Жихарь выкрутил тряпочный кляп у капитана изо рта.
— Ух... Эуэу... Ы, — замычал Саша, разминая челюсть.
Онемело? Это ничего, сейчас отойдет. Давай-ка еще и руки тебе ослобоним. Видишь, пригодились ваши наручники для доброго дела. Саша поморщился: что он называет добрым делом? Жихарь улыбнулся умильной улыбкой: а все, что мы делаем, все то и есть доброе дело.
— Ребенка убить — тоже доброе дело? — неприязненно спросил капитан.
— Да не ребенок это был, говорил же уже. Не ребенок, ангиак.
Жихарь даже осерчал немного, но серчай не серчай, а объяснять все равно пришлось. И вот что он рассказал Саше. У пришлых, значит, с севера которые, существовал в старые времена такой обычай. Когда в голодный год рождался ребеночек, а кормить его было нечем, его оставляли помирать от голода на снегу одного, ну, или топили в полынье. Сами же уходили на другое стойбище. А дух, значит, младенца этого шел за племенем по пятам и по ночам сосал жизнь из матери, отца, да и всех, кто под руку попадется. Иной раз можно было от него отвязаться, а иной раз — ни в какую. А изредка и такое бывало, что дух оказывался очень прилипчивым и вполне мог вселиться в другого ребенка. И вот это уж был настоящий ангиак. И мог он в этом детском теле, которое не росло, таскаться годами, и с каждым годом все лютее становился, и все свирепее. Тут уж, как говорится, спасайся кто может… Было это, конечно, в старые годы, еще при государе-императоре Николае Кровавом, который ворон влет бил, и его дальних и близких родственниках. Потом им на смену пришла советская власть и шалости эти, чтобы детей топить, строго воспретила. А потом заявилась новая власть, нынешняя — и ей уж не до народных традиций стало, своими заботами занялась. Ну, а людишки и вспомнили старинные обычаи, отцовскую, так сказать, мораль и нравственность. Вот откуда и появился наш Юхашка-ангиак.
— И вы, выходит, его убили?
Жихарь покачал головой. Убить ангиака не так-то просто. Но обезвредить на некоторый срок вполне можно.
Тут он замолчал. Молчали они довольно долго, пока снова не заговорил Жихарь. Ты, небось, узнать хочешь, где мы сейчас? Саша на самом деле хотел узнать, не где они, а как отсюда сбежать, но все равно вяло кивнул.
— Мы там, где никто нас искать не будет, — доверительно сообщил Жихарь. — Ни ваши, ни темные. За тобой, видишь, большая охота пошла. Думаешь, ангиак за кем приходил? За Нануковыми, что ли? Не-ет, они — только приманка на крупную рыбу. На тебя то есть. Сожрал бы тебя Юхашка за милую душу, а может, и похуже чего, если бы не я. А я, понимаешь, спас тебя. Ты мне за это в ножки поклониться должен, спасибо сказать.
Саша не стал сильно упираться. Спасибо, сказал, а теперь — можно я пойду?
— А чем тебе здесь не нравится? — удивился Жихарь. — Тепло, темно и мухи не кусают.
Однако, несмотря на отсутствие мух, Саше, скажем прямо, было тут неуютно. Более того, у него возникло странное ощущение, как будто время здесь идет как-то по-другому. Жихарь покивал, довольный: верное ощущение, как говорил покойный Задорнов-юморист, работает чуйка. Но ты, сказал, не первый на этом пути, далеко не первый. У разных, сказал, народов бытует одна и та же быличка. Человек выходит из дому, встречает на дороге другого человека. Тот приглашает его зайти в гости, откушать. Первый заходит ко второму, ест, пьет. Потом выходит обратно на белый свет — а там уж сто лет прошло. И все, кого он знал, давным-давно умерли.
— Хотите сказать, когда я выйду отсюда на белый свет, там, снаружи, уже пройдет сто лет?
Может, и пройдет, пробормотал Жихарь, может, и нет. Тут все от меня зависит.
— Да кто вы вообще такой? — не выдержал Саша.
— Я-то кто? — переспросил Жихарь. — Я местный... Местный, вот я кто.
Вот объяснил, подумал Саша сердито. Да ему что местные, что наши — одна чертовщина. И он решил подойти к ситуации конкретно: поинтересовался, чего Жихарю от него нужно?
— Вопрос не такой простой, — отвечал Жихарь. — Может, мне от тебя нужно. А может, и тебе от меня.
И пошел морочить голову в своей диковинной манере — с шутками да прибаутками на пейзанский лад. Саша слушал, слушал, пока, наконец, не потерял терпение окончательно. Или, сказал, вы мне говорите, что вам нужно, или я ухожу, заявил он решительно. И тут Жихарь вдруг испугался.
— Тихо-тихо, — зашептал, — мы ж договаривались с тобой — не шуметь.
Саша почувствовал слабое место у Жихаря и заговорил еще громче. Мало ли, о чем мы договаривались. Голову мне морочить — вот и все ваше дело! Жихарь замахал на него руками. Ладно, ладно, скажу. Только ты не кричи, а то, неровен час, разбудишь. Кого разбудишь? Известно кого. Лихо одноглазое.
— Что еще за лихо? — разозлился Саша.
Жихарь приложил руки ко рту. Не поминай лишний раз, не надо. Даже он, Жихарь, — и то остерегается. А лихо — оно известно чего. Лихо оно и есть лихо, одно такое на всей земле. Саша все-таки попросил объяснить ситуацию нормальным русским языком, без дежурной придури. Собеседник кивнул: ладно, только не кричи.
