– Так выглядят романтические ухаживания среди наблюдателей.
Тами сползла на пол и потянулась к бумагам.
– Можно?
Мелисса коротко изложила суть дела, но Тами принялась расспрашивать, и в итоге Мелисса сообщила ей намного больше. Они прочли и перечли каждую страницу предложения Джимини, и Тами преисполнилась понимания – и вместе с тем недоверия.
– Вы рожаете детей от того, кто больше предложит?
– Можно и так сказать. – Мелисса вздохнула и покачала головой. – Я знаю пары наблюдателей, которые живут вместе, потому что любят друг друга. Им посчастливилось встретиться в академии или в тренировочном лагере. Но стандартная процедура выглядит вот так.
Тами стала расспрашивать о контрактах, конюшнях и академиях. Мелисса видела, что кузине нелегко разобраться в том, как устроен быт наблюдателей, но Тами их не осуждала. Просто пыталась понять систему, целью которой было сохранять и преумножать редкие качества, завязанные на кровном родстве.
Задумчиво кивнув, Тами потянулась к листу с печатью Блеска Стармарка.
– А что ты думаешь о предложении Джимини?
– У него более чем впечатляющая родословная. – Мелисса нахмурилась. – Ни одна наблюдательница не откажет заявителю с таким рейтингом, если она не сошла с ума.
– Прекрасные цифры, прекрасные рекомендации, – согласилась Тами. – Будет ли невежливо с моей стороны спросить о твоих цифрах? Они… ниже?
Мелисса закатила глаза:
– Девяносто девять процентов наблюдателей мира ниже его по рейтингу.
Тами улыбнулась:
– Понятно.
– Я тоже занимаю неплохое место. – Было приятно довериться кому-то. – Мой биологический отец входит в десятку лучших бойцов в США, а при выпуске я заняла высокое место, показав трехзначный результат.
– Это хорошая оценка?
– Отличная.
– Стало быть, на бумаге из вас выходит удачная пара. – Тами нахмурилась. – А он это знает?
Сердце Мелиссы сжалось, а плечи поникли.
– Наверно. У Дун-вена есть мой формуляр с оценкой. И они с самого начала сводили нас вместе.
– Но тебе не нравится Джимини?
– Он… Джимини.
Тами рассмеялась:
– Ладно. Но как он реагировал на все эти попытки сватовства? Может, его заставили подать заявку на тебя?
Мелисса медленно покачала головой:
– Это противоречит природе волка.
– Значит, его приемные родители не отправили бы тебе это без его ведома. – Тами перебрала стопку и выбрала один из нижних документов. – А как насчет этого? Создается впечатление, что они пытаются действовать вне системы. Если вы и ваши дети принадлежите к волкам, разве это не значит, что на самом деле они создают частную программу разведения?
Документ, о котором шла речь, был весьма необычным.
Он был написан Джимини собственноручно и гласил, что все дети, родившиеся в его логове, будут принадлежать стае Найтспэнглов и получат воспитание и образование, соответствующие волчьим традициям. Мелисса не удивилась. Конечно, Джимини не захочет отсылать кого-либо из своих детей. Так, как некогда отослали его.
Ее восхитила его предусмотрительность, решимость, заботливость.
– Быть частью стаи – не ограничение и не рабство. Стая – это семья.
Выражение лица Тами смягчилось.
– По крайней мере, это тебе по душе.
Мелисса пробормотала нечто утвердительное.
– Так что же тебя останавливает? – спросила Тами.
– Это. – Мелисса махнула рукой в сторону стопки бумаг, которая вторглась в ее жизнь. – Так неловко. Будет казаться, что я передумала, когда узнала рейтинг Джимини.
Глаза Тами засияли.
– Мама была права. Ты влюблена.
– Наблюдатели не заключают браки по любви.
– По документам он не наблюдатель. – Тами подняла руку, прерывая саму себя. – А значит, встает вопрос, почему он ухаживает за тобой так, как принято у наблюдателей? Волчьи традиции должны быть более романтичными.
Мелисса слабо улыбнулась. Самое время Джимини решить, что он должен уважать ее границы.
За ужином Тами осознала нечто важное. Формально те же правила и положения, которые Мелисса объяснила ранее, могут быть применимы и к ней. Ее кузину штрафовали за то, что та не спешила исполнить свой долг перед Междумирьем. А когда статус Тами подтвердится, будет ли Междумирье ожидать, что она внесет свой вклад? Вряд ли это разумно.
Но что, если опасения Джо оправдаются? Что, если Управление Ингресс захочет, чтобы она выполнила свой долг и способствовала появлению новых поколений наблюдателей? И что, если в Ингресс не захотят допустить, чтобы ее генетический материал смешивался с генетическим материалом метиса?
Ее голова была забита вопросами, возможностями, последствиями и контрмерами. Она уже обдумывала повестку следующей встречи с Сирилом, когда дедушка схватил пульт и включил звук телевизора, который был настроен на канал, где показывали его любимую вечернюю телеигру.
«Мы прерываем трансляцию для специального объявления, – произнес диктор. – Повторяю, мы прерываем трансляцию для специального объявления».
