Не мешкая больше, они вошли внутрь. Метрдотель — маленький и важный, как английская королева — усадил их за отдельно стоящий столик с белой скатертью. Зачем нам ненужное соседство, заметил Сварог, ушки тут и без того у всех на макушке.
— Дешевая роскошь, — неодобрительно сказал игва, оглядывая помещение.
Однако Сварог позволил себе не согласиться с этим замечанием. На самом деле, любезный господин Шнейдер, это очень дорогая роскошь, просто выглядит дешево. Вкус, вкус у хозяев такой, тут уж ничего не поделаешь. Игва, впрочем, вкус хозяев заведения комментировать не стал, его сейчас интересовало другое: почему они встречаются не в Думе? Почему в ресторане? Оказалось, здесь так принято — в смысле, здесь, в России. В ресторане о делах поговорить, заодно покушать.
— Поесть, вы имеете в виду? — уточнил игва.
Кто как, знаете ли. Кто-то — поесть, а кому здоровье позволяет, тот и покушать может. И так, опять же, иной раз накушаются, что дым коромыслом.
— И в чем же разница между поесть и покушать? — спросил Шнейдер.
Ну как, это же элементарно, даже странно, что приходится объяснять. Поесть — это просто поесть. А покушать — это употребить. Водку там, коньяк, виски — любое крепкое. Некоторые таким образом умудряются накушаться очень сильно и даже гордятся этим, как каким-то особенным подвигом на благо человечества.
— Правильно ли я вас понимаю, — сказал игва раздельно, — что накушаться — это значит напиться как свинья?
Нет-нет, напиться как свинья — это нажраться. А накушаться — это… это еще вполне. Это где-то на полпути между человеком и полноценной свиньей.
— По-моему, у вас тут и накушиваться не надо, — сказал игва, скользя хмурым взглядом по публике, заполнившей ресторан. — У вас тут многие от природы — на полпути. Или уже даже дошли до полноценного состояния.
Сварог покачал головой. Критиковать легко, а вот воспитать нового человека — дело сложное. Да и когда его воспитывать, если он все кушает и кушает…
Ну, хорошо, с некоторым раздражением сказал игва, пес с ними, с этими новыми людьми. Где все-таки ваш спикер? Почему опаздывает?
Сварог заерзал и почему-то сделался бледным. Тут, видите ли, вышла маленькая неувязочка. Он не спикер. Он… он вице-спикер. Выпалив это, Сварог на несколько секунд застыл, но потом все-таки решился поднять глаза на игву. Господин Шнейдер зловеще молчал и глядел на собеседника взглядом тяжелым, как штанга.
— Объяснитесь, милейший.
Проблема в том, забормотал Сварог, что со спикером-то и не вышло. Не получилось, знаете. Но это ничего, этот вице тоже очень хороший. Очень, очень влиятельный человек, любые двери ногами открывает. При необходимости и сам может вас продвинуть куда надо.
Воцарилась пауза. Шнейдер глядел на главу корпорации «Местные» так, что тот из просто бледного сделался прямо-таки мраморным.
— Ответьте-ка мне на один вопрос, — медленно проговорил Шнейдер. — Вы, Сварог Иванович, нам специально палки в колеса ставите, или это мне так только кажется?
Сварог Иванович открыл рот, не издал ни звука и снова закрыл его. Воздух из легких куда-то улетучился. Неизвестно, что случилось бы дальше, но тут телефон Сварога зазвонил. Прибыл тот самый вице-спикер, с которым должен был говорить игва. Это был человек положительный и серьезный, по виду больше всего похожий на племенного быка или даже хряка, которого, по странному капризу судьбы, зачем-то нарядили в пиджак и брюки, а на руку надели часы за пятьдесят тысяч долларов. Наскоро представив Шнейдера новоприбывшему, Сварог извинился и сказал, что отойдет на пару минут.
Он вышел на улицу, набрал номер Маржаны. Та ответила мгновенно, словно только и ждала этого звонка. А может быть, так на самом деле оно и было, и правда ждала — кто поймет сердце секретарши? Сварог не знал толком, что хотел бы сказать, ему, кажется, просто хотелось услышать голос живого человека — пусть даже Маржана и не совсем подходила под такое определение. Если бы сейчас его увидел Жихарь, или любой из его корпорации, были бы они удивлены донельзя — что происходит с могущественным их шефом, откуда такая печаль в глазах и такая безнадежность во всем облике.
— Как ваши дела? — спросила секретарша с тревогой.
Дела, усмехнулся он, дела мои — как сажа бела, или даже еще белее. Свел я все-таки игву с вице-спикером, потому что слаб человек, даже если он и не человек вовсе. Ничего, конечно, хорошего из этого не выйдет, а один только мрак и ужас, и к мраку этому, значит, и будем готовиться. Если, конечно, доживем. Впрочем, готовься — не готовься, все равно толку мало. Конечно, рано или поздно все перемелется — мука будет. Но вот только из муки этой такие пироги выпекут — не дай нам бог их увидеть, а тем более — на зуб попробовать.
