— Положение хуже некуда, — мрачно говорил полковник. — Светлый блюститель стал вампиром, Темный, похоже, и вовсе уничтожен. Есть прямой смысл подумать о стратегиях выживания.
При этих словах Катя быстренько утерла слезы и деловито предложила закопаться поглубже и ждать, пока капитана кто-нибудь не грохнет. Например, местные. Или вампиры. Все ж таки по их вине все случилось, пусть сами и отдуваются.
— У местных руки коротки Блюстителем заняться, — хмуро отвечал Ильин. — А что касается вампиров, так от них подавно ничего хорошего ждать не приходится. Нет, биться с Сашкой придется нам. Потому что больше некому. И в связи с этим у меня вопрос: ты-то сама теперь с кем?
Катерину вопрос удивил. Что значит — с кем? Она, как обычно, сама с собой. Ильин покачал головой. Если так, то придется попросить барышню на выход. Потому что вообще-то она — темная, то есть враг светлых. И если она сама по себе, то им такое соседство совершенно ни к чему. Поэтому он, полковник, просит ее оставить их и по возможности не беспокоить впредь.
Катя так испугалась, что даже перестала дрожать. Как это — оставить? Кто же ее защитит тогда от капитана?
— Ну, это нас не касается. Ты сама за себя, мы сами за себя, — отвечал Ильин.
Подождите… А если капитан за ней, Катей, погонится? Если он ее так же, как Валеру? Если он ей голову оторвет?! Полковник кивнул: это он может. Запросто. Вот поэтому ее и спрашивают, с кем она? С ними или с кем-то еще?
Катерина угрюмо молчала. Похоже, особого выбора у нее не было. Темный блюститель убит, с кем же она еще может быть, как не со светлыми? С кровососами, что ли? Или, того не лучше, с местными? Так ведь они жулики, клейма негде ставить. Нет уж, тогда она лучше с денисовцами. По крайней мере, они друг друга знают хорошо, а чего можно ждать от хладных — так ей даже думать об этом не хочется. Пусть тогда у них будет как бы временный союз.
— Ну, а раз союз, то нам понадобится твоя помощь, — подытожил полковник. — У Темного в убежище, я знаю, есть какое-то количество магических артефактов. Так вот, они нам сейчас очень пригодятся. Чтобы быть во всеоружии, когда Саша за нами придет. Или когда мы придем за ним.
Катя удивилась: у них что, своего оружия нет? Их оружие, отвечал Ильин, в основном против темных работает. А Саша по природе своей светлый. Так что, видимо, понадобится и то, и это.
Однако Катя неожиданно отказалась. То есть наотрез. Не поведет она их в Убежище! Даже не уговаривайте! Там же сейчас их капитан ненормальный тусуется. Она, если второй раз его увидит, умрет от страха. Однако Ильин ее немного успокоил, сказав, что в Убежище Сашки наверняка уже нет.
— И куда же он, по-вашему, девался? — спросила Катя.
— Куда девался? Ну, этого я знать не могу, однако…
Но тут зазвонил телефон, и полковник взял трубку. Некоторое время слушал, потом защелкал пальцами, Женевьев сунула ему в руку ручку, он записал адрес, повесил трубку. Только что, сказал, случилась крупная авария. Фура вылетела на встречку, собрала кучу машин. Конечно, формально это дело ГИБДД. Но обстоятельства довольно странные. Авария произошла не по вине водителя, а по вине пассажира. Водитель утверждает, что пассажир пробил головой машину, в которой ехал.
— Думаете, это он? — спросила Женевьев, волнуясь.
— Думаю, что надо поехать и на месте все посмотреть. Готовы, барышни?
Женевьев была готова, а Катя боялась. Ей предложили остаться в квартире, но здесь ей было еще страшнее. Эта проклятая големша небось спит и видит, как бы ее придушить.
— Ну, значит, собираемся и поехали, — и Ильин в некотором раздражении двинулся к выходу.
Спустя полчаса они уже были на месте. Полковник отправил Женевьев и Катю погулять в окрестностях — может, увидят что интересное, — а сам решил с глазу на глаз поговорить с доблестными рыцарями дорог, они же работники ГИБДД. Помятую фуру уже оттащили на обочину, возле нее скучал гаишник с погонами старшего лейтенанта. Ильин поздоровался, представился. Спросил, что тут у них стряслось?
Заняться старлею было нечем, и он с охотой ввязался в разговор. История, по его словам, вышла дурацкая. Один, извините за грубость, водила на букву «м» на полном ходу выскочил на встречку. Чудом без жертв обошлось. Хотя несколько машин побил очень прилично.
— Так он пьяный был, что ли, этот твой на букву «м»? — поинтересовался полковник.
Не похоже. То есть экспертизы пока не делали, конечно, но не похоже.
— А предварительная версия есть? Может, техническая неисправность или еще что?
Из предварительных версий была только версия самого дальнобойщика. И версия эта выглядела довольно дико. По словам водителя, он подобрал попутчика, а тот головою ему взял и высадил крышу. Ну, его и вынесло на встречку — так сказать, от законного изумления.
Ильин спросил, нельзя ли поговорить в самим водителем, но того уже увезла скорая — чинить сломанные ребра. Полковник решил осмотреть фуру. Крыша у кабины действительно отскочила. Но гаишник считал, что от столкновения — человек на такое вряд ли способен, да еще на полном ходу.
