Заметив возле занавеса движение, Эш рассмотрел три фигуры, которые, не привлекая к себе внимания, заняли поставленные сбоку стулья. Это были директора старшей школы в Уэст-Бранче, средней школы в Арчере и начальной школы Лэндмарк – соратники Сирила по работе в рамках Инициативы Твайншафта.
Их присутствие было не более чем отвлекающим маневром. И ненавязчиво решало бюрократическую проблему.
Согласно недавно принятому закону, амаранты не могли передвигаться без эскорта. А значит, как только Сирил раскроет правду о своей видовой принадлежности, окажется, что он нарушает правило об обязательном сопровождении наблюдателя. Поэтому состоялся обмен тщательно составленными документами: Сирил подтвердил, что Тамико обладает выдающейся душой, какая бывает только у наблюдателя, а Тамико подписала необходимые бумаги и стала его сопровождающей.
Если кому-то хватит глупости попытаться арестовать Сирила, на то не будет никаких оснований.
В центре сцены Сирил прикоснулся кончиками пальцев к сердцу и улыбнулся. Затем заговорил доверительным тоном:
– Ходят разные слухи о том, почему я собрал вас здесь этим утром. Насколько я понял, букмекеры даже принимают ставки – и, как всегда, все ставят на Хисоку Твайншафта.
Слушатели вежливо засмеялись.
– Я прекрасно понимаю, что нашим студентам не терпится разобраться с последним мероприятием семестра, поэтому буду краток. Позвольте для начала развеять наиболее возмутительные слухи.
Спокойствие Сирила было заразительным, а манеры – безупречными. Он мог бы преуспеть в Совете амарантов, если бы чуть меньше дорожил преподаванием.
– Я не ухожу со своего поста. Я не нахожусь под арестом, и мои действия не подвергались сомнению. Я не баллотируюсь на выборную должность. Я не собираюсь выпустить книгу. Однако я собрал вас и представителей прессы не для того, чтобы сказать, что мне нечего вам сказать.
Зал снова засмеялся.
– Я всегда считал себя ученым. Глубокая и прочная любовь к знанию обогащает жизнь. Честно говоря, в этом кампусе я всегда чувствовал себя как дома.
Это он умел. Сказать правду, не говоря лишнего.
– Если вы по дороге сюда заглянули в биографическую справку обо мне, то, вероятно, уже знаете, что я занимаю пост президента колледжа Беллуэзер на протяжении последних двадцати шести лет. Сегодня утром я хочу сообщить вам небольшую странную деталь. Я основал Беллуэзер.
Воцарилась тишина.
Эш тихо застонал. Рук фыркнул.
Сирил поднял палец:
– Постарайтесь собраться с мыслями, пока я поприветствую наших иностранных гостей. Они вряд ли нуждаются в представлении.
Хисока Твайншафт и Арджент Меттлбрайт неторопливо вышли на сцену и встали по бокам от Сирила, молчаливо выражая свою поддержку.
Никто не осмеливался нарушить тишину.
– Вы знаете меня как доктора Сирила Беллами. Мое настоящее имя – Сирил Санфлетч, и я птица, уроженец одного из фазаньих кланов. Я амарант и живу в Америке с самого основания этой страны.
Сирил выполнил простейшее приветствие, протянув руки ладонями вверх навстречу людям и камерам.
– Вот, – тепло сказал он. – Я вас шокировал?
В самую длинную ночь года дубовая лощина была ярко освещена, и Эш подозревал, что это заслуга Кипа. Дерево Цыпленка мерцало разноцветными огнями, на которых анклав мог бы разориться, если бы это были настоящие кристаллы. Но Кип отлично умел обходиться тем, что было под рукой. Он давно понял, что стеклянные шарики не излучают свет сами, зато их можно осветить снаружи.
Однако существа были чем-то новым.
Эш терпеливо дождался, пока одно из них подплывет достаточно близко, чтобы он убедился, что это не разновидность эфемер. Ничего подобного. Они казались полностью созданными из символов, но порхали среди ветвей, словно птицы и бабочки. Можно было подумать, что это сюрприз от артистов, развлекавших публику этим вечером, однако все менестрели носили гербы уютных кланов. Их ремеслом были веселье и музыка, но иллюзиями они не славились.