Прошло несколько секунд, и на экране появилась знакомая пятерка дикторов. На баннере позади них был изображен логотип ухаживания Миябе за Стармарком.
– Так и думал, – пробормотал дедушка. – Они долго тянули с объявлением даты.
«Захватывающие новости из Кейши, Япония, где пресс-секретарь Хисока Твайншафт и пресс-секретарь Суузу Фарруст созвали пресс-конференцию. Скорее всего, это долгожданное объявление о следующем поцелуе, не так ли?»
«Несомненно, – согласилась вторая дикторша, складывая руки поверх своих заметок. – Предположения затрагивали весь год. Упоминались самые разные даты, от американского Дня благодарения до грядущей шестой годовщины Открытия. Наблюдатель Хинман, можете ли вы объяснить, какие даты могут считаться благоприятными с точки зрения тех?»
«Амаранты отмечают несколько ежегодных праздников, самым важным из которых, безусловно, является День разделения. Он отмечается дважды в год, во время зимнего и летнего солнцестояния. Слово „дихотомия“, которое входит в его название, происходит из греческого языка и буквально означает „разделенный надвое“. Действительно, это одновременно и самый короткий, и самый длинный день в году, смотря где вы находитесь».
Первый диктор заинтересованно кивнул:
«Возможно, в предыдущих решениях Кимико можно найти какие-нибудь подсказки? Давайте посмотрим график».
В разговор вмешалась его напарница:
«Последний, седьмой поцелуй Кимико совпал с объявлением о создании двух новых должностей в Совете амарантов, в результате чего число членов Совета увеличилось до семи».
«Это правда, – вставил наблюдатель Хинман, – однако Кимико сказала, что выбрала этот день, чтобы отметить гораздо более личное событие. Она хотела отпраздновать то, что впервые стала тетей».
На экране появилась фотография: Элоквент держал сверток, а Кимико ворковала над первенцем своей старшей сестры.
«У Кимико есть свои причины выбирать ту или иную дату и то или иное время, – признала женщина, – но Пятеро – теперь Семеро – точно извлекают из каждой их встречи всю возможную пользу».
«Прошу прощения, – прервал ее первый диктор. – Но нам сообщают, что пресс-секретарь Твайншафт готов выступить с речью. Давайте перенесемся в Кейши».
Изображение на экранах снова изменилось. Тами сразу узнала две статуи драконов у подножия лестницы, ведущей в святилище Кикусава, где происходили все пышные церемонии в рамках ухаживания Миябе за Стармарком.
Хисока Твайншафт стоял за небольшой кафедрой, утыканной микрофонами. Он был одет в строгий серый костюм и улыбался кому-то в стороне. Камера показала панораму двора, и стало видно, что на церемонии присутствуют Хармониус Стармарк, Тенна Сильверпронг и Суузу Фарруст. Не весь Совет, но значимая его часть.
Члены Совета были расслаблены и улыбались, как будто для них нет ничего особенного в том, что их показывают во всем мире.
Тами непроизвольно подалась вперед, когда Хисока Твайншафт воздел руки, призывая к тишине.
Сверкнули последние вспышки, и пресс-секретарь повернулся к камере.
«Приветствую всех и каждого. Я рад обратиться к вам сегодня в качестве посредника Элоквента Стармарка».
– Ох уж эти глаза, – пробормотала мама.
Дедушка фыркнул. Он больше, чем она, любил знаменитую стармарковскую медь. Тами задумалась, встречался ли он с кем-нибудь из Стармарков, когда мальчиком жил в анклаве Гардов.
Сдержанный и дружелюбный, Хисока размеренно продолжал:
«Знаю, вы все с нетерпением ждете, когда ухаживание Кимико Миябе продвинется дальше. Могу вас заверить, что Элоквент, который по праву может испытывать еще более неодолимое предвкушение, ждет визита своей поклонницы. Суузу».
Любезно кивнув, вперед вышел Суузу Фарруст, пресс-секретарь кланов фениксов и представитель амарантов-птиц.
«Добро пожаловать, мир вам. Я рад быть посредником Кимико Миябе. Ее погоня за Элоквентом Стармарком продолжается. Она потребует от того, кого намерена завоевать, еще один поцелуй».
Раздались крики, свист и аплодисменты. Очевидно, в родном городе Кимико пара была не менее популярна, чем в других странах. Тами рассмеялась, когда Хармониус Стармарк, будущий свекор Кимико, издал пронзительный волчий свист.
Суузу, слегка удивленный, молча дождался, пока шум утихнет, и объявил:
«Кимико выбрала День святого Валентина».
По толпе пронесся возбужденный гул. Мама рассмеялась, а папа выложил пять баксов. Дедушка довольно улыбнулся.
Когда снова воцарилась тишина, Суузу закончил:
«Весь мир снова соберется во дворе святилища Кикусава под ветвями Кусуноки четырнадцатого февраля для восьмого поцелуя Кимико».
Тами пришла на вечернюю встречу с Эшем раньше условленного часа, но он уже ждал ее на сеновале. Ждал с нетерпением, если судить по тому, как он спикировал с лестницы, подхватил ее и запрыгнул наверх. С радостью. И с пылом, сказала она себе через несколько минут.
Он отстранился, давая ей возможность перевести дух, и тихо сказал: