Валера ударил себя по лбу. Ну конечно. Он не убить нас хотел, а просто забрать кровь. Полковник бросил на него огненный взгляд: в точку, Темный. И, забрав ее, все равно нас не убил. Хотя вполне мог бы. Просто обязан был.
— Так-так-так! — бормотал Валера, — что же это получается? Кровь темного, кровь светлого...
— ... кровь живого, кровь мертвого, — закончил полковник. — Что ты там болтал насчет Сумрачного вампира?
— Ты думаешь?.. Да нет, не может быть! Эрик же не самоубийца.
Эрик — хладный, напомнил полковник. И мыслит он совсем не так, как мы.
— Но зачем ему такая головная боль?
— Во-первых, это не его головная боль, а наша.
— А во-вторых?
— Во-вторых — Сашка. Он смертельно опасен для Хладного. Единственный, кто с ним может сейчас тягаться, так это Сумрачный вампир. И может быть, он уже восстает из своей пропасти…
На самом деле Сумрачный вампир, конечно, еще не вставал, но, откровенно говоря, до этого было совсем недалеко. Первый из Хладных и ангиак уже направлялись к нему прямым ходом. Не пешком, разумеется, а на самолете. Путь их лежал в Абхазию. Там, на плато Арабика, находилась пещера Веревкина — самая глубокая пропасть в мире. Из нее, с самого дна, они будут взывать к Сумрачному вампиру.
Юхашка, правда, слегка паниковал: а вдруг Сумрачный будет в плохом настроении, когда мы его воскресим?
— В этом можешь даже не сомневаться, — отвечал Эрик. — Сумрачный лежит в своей пропасти много тысячелетий. Так что хорошему настроению там взяться просто неоткуда.
— Но тогда ведь он может нас упокоить... — пискнул ангиак.
Может, Юхашка. Но будем надеяться, что до такого дело не дойдет. Все-таки ему нужен будет проводник на первых порах. Нергал объяснит Сумрачному, что к чему, и он их пощадит... Наверное. Когда же Сумрачный убьет Блюстителя, придется вернуть его обратно в пропасть. Это очень тяжелая задача, но как гласит предание, решаемая. Есть одна очень древняя и очень тайная книга. Называется она — книга Хладных. В этой книге — вся история вампиров. А еще в ней имеются три заклинания. Первое — заклинание вызова Сумрачного вампира. Второе — заклинание его упокоения. И третье — заклинание конца света.
— Эта книга хранится у вас, хозяин?
— Конечно, у меня. Я же Первый из Хладных, где же ей еще храниться?
— Выходит, мы с вами можем уничтожить мир?
Эрик покачал головой: не мы. Третье заклинание может прочесть только Сумрачный вампир... И вот этого надо бояться больше всего. Впрочем, сначала еще нужно добраться до центра пещеры. Официальная ее глубина — больше двух тысяч метров. Но эта та часть, которая доступна людям. Однако там есть скрытые проходы, которые ведут гораздо глубже. Так что истинной глубины пещеры никто не знает. Согласно преданиям, доходит она почти до центра земли. Но это вряд ли — едва ли Сумрачному вампиру понравилось бы тысячи лет вариться в магме...
Они летели уже минут сорок, когда сидевший сзади пассажи попросил Эрика поднять кресло — ему мешала спинка. Вампир отвлекся, исполняя просьбу: кресло было повреждено и поддалось не сразу. Пока Нергал возился со спинкой, Юхашка куда-то исчез. Нергал приподнялся и стал оглядывать салон. Сидевшая на соседнем ряду толстая добрая женщина сказала Эрику, что его ребенок побежал к туалету.
— Что он там забыл, интересно? — сквозь зубы пробормотал Хладный.
Женщина поглядела недоуменно, но почла за лучшее промолчать. А спустя пару минут появился и довольный Юхашка. Он и правда был в туалете: руки мыл мало-мало.
— Мало-мало мыл руки? — прошипел Эрик. — А почему у тебя рот окровавлен? Что ты вытворяешь, мерзавец? Ты что — человека сожрал?
— Сожрал немножко, — покаялся Юхашка. — Но не всего. Там еще много осталось. Хозяин тоже может покушать.
— Покушать?! Да я тебя упокою, как только мы ступим на землю! Где он, в туалете? Ты хотя бы припрятал его?
По словам Юхашки, прятать там было негде — очень тесно.
— Прочь с дороги, идиот! — прошептал Эрик, поднимаясь.
Но было поздно. От туалета раздался пронзительный женский крик. Эрик поморщился.
— Они нашли тело. Ну, погоди. Вот доберемся до земли — я тебя самого сожру...
Если бы эти слова слышал игва Шнейдер, он бы наверняка согласился с вампиром. Сожрать следовало давно — вот только не ангиака, а капитана Серегина. Впрочем, сожрать его игва не мог, был просто не в состоянии. Во-первых, капитан бы наверняка не дался, во-вторых, он еще должен был послужить Лиху. Хотя, признаться, самому игве разговоры с капитаном удовольствия не доставляли — слишком велика была тьма, стоящая за ним. Сравнить эту тьму можно было только с тьмой, окружавшей уицраора…
За невеселыми мыслями Шнейдер пропустил момент, когда капитан подошел к его двери, хотя обычно чувствовал этот миг безошибочно. Дверь открылась без стука, на пороге стоял Серегин.
Игва сделал недовольный вид. Не здороваясь — к чему? — он спросил, решен ли вопрос с майором Селивановым.