— Вряд ли, вряд ли… — задумчиво покивал полковник. — Как же это его угораздило башкой крышу снести? Или он уже совсем себя не контролирует?
Старлей удивился: вы, товарищ полковник, правда, думаете, что это пассажир виноват? Но Ильин пока ничего не думал. Точнее сказать, он думал, что в идеале надо бы посмотреть на этого пассажира, да только его, видимо, и след простыл.
— А вот и нет, — лейтенант хитро улыбнулся. — Когда дальнобойца скорая увозила, он сказал, что пассажир после аварии вылез и вон в тот торговый центр пошел. Может, до сих пор там тусуется.
Ильин оживился, подозвал барышень, и они вместе направились к торговому центру. Меньше чем через три минуты они были уже внутри. Остановились недалеко от входа, огляделись. Здание было огромным, и народу в нем толпилось — не протолкнуться.
— Как его тут искать, — сказала Катерина, — все равно, что иголку в стоге сена. Может, домой поедем от греха?
Да, сказал полковник, мы как раз для этого сюда перлись, чтобы теперь домой поехать. Мы, значит, домой, а он тут еще какую-нибудь крышу снесет. И это в самом лучшем случае. Нет, барышни, ни о каком доме речи быть не может. Будем ходить потихоньку и искать. Рано или поздно наткнемся.
— Наткнемся, — сказала Катя недружелюбно, — обязательно наткнемся. Если только он до этого не сбежит.
— Не сбежит, — отвечал полковник. — Никуда он от нас не денется. Только вы вот чего. Если увидите его, сами не суйтесь, просто мне скажите. Для начала рискну поговорить с ним по душам один на один.
— А если не выйдет? — спросила Катя.
— Очень надеюсь, что выйдет.
— А если все-таки нет?
— Если нет, придется действовать по обстоятельствам.
Но тут вмешалась Женевьев. В самом деле, как с ним разговаривать по душам — у них же даже оружия никакого нет. А какой разговор по душам без оружия? Может, хотя бы вооружиться для начала?
Однако вооружаться, по мнению полковника, им было некогда: по торговому центру в виде капитана ходила живая бомба. Причем нейтрализовать эту бомбу могли только они. К счастью, Женевьев подсказала ему хорошую мысль. Чем таскаться по всему мегамоллу, надо поискать начальника охраны. У них наверняка тут видеокамер понатыкано. Может быть, некоторые даже работают… А барышни пока могут погулять тут. Типа, они простые покупательницы. Типа, шопинг у них. Типа, покупают что-нибудь такое… ну, чего там девушки обычно покупают? А если вдруг увидят капитана, близко пусть не подходят. Но и из виду не выпускают, а тихо и незаметно пусть свяжутся с ним, полковником. Все, он пошел. Женя за старшего.
Ильин отошел на несколько шагов, потом повернулся и сурово проговорил:
— Еще раз — сами к нему не суйтесь. Постараюсь вернуться как можно быстрее.
Он прыгнул на эскалатор и вскоре затерялся в толпе.
А Катя и Женевьев пошли гулять по центру — если, конечно, можно называть прогулкой перемещение до смерти напуганных женщин. Впрочем, держались они храбро, страха не показывали, и вообще вести себя старались, как две обычных девушки, которые в торговые центры ходят, как когда-то в театр ходили или в музей — посмотреть, поразвлечься, вырасти над собой.
Вот и наши барышни вели себя так же — в меру наивно, в меру жадно, стараясь особенно не отличаться от среднестатистических магнинских девиц. Дело дошло до того, что в какой-то момент Катя всерьез увлекалась в местном бутике сумочками из китайского аллигатора. Но, на ее несчастье, зоркий глаз Женевьев выловил в толпе знакомую фигуру. Она невольно так сжала руку Катерине, что та вскрикнула, но тут же и умолкла, остолбенело глядя в ту сторону, куда указывала Женевьев. Там, метрах в пятидесяти от них, сидел в кафе капитан.
Как ни странно, издалека он выглядел вполне мирно, то есть просто сидел за столиком и ел. Катя, придя в себя, попятилась и пыталась вырваться от Женевьев. Та, однако, сжала ей руку словно тисками: стоять!
— Отпусти! — прошипела Катя.
— Ты чего? — изумилась Женевьев.
— Извини, подруга, но жизнь одна, — процедила Катя сквозь зубы. — Не хочу, чтобы меня разорвали на куски…
Женевьев, однако, не разжимала железную хватку. Лицо у нее стало серьезным. Если, сказала, побежишь — он тебя заметит и неизвестно, что станет делать. Может, как раз кинется и разорвет. Пока, как видишь, он себя контролирует: нормально купил еды, расплатился за нее. Значит, понимает, что такое социальный договор, а это вещь непростая, ее даже не все магнины понять могут...
Пока они объяснялись, капитан неожиданно поднялся из-за стола. Двигался он как-то неуверенно, словно замедленно. Теперь он уже не сидел, а стоял, и при этом как-то странно озирался по сторонам, словно выискивал кого-то в толпе... Взгляд его медленно блуждал по толпе и вдруг перескочил прямо на них — девушки еле успели спрятаться за угол. Женевьев вытащила смартфон, вытянула руку подальше, следила через камеру за Сашей. Так и не заметив их, он вышел из кафе и медленно пошел вперед, к выходу.