Майор опешил. А как иначе? Шнейдер-то должен по начальству доложить. Если он не доложит, то доложит сам майор.
— Значит, собрался сдать Шнейдера? — спросил Ильин.
— Ну, почему сдать… Но это же ЧП, докладную писать надо.
Ильин подумал немного, и дал майору удивительный совет. Забудь, сказал, что вы там были со Шнейдером, когда капитан увел девочку. Организуй себе провал в памяти. Девчонке это все равно не поможет, а ты здоровее будешь.
— Вы серьезно? — изумился Селиванов.
— Очень серьезно. Хочешь жить — молчи в тряпочку. В любом случае, спасибо тебе и дуй работать. Ищите девочку. Я со своей стороны тоже что-нибудь предприму.
Селиванов, растерянный, вылез из машины и понуро двинул в отделение.
— Что делать будем? — спросила Женевьев.
— Едем к Сашке домой, думаю, он прячется у себя в квартире, — полковник завел мотор.
— А оружие?
— Мы с тобой сами — оружие, — сухо отвечал Ильин.
Женевьев встревожилась: это очень опасно. Капитан — Блюститель, у него огромная сила. Но полковник оборвал ее.
— Я знаю, что он Блюститель. И к тому же инициированный вампиром. Я все знаю. Но я знаю еще и то, что в руках у него — маленький ребенок. Может быть, мы и так уже опоздали.
А если он их просто убьет? Ильин отмахнулся: не убьет. Не убил же он Шнейдера и майора. А это значит, что он все еще себя контролирует...
От отделения до Сашкиного дома было совсем недалеко. Женевьев, правда, сомневалась, что капитан у себя, но полковник полагал, что с ребенком ему больше и деваться некуда. Тем не менее, что бы там ни было на самом деле, им сейчас приходилось соблюдать особенную осторожность.
Перед тем, как идти на штурм, Ильин проинструктировал Женевьев. В прямом бою с капитаном шансов у них немного. Значит, единственная их надежда — на переговоры. Следовательно, никакой паники, напряженки и желания ответить ударом на удар.
Женевьев молча кивнула, они вышли из машины и зашли в подъезд. На этаж поднялись пешком, чтобы случайно не застрять в лифте. Остановились перед знакомой дверью, точнее, перед пустым проемом — дверь валялась тут же, снаружи, кто-то просто вышиб ее. На миг они застыли, не решаясь войти внутрь. Спустя несколько секунд в квартире послышались тяжелые шаги.
— Саша, это ты? — негромко окликнул полковник. — Капитан, отзовись! Это я, Григорий Алексеевич. И Женя со мной…
Шаги затихли. Они переглянулись.
— Саша, Петрович с тобой? — крикнул полковник. — А девочка? Ну не молчи ты, все равно же говорить рано или поздно придется.
— Вы правы, полковник, — раздался знакомый голос. — Говорить придется. И лучше раньше, чем никогда.
Из голого дверного проема выступил игва, казалось, еще более отвратительный, чем обычно. Ильина передернуло, когда он снова увидел лысый квадратный череп и пронзительные нечеловеческие глаза.
— А, господин Шнейдер… Вы, я гляжу, времени зря не тратите. Один пришли или со взводом спецназа?
— Спецназ тут не поможет, дорогой Григорий Алексеевич. И вы это знаете не хуже меня.
Ильин смотрел на него в упор: где капитан Серегин? Оказалось, что капитана нет. Если верить игве, он ушел вместе с девочкой. А игве, по его же словам, надо было верить. Они же с капитаном условились играть честно.
— Мы условились, — сухо повторил Ильин. — Только не очень-то верю я в наш с вами договор.
— Послушайте, полковник, — вкрадчиво сказал игва. — Наш договор, на самом деле, не так уж важен. Но есть договор куда более существенный. Это договор о нейтралитете между светлыми и уицраором, которого вы так изящно зовете Лихом… Согласно этому договору, вы не лезете в дела государственные, а мы не лезем в дела частного лица.
Ильин только плечами пожал: ну, предположим.
— Договор этот действующий, — продолжал игва. — И единственное, чего я прошу от вас, светлых, — не путайтесь под ногами. Боритесь со злом, воспитывайте в людях добро, честность, ответственность — но не путайтесь под ногами!
Он прошел мимо полковника и Женевьев и пошел прочь. Однако у лестницы остановился
— И вот еще что. Если найдете Блюстителя, рекомендую тут же известить об этом меня. Это в ваших же интересах...
Когда Ильин и Женевьев вернулись в квартиру, Татьяна привычно облила их святой водой: в связи с нахождением тела Темного в квартире был введен режим повышенной безопасности. Вытерев мокрые физиономии полотенцами, которые любезно подала им сама Татьяна, они прошли в спальню, где на диване, недвижный и мраморно-белый, лежал Темный.
— Как живой лежит, — сказал полковник.
— Точнее, как мертвый, — поправила Татьяна.
Ильин спорить не стал — он внимательно осматривал Валеру. Она, случайно, его не трогала?
— А что случилось?
Бурдюк на груди Темного поменял форму.
— И что это значит? — взволнованно спросила Женевьев.
— Я думаю, это значит, что в бурдюке что-то есть.
Полковник взял бурдюк, понюхал его. Судя по железистому запаху, в бурдюке была кровь. И он, Ильин, даже знал, чья это кровь — небесного быка.
