— Что еще? — сухо спросил Валера.
Ну, разные сверхспособности, конечно. Типа гипноза, например. Что еще? Летать они не умеют, это выдумки, но прыгнуть могут хорошо. Живут очень долго, лет двести или даже больше, но рано или поздно все-таки умирают. Правда, вампирские старейшины живут дольше — сколько точно, никому не известно.
— Это все я и без тебя знаю, — на лице Темного заходили желваки.— Я о другом. Что за отношения возникают между новорожденным вампиром и тем, кто его обратил?
Отношения непростые. Сначала, конечно, обращенный испытывает ненависть к вампиру. Но постепенно это чувство вытесняется чувством тесной привязанности, даже зависимости. Примерно, как у сына к отцу. То есть старый вампир может управлять новым. До какого-то момента.
— До какого?
Пока сам не обратит другого человека, и, таким образом, сам не станет отцом-вампиром.
Некоторое время оба молчали. Молчание это показалось Бусоедову бесконечным.
— И каков шанс, что капитан попадет в зависимость от тебя?
Тут, видимо, два варианта. Первый — сила увеличивает действие яда, и Блюститель не просто подчиняется Бусоедову, но становится его рабом. А второй — если все-таки сила побеждает яд. И тогда Блюститель будет думать только о том, как бы отомстить укусившему его вампиру.
— Надеюсь, — сказал Валера, — что все пойдет по первому варианту. Он станет твоим рабом, а ты…
Тут он криво усмехнулся. Бусоедову это не понравилось.
— Что — я? — спросил он, сглотнув.
Он станет твоим рабом, а ты — моим. И тогда силы тьмы и света соединятся, и ничто не устоит перед нами, подумал Валера. Подумал, но вслух не сказал.
Глава тринадцатая. Гость из преисподней
В Убежище темных была замечательная библиотека — поменьше, наверное, чем в американском конгрессе, но все же достаточно большая, чтобы за всю жизнь не прочитать в ней и десятой части. Стеллажи из красного дерева уходили здесь прямо под потолок. Кто хотел достать книгу с самого верха, мог подставить стремянку или просто подпрыгнуть метра на четыре.
Бусоедов, который забрел сюда от скуки, вполне мог подпрыгнуть на нужную высоту. Мог, не сомневайтесь, однако не хотел, не нужно ему это было. Его интересовали не древние пыльные фолианты, распространявшие о вампирах разные небылицы, а новейшие научные сведения, в частности, то, как представляли себе вампиров нынешние тугосери. Да, да, именно тугосери, и хватит тыкать ему в нос разными там магнинами. Много чести — звать их магнинами, тугосерями были, тугосерями и останутся.
Ну, а если кто хочет знать тугосерьное мнение о чем-либо, тот не книжки должен читать, а залезть в соцсети, в тематическую группу или чат. У Бусоедова было на примете несколько таких, но все руки не доходили. Теперь неожиданно образовалось некоторое свободное время. Он включил смартфон — в Убежище темных его не отследят даже вампирские старейшины — и вошел в сеть. Поиски оказались почти безрезультатными: несколько групп под флагом вампиризма предлагали услуги девушек легкого поведения, другие и вовсе были пусты — видно, терпеливо ждали своих таинственных членов, которые почему-то не хотели светиться до поры до времени.
Впрочем, в одном месте он натолкнулся на переписку, которая показалась ему любопытной. Один тугосеря доказывал другому, что вампиры на самом деле есть, их не может не быть, хотя бы потому, что о них знают уже тысячи лет.
«Ты, что ли, с дуба рухнул, — отвечал ему оппонент, — про богов тоже тысячи лет знают, ну и покажи мне хотя бы одного!»
Но первый не отступал. Боги, говорил он, на самом деле враки, а вампиры реальная реальность. И доказать это очень просто. Нигде нет руководства, как распознать и отловить бога, зато есть куча способов, как распознать и упокоить вампира.
Бусоедов хмыкнул, вспомнив древние йоговские практики улавливания богов, но в переписку вмешиваться не стал. Было ясно, что дальше простой болтовни тут дело не пойдет.
Он хотел было перейти к следующему чату, но тут в офлайне что-то произошло. Что-то неожиданное, страшное, что-то такое, чего не должно было случиться никогда. Сердце вампира сжалось, скорчилось в трепещущий комок, а спустя несколько секунд вдруг забилось быстро-быстро. В конец концов оно стукнуло два раза громко и раздельно и остановилось совсем. Бусоедов завертел головой, пытаясь понять, почему же ему вдруг сделалось так невыносимо страшно. Невидимый его вампирский локатор сканировал окружающую действительность, помешать ему не могли даже толстые каменные стены. Так продолжалось с полминуты, и вот на очередном повороте он наконец почуял источник ужаса, почуял и замер. Земля ушла у него из-под ног, а небо разверзлось перевернутой бездной. Он провалился в пустоту, он больше не дышал, не чувствовал, не жил...
Когда дверь в покои Темного внезапно распахнулась, а затем с судорожным хлопком захлопнулась за Бусоедовым, Валера, медитировавший на безразмерном диване, поднял брови: с каких это пор ко мне вламываются без приказа и вызова?
Стоявший на пороге вампир был совершенно белым, белым как известка. На лице его жили только синие, как ночь, глаза. Несколько секунд он и Темный молча глядели друг на друга.
— Кто? — только и спросил Валера.
