заметил, что вид у того не блестящий. Полковник, что ли, его так потрепал?
— Потрепал бы, да не успел, — угрюмо отвечал тот. — Я в окно выскочил.
— Так, — неопределенно сказал Темный, — а что с Блюстителем? Ты разобрался с ним?
Вампир замялся. Пришлось рассказать, что в самый неподходящий момент появился Ильин, и ничего не оставалось, как бежать сломя голову.
Валера поднял брови: бежать? Вместо того, чтобы загрызть Блюстителя и, если надо, самому лечь рядом, ты сбежал? Бусоедов глухо молчал. Молчал и Валера. Что прикажете теперь делать с этим трусливым дураком?