Маржана сказала «спасибо» и почему-то заплакала. Смущенный полковник опустил трубку. Вот такие дела, братцы-кролики, сказал он, не глядя ни на кого. Валера, однако, был настроен скептически: и как ты собираешься вычислить Сварога?
Ну, с этим-то как раз проще всего. Простейшие оперативно-розыскные мероприятия — и шашка проходит в дамки...
— Мероприятия с использованием магии? — полюбопытствовал Валера.
Полковник усмехнулся. Господи боже мой, да ты, Темный, со своей магией — серый, как штаны пожарника. Техника гораздо эффективнее: проследим его по сигналу от мобильного.
Ильин набрал номер, попросил дежурного отследить местонахождение телефона Сварога. Все-таки, что ни говорите, с этой сотовой связью стало гораздо удобнее. И позвонить можно куда хочешь, и человека отыскать.
Предположим, согласился Валера, что телефон игва не выбросил и мы найдем Сварога. С чем ты собираешься идти на игву? С голыми руками? Ильин пожал плечами: да перед ними же целый арсенал оружия.
— Оружия-то полно, только не всякое игву возьмет, — хмуро заметил Темный. — И пока вообще непонятно, берет ли его наше оружие. Все-таки он из другого измерения.
— Ничего, возьмет как-нибудь, — сказал полковник и, подумав, добавил уже не так уверенно: — Должно взять...
Глава двадцать вторая. Напиток Армагеддона
Игва привез Сварога куда-то на окраину города, к целому комплексу старых, еще прошлого века зданий. Здесь, сказал, мое убежище, чем немного удивил главу корпорации «Местные» — он никак не ожидал, что у слуг Лиха есть убежище на поверхности земли. С другой стороны, если есть оно у светлых, темных и даже хладных — чем игвы хуже?
— Раньше тут был целлюлозно-бумажный комбинат, и это было богатое предприятие, — объяснил игва. — Но... темпоро мутантур, как говорили древние покойники, времена меняются. Книги, журналы, газеты — все перешло в электронный вид, и комбинат разорился.
— Да, печально, очень печально, — с фальшивым сочувствием закивал Сварог. — Если так дело пойдет, рано или поздно все бумажные комбинаты закроются.
Однако игва так не считал. От бумажных книг, конечно, человечество может отказаться, а вот от туалетной бумаги — вряд ли. Подтираться электронными гаджетами — дело хоть и шикарное, но весьма разорительное. Продолжая зачем-то объяснять очевидную разницу между нонче и надысь, господин Шнейдер непринужденно повел Сварога в главное здание комбината.
Тот, однако, как-то странно затоптался на пороге. Я, сказал, что-то неважно себя чувствую. Вот постою немного, свежим воздухом подышу, оклемаюсь — и тогда уже. А вы, господин Шнейдер, идите пока, я вас догоню.
— Ах, Сварог Иваныч, Сварог Иваныч… — укоризненно проговорил игва. — Какой же вы все-таки недоверчивый. Робкий вы и, не побоюсь этого слова, боязливый. И хитрости все эти ваши деревенские шиты белыми нитками. Идемте, идемте, нечего дурака валять…
В голосе игвы зазвучал какой-то запредельный, нечеловеческий обертон, и Сварог не решился больше спорить. Они вошли внутрь. Шнейдер вел его по комбинату так, словно вознамерился провести здесь экскурсию. Правда, ходили они недолго: в первом же попавшемся им на пути гигантском помещении остановились и стали созерцать солидных размеров бассейн, сейчас, впрочем, совершенно пустой.
— Это что такое? — наконец спросил Сварог. — Зачем?
— Это у нас бассейн, — охотно объяснил игва. — Раньше был для технологических нужд. А сейчас я его под свои надобности использую.
Сварог глядел напряженно: какие именно надобности, Рудольф Васильевич?
Разные, Сварог Иванович, разные. Люди мы необычные и надобностей у нас много. Вот, кстати, вы сами что думаете про нас, служителей уицраора? Ну, что же я могу думать, промямлил Сварог… Что вы большая сила. Что вы очень большая сила. Может быть, самая большая на земле.
— Очень может быть, — не стал спорить игва. — А как вы полагаете, зачем мы появились на поверхности? Каковы, так сказать, наши цели и устремления?
Ну, об этом Сварог понятия не имел — так, во всяком случае, ему казалось. А игве почему-то казалось совсем по-другому. Историю-то мировую вы, Сварог Иванович, неплохо знаете, заметил он, на своей, так сказать, шкуре испытали. Так что вам, милый мой, достаточно просто сопоставить факты — проще говоря, реконструировать прошлое и экстраполировать его на сегодняшний день.
Эта тонкая игра словами стала раздражать даже терпеливого Сварога: чего вы, в конце концов, от меня хотите, достолюбезнейший Рудольф Васильевич? Да ничего, собственно, ничего такого особенного не хотел от него Шнейдер, а единственное, чего бы желал он — так это максимальной откровенности. В ответ же игва обещал быть не менее откровенным.
— Хорошо, — наконец сдался Сварог, — как прикажете. Вот вам моя откровенность и мое понимание момента. Уицраор государственности, которого мы тут по-простому зовем Лихом, заскучал. Захотелось ему свежей кровушки. Захотелось большой и страшной бучи. И он вас ничтоже сумняшеся послал сюда, чтобы вы эту бучу затеяли.
