Саша молча поднялся с дивана и пошел к двери. Ты куда, всполошился тесть. За пирожками, отвечал Саша. Но Петрович замахал руками: ни-ни-ни, стой на месте! Я тебя знаю, опять бузу устроишь. Нет, милый мой. Раз уж ты такой весь из себя бездна, сиди дома.
— А пирожки?
— А пирожки мы в интернете закажем. Может, даже еще и пиццу к ним возьмем.
Тут Петрович чуть не прослезился, глядя на себя — какой он добрый и заботливый, как печется о Сашке и обо всем человечестве, которое капитан спокойно может разорвать на мелкие части. Если, конечно, дать ему соответствующий приказ.
Однако в этот патетический миг у тестя зазвонил мобильный.
— Алло, Петрович, — сказал на том конце знакомый голос. — Это я, Валера. Сашка там с тобой рядом?
— Да, — негромко сказал Петрович, боясь бросить в сторону зятя случайный взгляд.
Валера хотел встретиться. Но не с капитаном, как подумал тесть, а с самим Петровичем. Прямо сейчас, в ближнем парке, у зеленой головы при входе — есть там такая. А Сашку приводить не надо, пусть дома сидит.
Велев Сашке ждать его дома и на всякий случай заперев квартиру снаружи, Петрович потрусил в парк. Спустя пятнадцать минут они с Валерой уже сидели на укромной скамеечке под сенью дуба.
— Как там капитан? — сходу поинтересовался Валера.
— Хреново, — искренне отвечал Петрович. — На черта стал похож. То есть рогов нет, конечно, а так — вылитый черт. С виду вроде человек, а внутри пес знает что. Всех укокошить хочет. Я, говорит, бездна! Хочешь, пойдем со мной, посмотришь?
Но Валера отказался идти смотреть. Насмотрелся, сказал, Сашка ведь его в прошлый раз чуть не грохнул. Если бы он бегал чуть помедленнее, не сидели бы они сейчас тут и не разговаривали бы, как культурные люди. Однако Петрович его успокоил. Объяснил, что он теперь выходит Сашке не просто тесть, а как бы натуральный отец. И может давать ему любые приказания.
— Это интересно, — сказал Валера и о чем-то глубоко задумался.
Когда Петрович уже решил, что разговор их окончен и нужно, видно, идти восвояси, Валера вдруг ожил и заговорил. У них с Петровичем, сказал, в прошлом были некоторые разногласия, но вообще-то мужик он хороший, честный. Поэтому и Валера с ним будет честным, и скажет все как есть. Петрович глядел на него недоверчиво — его опыт подсказывал, что, когда с тобой начинают говорить откровенно, ничего хорошего от этого не жди.
— Так вот, — серьезно продолжал Темный, — в нашего Сашку вошла тьма. Но не нормальная, человеческая тьма, как у нас с Катькой, а тьма могильная, адская.
— Это он от вампиров набрался! — догадался Петрович.
Точно, Петрович, именно от вампиров. Вот поэтому капитан наш и стал теперь бездной. Бездной, которая может поглотить весь мир. И тебя, и меня, и полковника Ильина. Короче говоря, всю вселенную. А ты, Петрович, не обманывайся насчет того, что он тебя слушается. Это он пока, временно. А очень скоро перестанет. И бездна, которая в нем, всех пожрет. Так вот, чтобы этого не случилось, нужно вернуть его в нормальное состояние.
Но Петрович почему-то не очень поверил Темному. Вернуть? А тебе-то с этого какая выгода? Вы же с ним воюете…
Тьма со светом, Петрович, бьются тысячелетиями, объяснил Валера, но жизнь будет и при свете, и при тьме. А в Сашке сейчас не тьма и не свет. В нем смерть и уничтожение. Так что мы сначала все вместе победим эту бездну, а уж дальше между собой как-нибудь разберемся.
— Уж и не знаю, — проворчал Петрович недоверчиво. — А если я не соглашусь, чего тогда?
— Для начала Сашка уничтожит тебя. Только будет делать это очень долго и очень больно. Потом…
— Потом неважно, — перебил его огорченный Петрович. — Эхма, вот так всегда. Только собрался пожить в свое удовольствие. И такая, понимаешь, сила под рукой. Все, говорит, для тебя выполню, что прикажешь.
— А если он с поводка сорвется, знаешь, что он с тобой сотворит? — Валера наклонился к нему и глядел прямо в душу темным взглядом оборотня.
Петрович переменился в лице. Несколько секунд молчал. Потом спросил упавшим голосом:
— И чего мне делать теперь?
Темный откинулся на скамейке, глядел снисходительно. Во-первых, сказал, придется погрузить Сашку в глубокий сон. Во-вторых, когда тот заснет, Петрович пусть позвонит ему, Валере.
— Как же это я его усыплю? — не понял тесть.
— Элементарно. Прикажи ему спать, и, если я все правильно понимаю, он просто не сможет ослушаться...
В этот миг у Валеры зазвонил мобильник.
— Темный, привет, — сказала трубка. — Это полковник Ильин, есть срочный разговор...
Спустя полчаса Ильин, Темный и Маржана сидели в небольшом ресторанчике возле дома полковника. За соседним столиком, убирая стол, позвякивал пустой посудой официант.
— Шутишь, Григорий Алексеевич? — ошеломленный Валера даже на «ты» с полковником перешел, что делал нечасто. — Последний раз в страну теней Блюститель ходил три с лишним тысячи лет тому назад. За своей женой, между прочим.