Бусоедов с трудом разлепил губы и что-то бесшумно прошелестел. Ни одно ухо на земле не разобрало бы этого шелеста, но Темному не нужно было слышать, он все уже понял по бусоедовскому лицу. На свете жила лишь одна тварь, которая могла так напугать вампира — и звали эту тварь Великий Мертвец. Это было, в общем, ясно, однако неясно было другое: с какой стати Мертвец заявился в Убежище темных.
— Ты не ошибся? — Валера все-таки решил уточнить: мало ли, что помстится вампиру-неврастенику.
Ответить Бусоедов так и не успел — в дверь постучали.
Лицо вампира, только что мраморное, стало наливаться черной инсультной зеленью. Он снова зашелестел. Не открывайте, прочитал по губам его Валера, умоляю, не открывайте. Стой тихо, с досадой прошептал Валера. И осторожным тигриным шагом подошел к двери. Стал сбоку. Выждал пару секунд.
— Кто там?
Снаружи донесся голос Кати: можно войти? Валера с шумом выдохнул, распахнул дверь — ну, что такое? Катя стояла на пороге, глаза у нее были круглые.
— Мертвец пришел.
Валера уже знал про Мертвеца, но когда слово прозвучало вслух, во всей своей обнаженной жути, все-таки вздрогнул. Прошло, наверное, с минуту, прежде чем он взял себя в руки и смог снова говорить. Что надо незваному гостю? Этого Катя не знала, сказала только, что он хочет побеседовать с Темным. Валера поморщился: а вот Темный с ним беседовать совершенно не желает. Ну, это он пусть сам Мертвецу и скажет, скорчила рожу Катерина, она все равно его не удержит.
Валера задумался. Не только Катерина не смогла бы удержать Мертвеца. Он и сам не был уверен, что сможет его удержать. Непонятно, есть ли вообще на поверхности земли сила, способная удержать страшного пришельца, если он чего-то захочет по-настоящему. В любом случае, встреча с Мертвецом не сулила ничего хорошего. Никому. Холодный космический мрак, стоявший за ним, казался неизмеримым даже ему, блюстителю Тьмы. Все, что в нем было живого, теплого, уязвимого, восстало сейчас, поднялось на дыбы от ужаса, стонало, скулило…
Скулило? Что за черт?
Темный повернулся к дивану и увидел, что это Бусоедов, опустившись на корточки, скулит и повизгивает от ужаса. В глазах вампира застыл дикий страх, лицо словно стекло к подбородку и висело в воздухе огромной синеватой каплей.
— Ну, хватит уже! — негромко сказал Валера. — Развылся, как волк на луну. Без тебя тошно…
Бусоедов ничего не слышал, лишь продолжал тихо, монотонно скулить. Пришлось подойти и дать ему хорошего пинка. Вампир кубарем полетел в угол и там, наконец, скорчился и затих, чуть заметно вздрагивая.
— Осиновый кол, серебряные пули, ребро Адама?! — Катя уже пришла в себя окончательно, весь вид ее выражал боевую готовность.
Темный посмотрел на нее изумленно: Катерина, ты в своем уме? Какие пули, какой кол? Это же первородный, неизвестно даже, можно ли его вообще упокоить. Катя деловито кивнула: значит, тихо отдаем ему то, за чем он пришел, и расстаемся друзьями?
Услышав такое, Бусоедов снова завыл от ужаса. Как это — отдаем? Да ведь он же за мной пришел, понимаете, за мной! Катя осклабилась: ну, тогда извини, кровосос. Пойдешь с папочкой домой, поделать все равно ничего нельзя.
Но Валера покачал головой, нет, так просто мы не сдадимся. Мы в Убежище, это место силы темных, здесь никто не посмеет диктовать ему условия. Никто. Катя пожала плечами: я тебя за язык не тянула. Значит, будешь бодаться с Мертвецом?
Он не ответил, повернулся к Бусоедову: полезай-ка вон в тот шкаф. Бусоедов только головой помотал: там его достанут. Не достанут, сказал Валера, на двери руны. А даже если и достанут, то не так сразу. Вампир, не рассуждая больше, юркнул в шкаф. Валера закрыл его на замок. Ну вот, сказал, теперь самое время звать дорогого гостя.
— Может, все-таки не нужно его пускать прямо сюда?.. — на лице Катерины застыла гримаса сомнения.
Нужно, нужно, зови. Ну, как хочешь, она предупредила. И Катя вышла вон.
— Ну, что ж... — тихо сказал Темный сам себе. — Вот и посмотрим, чего мы стоим по гамбургскому счету.
Никогда еще до этого он не чувствовал время так буквально, физически. Оно казалось плотной жаркой магмой, смертельно медленно текущей сквозь него. И он не знал, чего он хочет больше — чтобы эта магма текла быстрее или чтобы остановилась наконец.
После бесконечного ожидания в дверь, наконец, постучали. Стук был медленный, размеренный, словно капли падали на темя приговоренного — старинная китайская пытка, которую не вынес еще ни один смертный. Однако Валера не был простым смертным, он был Темным блюстителем, и он сумел выдержать подобающую паузу. Стук повторился. Ну, довольно церемоний, входите. Прошло еще несколько секунд — долгих, томительных — и дверь открылась. Точнее, не открылась — провалилась, словно огромный пласт земли обрушился в пустоту, в пропасть, в погибель.