Игва засмеялся: вы необыкновенно проницательны, Сварог Иванович. Мне даже как-то боязно стоять рядом с таким прозорливым человеком. Не говоря больше ни слова, игва подошел к огромному крану, вделанному в стену, крутанул его голыми руками, и бассейн стал наполняться водой.
— Что это вы делаете? — чрезвычайно хмуро спросил глава корпорации «Местные».
Что он делает? Водичку льет. А что, Сварог Иванович боится водички?
— С чего мне боятся воды? — насупился тот. — Лес, болото, река — это все моя вотчина.
Верно, все верно, закивал головой Шнейдер. Но, как известно, водичка водичке рознь. Одна водичка — источник жизни, другая — источник смерти. Вода живая, вода мертвая — все эти мифы и легенды на ваших глазах случились. А, впрочем, откровенность за откровенность, дорогой мой. Он, Шнейдер, плеснул в бассейн ионов серебра. Или, проще говоря, святой воды. А теперь предлагает Сварогу Ивановичу принять эту замечательную ванну. И пусть не отказывается. Ванна из святой воды традиционно считается полезной для здоровья человека…
— Я не человек, — перебил его Сварог неожиданно свирепо.
Ах, простите, он запамятовал. Они тут так мило беседуют, немудрено забыть, что Сварог Иванович — нежить, ну, или идол, если кому-то так больше нравится. Но, тем не менее, придется ему-таки принять эту ванну. И отказаться он не может, просто не имеет никакого морального права... А если досточтимый Сварог Иванович вздумает сопротивляться, поверьте, он, Шнейдер, сумеет его заставить — и это уже будет гораздо хуже, чем сделать то же самое, но по собственной воле. Так что не стоит противиться. Как говорится, в ваших же интересах.
Каменное лицо Сварога неожиданно дрогнуло, в нем проступило что-то детское, беззащитное. Послушайте, Рудольф Васильевич, начал он, мы же с вами цивилизованные э-э… ну, пусть будет люди. Мы же можем договориться, чтобы, так сказать, и нашим, и вашим, в смысле — взаимовыгодно. Не хотите покупать акции по полной стоимости, ну, и пес с ним, давайте на льготных условиях блокирующий пакет. Или, если этого мало, можно и контрольный. Практически бесплатно к тому же. Да что там, в конце концов, отдаю все за так. Забирайте скорее, пока не передумал. Знаю, что потом буду жалеть, но это потом, а теперь на все согласен. Договорились, а? По глазам вижу, договорились!
Но Шнейдер только головой своей квадратной покачал: увы, Сварог Иванович, слишком поздно. Уж больно вы, извините за прямоту, партнер ненадежный. То вы с нами, то против нас, все эти хитрости, увертки... Да и слишком много знаете к тому же. Так что нет, нет и нет, и прошу покорно в бассейн. Чтобы, так сказать, буль-буль, и все в таком роде.
Но Сварог отчаянно замотал головой. Нет, он не пойдет. Что хотите делайте, хоть расстреливайте, но нет.
— Ну, как скажете. Как это у вас тут говорят: хозяин — барин? Правда, к несчастью вашему, хозяин здесь не вы, а я. Так что будет по-моему, и никак иначе.
И игва двинулся к Сварогу. Тот глядел на врага странным взглядом. Только что напуганный, робкий, глава «Местных» теперь высился монументально и несокрушимо, как скала. Когда игва оказался в каких-то трех шагах, Сварог вдруг направил на него сложенные ладони.
— Стоять! — проревел он.
Из ладоней его сверкнула молния. Игва пошатнулся, закашлялся надсадно, согнулся в три погибели.
— Это… это что такое? — прохрипел он с трудом.
— Перунов огонь, — в голосе Сварога звучало легкое торжество. — Хорошая вещица от бога грома. Компактная, но очень сильная.
Ах, Сварог Иваныч, Сварог Иваныч, ну как же вам не стыдно? Ведь вы, местные, — магия естественная, природная. Вы должны драться честно, с открытым забралом. Зачем вам все эти артефакты? И зачем вы с оружием на дружескую встречу пришли?
— Хороша дружеская встреча, — оскалился Сварог, — в святой воде меня искупать хотели.
Да вы просто шуток не разбираете, откашливался игва, это… кхе… это розыгрыш был, разве непонятно? Сварог покачал головой. Э нет, шутку от правды он легко отличить может. Он ведь и сам первый шутник на деревне. А вот угрозы — ваша правда — угроз он не понимает и не любит. Так что, уважаемый Рудольф Васильевич, позвольте с вами попрощаться.
Сварог снова поднял сомкнутые ладони, между ними полыхнул разряд, послышался электрический треск.
— Да что ты творишь?! — закричал игва, падая на колени. — Он что, многозарядный, этот твой огонь?
— Именно так, Рудольф Иванович. Что поделать, не повезло вам.
Игва смотрел в пол, не в силах поднять голову, потом все-таки заговорил. Говорил он трудно, с надсадой, но в голосе его крылась нечеловеческая угроза.
— Слушай меня, Сварог. Слушай внимательно. Что бы ты сейчас ни сделал, я вернусь за тобой...
— Не думаю, — перебил его Сварог, в третий раз поднимая сложенные ладони. — Перунов огонь пошлет вас туда, откуда не возвращаются...
Как раз в этот патетический миг в Убежище темных Валера перебирал оружие, ища что-нибудь против игвы. Природа игвы была чужда верхнему миру, поэтому и оружие, чтобы его сокрушить, требовалось особенное.