Хладный не нашелся, что ответить и хмуро отвернулся в сторону. Но Юхашка не угомонился. Он корчил рожи, морщил лоб, попискивал про себя и наконец просиял: он знает, что делать. Хозяин сейчас встанет и загипнотизирует всех полицейских. А еще лучше — убьет их. И тогда они спокойно выйдут на волю.
На это Эрик брюзгливо отвечал, что сейчас не может никого ни убить, ни загипнотизировать. Все дело в том, что у него кровь двух магов — темного и светлого. И эта кровь сковывает его, ограничивает его мощь. Кровь — квинтэссенция жизненной силы и великой магии. Все самые страшные заклинания творятся при помощи крови. И сейчас его собственная магия скована кровью светлого и темного. Поэтому он почти бессилен.
Юхашка хотел спросить что-то еще, но тут дверь открылась и в камеру вошел тот, кого они меньше всего ждали тут увидеть, а именно Рудольф Васильевич Шнейдер собственной персоной.
— Целого полковника нам прислали, однако, — пропищал ангиак.
— Это не полковник, Юхашка. Это гораздо хуже, — хмуро отвечал вампир. — Это игва, посланник уицраора.
Игва кивнул, довольный. Потер руки.
— Ну, что ж, господа хладные, я рад, что между нами нет неясностей. Поэтому предлагаю сразу выложить все карты на стол.
Эрик смотрел на него неприязненно. Вы как здесь оказались? Следили за нами?
Игва пожал плечами. Ну, не то, чтобы лично следил, конечно, просто на войне как на войне. Осведомлен — значит, вооружен. А его осведомили, что двое вампиров зачем-то летят в Сочи. И это, признаться, показалось ему очень странным. Кто-то, возможно, предположит, что они поехали на курорт понежиться на солнышке. Но ему такой вариант показался маловероятным — особенно, если учитывать любовь хладных к ультрафиолету.
— Вы в плену стереотипов, — пожал плечами Эрик. — Хладные не боятся солнечного света.
Может, и не боятся, конечно, но и не любят тоже. Таким образом, самое время рассказать, что тут делает Первый из Хладных.
— А нам нечего рассказывать, — отвечал Эрик, глядя сквозь Шнейдера.
Игва явно огорчился. Выходит, сотрудничества у них не получилось. Очень жаль. Нельзя ли тогда полюбопытствовать, что у них в карманах? И он бы не советовал сопротивляться — потому что тогда ему, Шнейдеру, придется действовать силой, а он этого очень не любит.
Эрик криво улыбнулся. Силой? А вы не боитесь поссориться с самым страшным существом на земле?
— Ах, дорогой мой Эрра-Нергал, — запел игва, — вы уже давно не самый страшный. К тому же, — он слегка завернул рукав, — вот, видите браслет на моей руке? Он подавляет силу хладных, я получил его лично от уицраора. Пока браслет у меня, вы не сможете сделать мне ничего плохого. А я вам — смогу. Ну, так что, будем выворачивать карманы?
Эрик молча вытащил из карманов склянки с кровью, поставил на скамейку. Склянки эти привели в восторг игву.
— Какие интересные пузыречки! — воскликнул он. — Любопытно, что в них такое? Секунду, я посмотрю… — он открутил крышки, понюхал. — Как я и думал, это кровь.
— Нам надо чем-то питаться, когда мы не дома, — глухо сказал Эрик.
Вот как? А ему, Шнейдеру, почему-то кажется, что это не простая кровь. Что она какая-то особенная. И уж точно эта кровь не для питания... А пузыречки, кажется, даже подписаны. «Живой... мертвый… темный… светлый…» Ах, вот оно что! Теперь я догадываюсь, куда вы направлялись. Пещера Веревкина, не так ли? Самая глубокая на земле пропасть, где хранятся мощи Сумрачного вампира... Скажите, Хладный, вы это серьезно? Вы хотели поднять на поверхность Изначальное Зло? И вас не пугают последствия?
Нергал сухо отвечал, что не пугают. Он — Господин над Жизнью и Смертью и вообще ничего не боится.
Игва покачал головой. При всем уважении он не позволит Нергалу совершить такое безрассудство. У его великого властелина, уицраора, совершенно другие планы на эту планету. А Первородный собрался посеять тут хаос и уничтожение. Извините, но этого не будет. Игва забирает эти опасные скляночки. А вы, господа, побудете гостями игвы. Вам отведут самые крепкие и самые надежные апартаменты… Я лично запечатаю их заклятием Великой брони. Эту преграду не обойдет даже Первый из Хладных.
— Ты можешь держать меня взаперти, но уничтожить меня ты не сможешь, — вампир глядел так ужасно, что любое другое существо, кроме игвы, дрогнуло бы перед ним. Но Шнейдер только улыбнулся. Всему свое время, Хладный. Всему свое время…
С этим словами он вышел вон.
— Что будем делать, хозяин? — со страхом спросил Юхашка.
— Все, что захотим, — Нергал неприятно осклабился. — Он забрал у меня кровь Темного и Светлого, я снова в силе…
Спустя примерно час после этого разговора в аэропорту объявили посадку рейса из Москвы. Еще через пятнадцать минут из зала прилета вышел человек в форме капитана полиции, подошел к игве.
— По вашему приказанию явился, — хмуро сказал он. — А теперь нельзя ли узнать, господин Шнейдер, зачем я вам тут понадобился?