— Значит, все получилось? — воскликнула Женевьев. — Я звоню Маржане?
Однако Ильина смущала одна вещь. Одна очень странная вещь... Если кровь уже тут, почему Темный до сих пор не ожил? Душа его должна была перенестись сюда одновременно с кровью…
— Может быть, он просто спит? — предположила Женевьев.
— Не похоже, — сказал полковник, коснувшись лба Валеры. — Холодный как лед.
— И что это значит? — спросила Татьяна.
Полковник посмотрел на нее странно.
— Это значит, что он вернулся из страны теней. Но при этом он по-прежнему мертв.
Женевьев рухнула в кресло, лицо у нее стало совершенно растерянным. Полковник, этого не может быть. Этого просто не может быть… Ну что же вы молчите, скажите что-нибудь!
Ильин поднял ладонь: помолчи, прошу. На челе его прорезалась глубокая вертикальная морщина. Ему надо было подумать. Спокойно подумать хотя бы пять минут. Хотя, черт, о чем тут думать… Ясно же, что с Валерой что-то пошло не так. Он не может вернуться назад из страны теней. Неважно, почему — важно, что не может. Это значило… черт, ну неужели никакого способа?!
От мрачных мыслей его отвлек звонок в дверь. Татьяна открыла и в квартиру разъяренной фурией ворвалась Катя.
— Где Валера? Что вы с ним сделали?!
Ее пытались успокоить — безуспешно. Казалось, она сейчас разорвет в клочья весь мир. Полковник вздохнул и повел ее в спальню — показывать Валеру. Увидев бездыханного Темного, Катя оцепенела от ужаса.
— Что… что это? Почему он лежит? Почему он такой бледный? Валера, очнись! Ты слышишь, очнись! Он же совсем холодный! Он умер!
— Нет, Катя, он не умер, — отвечал полковник. — Выполняя свой долг, Темный блюститель отправился в страну теней.
В страну теней? Но это же и есть — умер, что они ей голову морочат?
— Говорю тебе: он не умер. Блюстители могут перемещаться между мирами. В том числе и уходить в страну теней. И возвращаться, само собой.
Катя немного выдохнула, но все в ней еще бурлило. Ладно, пусть он не умер, но зачем они его туда отправили? Затем, что ему нужно было выполнить одну задачу. И он выполнил ее? Я спрашиваю — он ее выполнил?!
— Да, — после небольшой паузы сказал полковник. — Выполнил.
— Так почему он не возвращается назад? Почему?!
Полковник заиграл желваками: прости, но мы не знаем.
Катя побелела. Она все поняла. Они специально это сделали. Нарочно отправили Валеру на тот свет, чтобы он не вернулся! Она их всех насквозь видит! Они просто устранили конкурента! Но они поплатятся за это. Она расскажет всем темным, всем и каждому, что они сделали с блюстителем. Они заманили его, вы сказали, что будут союзниками, а сами… Нет, ребята, так вам это с рук не сойдет. Она начнет великую войну. Войну на уничтожение всех светлых. Они вспомнят, что такое духи-оборотни. И никакое оружие их не спасет. Хули-цзин уничтожат всех вас, всех до последнего ребенка!
— Да замолчишь ли ты, наконец?! — взорвался Ильин.
— Нет! — закричала Катя.
— Ну дай хотя бы слово сказать, — устало попросил полковник.
Катя подумала немножко и кивнула. Ладно. У него одна минута.
Ильин постарался объяснить все максимально коротко и ясно. Катя зашипела от злости.
— Значит, он там застрял? Так отправляйся за ним и верни его назад.
— Это не так просто, — нахмурился полковник.
Но ей было плевать. Кто его туда отправил, тот его и вернет. Или — война! На уничтожение! Она вступит в союз с хладными. Если этого будет мало, она призовет на помощь Лихо с его игвами — и небо покажется им с овчинку.
Ильин устало покачал головой: хорошо, как скажешь. Он пойдет за Валерой в страну теней. Женевьев вскинулась: это безумие. Он не Блюститель, он погибнет.
— Может, погибну, может, нет. Но Катя права. Тем более, я обещал Темному подстраховать его. А обещания нужно исполнять.
— Но если и вы не вернетесь, — сказала Женевьев, — с кем мы останемся? Вас нет, Темного нет, Сварог уничтожен, Саша обезумел… Игвы и хладные сотрут нас в порошок.
Но Ильину ситуация не казалась такой безнадежной. Судя по тому, что рассказал Селиванов, Саша, кажется, пришел в себя. Во всяком случае, с ним, наверное, можно вести переговоры. И если он, полковник, не вернется… Точнее, если они с Валерой не вернутся, Женевьев придется отыскать капитана и поговорить с ним.
Внезапно голос возвысила Татьяна, все это время мрачно молчавшая.
— Это самоубийство, — сказала она. — Я вам не позволю. Не слушайте эту подлую лису, она блефует.
— Она не блефует, Танюша, — грустно сказал Ильин. — Что бы там ни было, я пойду за Валерой и вытащу его... Ну, или останусь на той стороне.
Он налил в бокал мертвой воды, запас которой оставила на кухне Маржана и отправился в спальню. Женевьев хотела пойти с ним, но он ее остановил: сам справлюсь. Дверь за ним закрылась плотно, словно крышка гроба.
Татьяна посмотрела на Катю. Зачем она это делает, зачем заставляет полковника спускаться в страну теней?