— Ты «Розу Мира» писателя Даниила Андреева читал? — начал Жихарь. — Помнишь, что у него там написано? Что наш мир расположен на границе двух миров — верхнего и нижнего. В верхнем живут ангелы, а в нижнем — демоны. Только демоны эти особенные. Когда зарождается новое государство, вместе с ним зарождается страшный демон управления. Зовут его уицраор. Он дает государству силы выживать и противостоять другим государствам. Но он же несет в мир самое темное, жесткое, страшное. Когда все спокойно, уицраор спит, а когда неспокойно — просыпается. И вот тут-то и начинается самое неприятное.
Саша не понимал: а при чем тут лихо какое-то? А притом, объяснил Жихарь, что лихом мы, местные, как раз и зовем уицраора. И сидим мы сейчас в особых пустотах, откуда до него рукой подать. Вот потому и говорю тебе — не буди лиха.
— А зачем же мы сюда залезли, где лихо так близко от нас?
Затем, что дедушка Жихарь хотел поговорить с ним наедине, без лишних ушей. Он, капитан, вот что знать должен. Есть в мире силы, которые за него, и есть — против. Но есть и силы, которые не определились. А это силы большие, могучие, ими пренебрегать нельзя...
Тут Жихарь умолк и навострил уши. Где-то очень далеко и глубоко раздался тяжкий гул. Спустя секунду Саша ощутил вибрацию почвы, сердце его затрепетало от непонятного ужаса. Он поглядел на Жихаря: что это?!
— Беги! — сказал Жихарь решительно. — Беги не оглядываясь.
Да куда бежать-то? Тут же лабиринт, тут этих дорожек — до черта.
— Сворачивай туда, где дорожка вверх забирает.
Гул усилился.
— Беги! — повторил Жихарь, в голосе его было отчаяние.
— А вы? — глупо спросил капитан.
— Я тебя догоню... Если жив буду.
И капитан побежал. Он бежал, задыхался, поскальзывался, падал, снова бежал. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы тут сейчас появился полковник Ильин с его загадочными и могучими артефактами, способными утихомирить даже самое лихое лихо на земле...
К несчастью, полковник никак не мог появиться рядом с Сашей, поскольку даже не знал, где тот находится. Отвезя майора Селиванова в ОВД, сам он в здание не пошел, так и сидел за рулем, глубоко о чем-то задумавшись. Наконец, похоже, все-таки что-то надумал, на лице его заиграла слабая улыбка.
— Значит, говорите, Жихарь? — сказал он сам себе негромко. — Ладно, посмотрим, что это за Жихарь такой.
Он набрал номер, на том конце ответила секретарша.
— Добрый день, корпорация «Местные». Чем могу помочь?
Полковник попросил соединить его со Сварогом Иванычем. Скажите — это полковник Ильин. Он знает.
— Минутку.
В телефоне заиграла музыка. Играла она долго, даже слишком долго, в какой-то момент полковник подумал, что не возьмет трубку Сварог Иванович — и оказался прав. Музыка наконец прервалась, в трубке снова была секретарша. К сожалению, Сварог Иванович очень занят и не может подойти к телефону. А полковника просят позвонить в другой раз и в любое другое удобное для него время. Спасибо, что связались с нами, ваш звонок был очень важен для...
— Секунду, девушка, — решительно прервал секретаршу Ильин. — Не надо благодарить раньше времени. Вы ведь Маржана, так я понимаю?
— Простите, мы разве знакомы?
Нет, они не знакомы. Но если дело так пойдет дальше, непременно познакомятся. Ты вот что, Маржаночка, передай своему Сварогу следующее. Если он сейчас же не возьмет трубку, я приеду со своими парнями и раскатаю всю вашу корпорацию в блин. Я не шучу, так и скажи ему.
— Прошу вас подождать еще минутку, — полковнику показалось, что бесстрастный голос секретарши дрогнул.
— Жду, жду… — проворчал он.
На этот раз музыка играла совсем недолго. Снова зазвучал голос секретарши Маржаны.
— Алло, вы слушаете? Сварог Иванович на связи.
— Понятно, — проворчал полковник. — Припугнули — сразу время нашлось.
Полковник, конечно, не хотел сказать, что для достижения целей надо непременно всех запугивать. Это метод весьма рискованный, есть люди, которые от испуга способны натворить черт знает чего, и результат выйдет совсем не тот, которого ожидаешь, а совершенно противоположный. Ты начнешь запугивать кого-то, он в ответ будет запугивать тебя — так и вечность пройдет за этими глупыми играми. Но иногда — я бы сказал, очень редко — приходится и пугнуть дурака. И случается, что это помогает.
Так или иначе, полковник пугнул секретаршу, и очень скоро в трубке раздался солидный и, как бы это поточнее выразиться, чрезвычайно положительный голос. Чувствовалось, что голос этот принадлежит серьезному человеку, который не обманет и не предаст, даже если его будут пытать каленым железом. Впрочем, чувствовалось также, что едва ли найдется кто, кто осмелится пытать такого человека железом, скорее уж он сам всех запытает от мала до велика.
— Алло, полковник? — сказал этот голос, принадлежащий, очевидно, загадочному Сварогу Ивановичу. — Здравствуй, Григорий Алексеич, здравствуй, дорогой. Что-то тебя в последнее время совсем не видно!