— Я перехватил Первого из Хладных, — в голосе игвы звучало торжество, удивительное для такой хладнокровной твари.
Саша только плечами пожал: и поэтому он на ночь глядя он летел через полстраны? Игва, в свою очередь, тоже пожал плечами: да что он там летел — каких-то жалких два часа. Зато ему сейчас такое покажут — век не забудет.
Войдя в отделение полиции, они застыли на пороге.
— Да уж… — сказал Саша. — Такое забыть трудно. Пейзаж после битвы. Один, два, три… пять убитых полицейских.
— Черт с ними, со с полицейскими, — скрипнул зубами игва. — Нергал вскрыл сейф и унес кровь — вот это действительно страшно!
Саша поднял брови: кто вскрыл, какую кровь?
— Да говорю же вам, здесь был Эрик, Первый из Хладных. Я запер его, надежно запер. Но он оказался хитрее, чем я думал.
— Сочувствую вашему горю, — сказал Саша. Кажется, в голосе его проскользнула издевка.
Игва посмотрел на него в упор. Слушайте, капитан. Вы не понимаете, что происходит. Мы должны нагнать Эрика, нагнать и остановить. А иначе…
— Что иначе?
— Иначе он поднимет Сумрачного вампира.
— Кто такой Сумрачный вампир?
— Эх, капитан, лучше бы вам этого не знать… Идемте. Времени у нас в обрез.
***
Обряд воскрешения Сварога оказался совсем простым. Маги опрыскали кровью его одеревеневшее тело, остатки влили ему в рот и стали ждать, пока церемония подействует. Катя поразилась простоте предприятия. Все-таки с того света Сварога тащим — должно быть какое-то более солидное священнодействие.
Но Маржана заявила, что ничего этого не нужно. Сварог — это природная магия. Он берет силы напрямую от Вечной Матери. А кровь быка — это лишь мост между Сварогом и Матерью-природой.
— Получается, Великая Мать может даже мертвое оживить? — спросила Женевьев.
— Может, — отвечала Маржана. — Правда, в других формах. Так зерно гибнет и дает жизнь ростку. Так личинка умирает и дает жизнь бабочке.
Валера присвистнул: выходит, это будет другой Сварог, не тот, которого мы знаем? На это Маржана не могла ответить точно. Может, другой, может, тот же самый.
Помолчали.
— Я вот одного не могу понять, — сказал Ильин. — Чары, при помощи которых Жихарь заточил Маржану, оказались очень мощными — откуда у простого лешего такие силы?
— Думаю, что это чары Лиха, — отвечал Валера. — Когда Жихарь перешел к игвам, вероятно, те передали ему какие-то очень мощные артефакты.
Маржана кивнула: с обычным жихарем она справилась бы одним пальцем. Но этот был на удивление силен. Он одолел ее и запер.
Тогда непонятно, почему все-таки Маржана смогла пробиться сквозь эти чары. Почему они ее услышали? На этот вопрос ответ у Маржаны имелся. Дом возводил сам Сварог, а она ему помогала. В этих стенах есть часть ее силы. Она пробудила эту силу, заставила стены трястись и грохотать. Вот так они ее и услышали.
Так, наверное, она может заставить дом выпустить их, предположила Женевьев. Но Маржана с сожалением покачала головой. Она не справится, у нее для этого недостаточно силы. Но, может быть, это сделает сам Сварог...
Они, не сговариваясь, посмотрели на неподвижное тело Сварога. Он по-прежнему лежал застывший и бездыханный. Может быть, кровь не подействовала?
— Должна была подействовать, — сказала Маржана. — Если, конечно, она настоящая.
Тут Валера слегка обиделся. Кто-то, кажется, сомневаетесь в его компетентности? Какого пса он ходил бы на тот свет за фальшивой кровью?
— Секунду! — вдруг сказала Женевьев.
Все умолкли.
— Что еще там? — недовольно спросил Валера.
— Вы ничего не чувствуете? Катя, Маржана?
Катя подумала и сказала, что как будто бы стало труднее дышать. Маржана застонала, схватилась за голову.
— Только не это! Здесь принудительный воздухообмен. Похоже, Жихарь отключил вентиляцию.
— И это значит?..
— Это значит, что очень скоро все мы тут задохнемся.
Весть поразила их, как громом. Некоторое время маги сидели молча. Только Катя стала дышать громче и тяжелее. Валера раздраженно посоветовал ей вдыхать реже и экономить кислород. Но у Кати уже началась паника.
— Мне трудно дышать, — заговорила она срывающимся голосом. — Мне страшно, Валера! Я не хочу умирать! Не хочу, понимаешь!
Женевьев смотрела на нее с жалостью. Не волнуйся. Мы маги, и мы что-нибудь придумаем. Но Катя только головой покачала и, не выдержав, расплакалась. Ничего они не придумают! Ничего! Так и подохнут здесь, как крысы!
— Ну-ну, перестань… — мягко проговорил Валера. — Я прошу тебя, пожалуйста.
Заряд в телефоне у Женевьев закончился и фонарик погас, погрузив их в полную тьму. Пока полковник включал свой смартфон, Катя на ощупь перебралась к Валере, села рядом, вцепилась изо всей силы в его руку и так сидела, преданно глядя ему в лицо снизу вверх. Всем почему-то стало неловко.
— Хорошо еще, что ни у кого нет клаустрофобии, — проговорила Маржана.
— У меня есть, — негромко сказала Женевьев.
— Как же ты, бедная, справляешься? — удивился полковник.