— Решен, — отвечал Саша. — Я свою часть уговора выполнил, выполняйте и вы свою.
Игва холодно кивнул. Он обещал антидот и сдержит обещание. Шнейдер подошел к сейфу и вытащил багрового цвета камень, насаженный на цепочку.
— Это он? — спросил Саша, зачарованно следя за тем, как страшно поблескивает камень под лампой.
Да, это он, отвечал игва. Амулет этот бесценен, ему стоило большого труда его достать. В мире всего два таких амулета — и второй носит уицраор.
— А уицраору-то он зачем? — удивился Саша.
Чтобы обуздывать его хаос — в нем бездна пострашнее капитановой. Саша кивнул: выходит, они теперь с Лихом вроде как побратались; так сказать, молочные братья. Игва в ответ только поморщился: надевайте.
Саша надел амулет, оглядел себя. Ощущения были странные. Очень странные. Игва тонко улыбнулся — ничего удивительного. Этот амулет создан из крови миллионов замученных заживо. Называется он «Глаз хаоса».
— Из крови, значит… А зачем вы мне это сказали?
Игва пожал плечами. А ему разве не все равно? Наоборот, он должен гордиться, что носит артефакт такой необыкновенной силы.
— Да уж, артефакт... Ну что ж, прощайте, господин игва. Надеюсь вас больше не увидеть.
И Саша двинулся к двери. Больше того, он не только двинулся, но даже открыл ее. Однако игва остановил его: куда это собрался господин капитан? Его ведь, кажется, не отпускали.
— Это что, шутка такая? — капитан нахмурился.
— Да нет, не шутка. Вы на службе, и вас никто его отпускал.
Капитан пожал плечами: и только-то? Ну, эта беда легко поправима. Он прямо сейчас пишет заявление об уходе по собственному желанию — и вопрос решен.
Однако игва говорил не о такой службе, не о полицейской. Служба капитана Серегина в полиции — это его личное дело. Шнейдер говорил о службе уицраору, и ему, игве, как полномочному представителю уицраора. Лицо Саши потемнело.
— Вы сказали, что у вас есть для меня работа — в обмен на антидот. Я свою работу сделал. Вы дали мне антидот. Соглашение исполнено. О чем еще говорить?
Игва поднял палец вверх, уточняя. Он сказал, что для капитана есть работа. Однако он не говорил, что работа эта одноразовая. В противном случае он бы сказал — дело. А работа для капитана — на постоянной основе. «Глаз хаоса», который он ему дал, бесценен. И свое душевное здоровье капитану придется отрабатывать.
— Вот как? — Саша криво улыбнулся. — А если я просто уйду? Рискнете меня задерживать?
Нет-нет, конечно, — игва поднял ладони. Просто капитану нужно знать одну вещь. Амулет на поверхности действует только одни сутки, так уж он устроен. Если через сутки его не подзарядить, «Глаз хаоса» станет бесполезен. Через несколько часов после этого капитан превратится в чудовище, которое не помнит себя. А зарядить его может только игва.
Наступило молчание. Саша думал.
— Вообще-то, — проговорил он медленно, — надо было предупредить меня. Надо было сказать об этом, когда мы договаривались.
А игва бы и сказал, но вот беда — его не спрашивали.
Саша помолчал еще немного, и молчание это было страшным.
— Ну, тогда сделаем так, — сказал он наконец. — Я этот амулет вам возвращаю. А антидот у меня и свой есть.
Девчонка сбежала, напомнил игва. Ничего, отвечал Саша, найду. Она сбежала с Петровичем, а я старого дурака знаю как свои пять пальцев. Найду, не волнуйтесь.
Саша взялся за амулет, намереваясь его снять.
— Я бы вам не советовал, — сказал игва лукаво.
Но кто же, скажите, слушает игв в наше просвещенное время? Их же никто всерьез не принимает. И совершенно напрасно, поскольку эти ребята до сих пор кое-что могут. Это понял Саша, как только начал снимать амулет. Его пронзила боль настолько чудовищная, что он не выдержал, рухнул на пол и закричал диким голосом.
— Я же говорил, не надо снимать. Все равно не получится, — заметил игва.
— Он что, заговоренный у вас? — тяжело дыша, спросил Саша.
— Глупый вопрос — амулеты все заговоренные. Вы разве не знали, капитан Серегин?
Глава двадцать шестая. Предатель
Петрович и Леночка в бегах были совсем недолго — первый же патрульный сержант отправил их в отделение. Петрович, правда, пытался бухтеть: по какой причине дедушку безобидного с внучкой за зебры взяли? Но полицейский им попался неразговорчивый, буркнул только, что на две точно таких же физиономии ориентировка пришла, так что пошли пока, а там разберутся...
Их привели прямо в кабинет игвы. Шнейдер кивком отпустил сержанта, остался с задержанными с глазу на глаз.
— Здравия желаю, товарищ полковник! — бодро прокричал тесть. — Позвольте доложить, почетный ветеран правоохранительных органов по вашему приказанию прибыл!
Игва разглядывал его холодно, молча. Значит, ты и есть тот самый Петрович?
— Ну так, — сказал польщенный Петрович, — слава-то впереди меня летит.
Да, продолжал игва, славы у тебя не отнять. И дурак ты, говорят, фантастический, и алкоголик, и вообще асоциальная личность… Тут тесть обиделся, и широкая улыбка сползла с его физиономии, как змея.