Наверное, это был самый долгий разговор в жизни Сварога Ивановича и самый искренний. Не знаем, что еще он сказал своей верной секретарше, только она по-настоящему испугалась и предложила подъехать к нему: десять когтей, сказала, хорошо, а двадцать — лучше. Но Сварог запретил, запретил решительно. Тут уже, заметил, ни когти, ни рога не спасут. Вот только у него к ней просьба будет… Если вдруг что случится, пусть Маржана поедет к полковнику Ильину. Пусть скажет ему, что он, Сварог, зла на Ильина не держит. Что он сожалеет о том, что было... А еще пусть скажет, что никто не остров… Он поймет...
— С кем это вы, Сварог Иваныч? — раздался над ухом чей-то голос.
Вздрогнув, Сварог отключил телефон. Рядом с ним стоял, перекатывался с носка на пятку крупный западный финансист господин Шнейдер.
— Я-то? — переспросил Сварог и натужно улыбнулся. — Да ни с кем, знаете ли… С секретаршей своей. Ценные указания даю. Целая корпорация подо мной, за всем нужно следить самому, сами понимаете.
Господин Шнейдер, он же Старший игва, все понимал. Хотя, конечно, любопытно узнать, что именно за указания давал достопочтенный Сварог Иванович своей очаровательной, как смерть, секретарше. Как лучше людей по лесу кружить? Или как парней на Ивана Купалу топить в реке? Или, может, как вернее клады проклятые искать?
— Ну что вы, господин Шнейдер, какие клады, — грустно усмехнулся Сварог, который, кажется, не уловил адской иронии в словах собеседника. — Мы люди современные, вся эта архаика не про нас. Наша братия сейчас по урбанистической части в основном промышляет… Снега зимой на проспект подвезти, пальмы вдоль дорог пластмассовые высадить, одни дома снести вместе с жителями, другие на их месте построить — как-то так помаленьку осчастливливаем людей, деваться-то некуда. А вы что же, вы с вице-то нашим поговорили?
Он поговорил. Разговор вышел крайне содержательным, их вице-спикер оказался чрезвычайно понятливый человек. А теперь, пожалуй, им пора ехать.
— Прекрасно, — обрадовался Сварог, — куда вас отвезти?
Оказалось, что никуда. Оказалось, что господин игва намерен сам за руль сесть.
— Ну, и замечательно! — несмотря на оптимистические нотки в голосе, улыбка у Сварога вышла кислой. — А куда поедем?
Это он скоро узнает. В свое время.
Они сели в машину, игва включил мотор, они тронулись. Как будто между делом игва заметил, что корпорация Сварога очень ему нравится. Большая разветвленная сеть с огромными возможностями. Создавалась явно не за страх, а за совесть. И корпорация эта очень скоро понадобится ему, Шнейдеру.
— Само собой, любые услуги, — закивал Сварог. — По льготным тарифам, так сказать, и вообще...
Игва покачал головой. Нет, Сварог его не понял: ему не услуги нужны, ему нужна сама корпорация.
— То есть, в смысле, акций приобрести хотите? — растерялся Сварог.
— Можно и так сказать, — нахмурился игва. — Хочу приобрести акций. Контрольный пакет. Или даже лучше все сто процентов. Как вы на это посмотрите?
И опять зазвонивший телефон выручил оцепеневшего от неожиданности Сварога — величайшее посмертное мерси Александру Беллу, Антонио Меуччи или кто там на самом деле этот телефон сначала изобрел, а потом сделал его мобильным. В любой сомнительной ситуации можно приложить трубку к уху, изобразить, что ты разговариваешь, и тем самым сделаться невидимым и неслышимым для любых неприятностей — пусть даже и временно.
— Алло, — сказал Сварог и вздрогнул от неожиданности — на том конце ему ответил голос Темного блюстителя, которого, признаться, он уже привык числить в покойниках.
Однако звонку этому спасительному предшествовали некоторые события, о которых есть смысл рассказать отдельно.
Хотя полковник и выразил желание подписать договор с темными — пусть даже и не кровью, а чернилами, на деле это оказалась лишь затяжка времени и попытки заморочить голову Валере. Но, по большому счету, все это была хорошая мина при плохой игре, деваться полковнику все равно было некуда.
— А то что, убьешь? — усмехнулся Ильин.
— Само собой, — кивнул Валера. — Только не я. Твой же собственный Светлый блюститель тебя и похоронит.
Ильин махнул рукой: ничего, с Сашкой я уж как-нибудь общий язык найду. И игвы нам не помешают. Валера заинтересовался: про игв — это тебе Сварог настучал?
— Он, а кто еще. Помощи просил.
А он, полковник, конечно, отказал? Ну да, ничего другого от него и ждать не приходилось. Эти денисовцы — такие цацы, у них всегда жабо на отлете. Для них принципы важнее. И игвы, и даже само Лихо — дело для них умозрительное, теоретическое. Ему предлагают союз против игв, а он морду воротит. Да они, светлые, ничего страшнее вампира Эрика в жизни своей не видели. Да и Эрика на самом деле тоже не видели, не показывал он им своего истинного облика.
— Да? И почему же, интересно? — полюбопытствовал полковник.
Да потому что иначе и вы, и мы, и местные, и все остальные против него объединились бы. Объединились — и доконали. Поэтому Хладный и выглядит, как человек, и ведет себя, как человек, — чтобы пыль в глаза пустить. Ведь Нергал — это зло, зло изначальное. Ильин только головой покачал: можно подумать, ты не зло. Валера криво улыбнулся.