— Вы имеете в виду Орфея? — спросила Маржана. — А Данте?
— Данте Алигьери был Светлый блюститель, — отвечал Темный.
— Орфей тоже, — парировал полковник.
Валера пожал плечами. Человек, проживший одиннадцать поколений, был Светлым блюстителем? Не смешите мои скрижали, Орфей был Темным.
— Неважно, — отмахнулся полковник, — важно, что прецеденты имеются.
Да, но чем закончилось тогда дело, помните? Помним, но времена меняются. Валере не надо будет выводить из ада умерших. Ему надо будет добыть бурдюк призрачной крови Перунова быка.
— И правда. Такая мелочь. Клянусь Гандарвой, просто ерунда.
— Никто не говорит, что это ерунда, — нахмурился полковник. — Но ты — Блюститель. И этот труд тебе по силам.
— Будем точными, господин полковник. Это не труд, а подвиг.
Ладно. Он выхлопочет Валере у министра медаль «за отвагу».
— Какая там медаль, тебя самого из полиции турнули… — огрызнулся Валера. — И вообще, оставь свои шутки до лучших времен. Из страны теней назад можно и не вернуться. Вообще. Короче говоря, я отказываюсь. Нет, нет и нет…
Установилось тяжелое молчание, никто не глядел на Темного. Минуты тянулись невыносимо медленно. Наконец Валера не выдержал:
— Какого черта, Григорий Алексеевич! Почему ты сам не пойдешь на тот свет за бычьей кровью?
— Потому что я — не блюститель. И, значит, обратно не вернусь. А у тебя есть шанс.
Шанс? Валера невесело засмеялся. Блюстители, которые спускались туда, были великие маги древности. Да мы половины не знаем того, что знали они.
— Мы в вас верим, Темный, — сказала Маржана.
Это, конечно, приятно слышать, но — нет. Жизнь ему дороже.
— Михеев, послушай меня, — полковник глядел ему прямо в глаза. — Сейчас мы с тобой союзники. И как союзники мы представляем большую силу. Но даже нашей совместной силы может быть недостаточно, чтобы бороться с игвами, с хладными, не говоря уже про то существо, в которое превратился Сашка.
Так полковник не верит в победу? Нет, он верит, но одно дело — вера, а другое — реальность. Он знает, что местные могли бы им очень серьезно помочь. Но для этого надо спасти Сварога.
— А чем нам помогут местные?
— Начнем с того, что местные — это тысячи глаз и ушей, который проникают повсюду. Хочешь, Маржана перескажет тебе весь твой сегодняшний день до деталей?
Валера удивился. Ну ладно, на улице — это понятно. Но в офисе, в машине, магазине… Домовые, что ли?
— Домовые, лешие, анчутки, русалки, берендеи, верлиоки — вся природная нечисть, вся малая магия встанет на нашу сторону, — торжественно говорил полковник. — Враг будет поскальзываться на каждом шагу, ядовитые травы будут оплетать его, змеи кусать, дикие звери рвать на части, перед глазами его станет ночь от тысяч мохнатых крыл. И все это местные. Это и много чего еще.
Звучит соблазнительно, неохотно сказал Валера. А если я все-таки не вернусь?
— Ты вернешься. Обязательно вернешься.
— Почему ты так в этом уверен?
— Потому что я буду ждать тебя на этой стороне, — просто сказал полковник. — И, если что-то случится, я пойду за тобой.
***
Петрович подошел к двери Сашкиной квартиры, прислушался. Беспорядочные и дикие мысли роились сейчас в его голове. Ну зачем он ввязался в эту историю, зачем послушал Темного? Легко сказать — прикажи. А если он мне раз — и…
Нет, даже думать не хотелось, что может сделать ему бывший зять. Так что Петрович решил плюнуть на все и действовать по обстоятельствам. Решив так, он повеселел и твердой, хотя и несколько дрожащей рукой, открыл дверь.
Неподвижный капитан лежал в коридоре прямо на пороге. Глаза его были закрыты, дышал он тяжело, с шумом.
— Сашка, ты чего? — от испуга Петрович даже попятился. — Чего ты тут под дверью, как пес разлегся? Напугал меня, ек-макарек, чуть штаны не замочил. Чего так дышишь-то? Дурно тебе, что ли?
— Мне все время дурно, — не открывая глаз, прохрипел Саша. — Я бездна. Смерть зовет меня.
Вот уж, будь добр, глупостей-то не говори — смерть его зовет. Что ты о смерти знаешь, молокосос? А ну, идем в комнату… Идем, я тебя спатеньки положу.
— Нет… — капитан открыл невидящие глаза и с трудом отвел его руку. — Мне надо наружу.
Чего? На какую еще там ружу? Никакой тебе наружи, идем отдохнем!
— Уйди... с дороги! — Саша поднял на него темный и какой-то пустой взгляд.
Тут Петрович, наконец, рассердился. А ну, сказал, не хулигань… Я с тобой знаешь, что? Я шутить-то не буду… И не смотри на меня, как чиновник на бюджет, не распилишь!
Саша задышал быстрее, потом вдруг дернулся и стал подниматься — медленно, как кадавр в фильме ужасов. Сначала встал на четвереньки, потом на колени и, наконец, придерживаясь за стену, полностью выпрямился. Несколько секунд стоял, покачиваясь, и вдруг стал заваливаться вперед. Петрович ахнул, но Сашка успел схватиться за тестя и повалился вместе с ним на пол, придавив плотно, словно упавшее дерево. Глаза его снова были закрыты, казалось, он впал в каталепсию.