– Здорово придумано, правда?
– Довольно мило, – согласился Эш. – Это ты сделал, дядя Денни?
– Хотелось бы, чтобы я, ведь наша Цыпленок от них в восторге. – Дядя Кипа театрально закатил глаза, косясь на подножие ближайшего дуба. – Никогда бы не поверил, что он на это способен.
Арджент Меттлбрайт сидел на снегу прямо в праздничном наряде, а у него на коленях сидела Цыпленок. На ней было пальто бутылочно-зеленого цвета, которое сшил Фейсал, а также мягкий шерстяной берет, в который Фейсал воткнул одно изогнутое павлинье перо. Это шло к ее глазам – по крайней мере, так он сказал.
Проворные пальцы Арджента сотворили еще одну магическую сущность – на этот раз мидивара, а Цыпленок, смеясь, захлопала в ладоши, вызвав на строгом лице лиса едва заметную улыбку.
– Когда видишь его таким, легче поверить, что он подбирает сирот.
– Ты видел Кипа? – спросил Эш.
Ему нужна была помощь друга, чтобы снять чары, скрывающие его крылья.
– Недавно?
Явно уклончивый ответ.
– Ты знаешь, где он?
Дядя Денни загудел и запыхтел:
– Сегодня он превзошел самого себя. Не удивлюсь, если он забрался куда-нибудь в безопасное место и насыщается. Где твоя госпожа?
– У мышей. – Менестрели обучали Тамико медленному танцу, который приобрел огромную популярность, когда его исполнила Кимико Миябэ, заслужив возможность поцеловать Элоквента Стармарка в четвертый раз.
– Она еще заманит тебя на брачный танец! – Дядя Денни взял Эша за руку. – Раз уж она так занята, пойдем поболтаем с котом?
– На самом деле… нас не представили. – Эш понизил голос. – Что ты задумал?
Белка поиграла бровями:
– Держись поближе, и увидишь.
– Почему мне нужно в этом участвовать?
– Возможно, пригодится свидетель.
Эш застонал, но сдался. Он так долго прожил с представителем клана белок, что день без какой-нибудь выходки казался неправильным. Кроме того, этот разговор давал ему повод представиться.
Хисока встретил их появление с вежливым интересом.
– Пресс-секретарь Вудакр. Эшишише Санфлетч. Рад встрече.
– У вас есть время побеседовать наедине? Или вы предпочитаете избегать разговоров о важных вещах в самый темный день? – спросил дядя Дэнни.
– Это одновременно благоприятное время и место, полное надежд. – Хисока жестом пригласил Вудакра не стесняться. – Я никогда не откажу пресс-секретарю в праве высказаться.
Дядя Денни с благодарностью сжал руки кота, а затем положил его руки поверх своих.
– На самом деле я хочу обсудить две вещи. Видите ли, у меня есть связи. Все мы, живущие в подполье, находили способы поддерживать связь. Я стал все это продумывать еще до того, как наш мальчик начал ухаживать за своей дамой.
Он достал из-за пояса сложенный листок бумаги.
Эш понятия не имел, что происходит, но внимательно следил за лицом Хисоки.
Кот дважды просмотрел бумагу, а затем пробормотал:
– Внушительный список.
– Единственный в своем роде. – Вудакр коснулся края листа. – Каждый из них готов выйти вперед и представлять интересы других.
– Это хорошие новости.
– Это только начало. – Дядя Денни достал вторую бумагу – точнее, целую пачку. Он сиял. – А это уже не торт. Это глазурь.
Хисока взглянул на страницы и медленно поднял брови:
– Скажите мне, Линден, что это?
– Предложение сделать предложение. – Дядя Денни сжал плечо Эша. – Ему нужно произвести впечатление на женщину, а она хочет только мира. Поэтому он совершит турне. Пятьдесят штатов, пятьдесят анклавов, каждый из которых имеет хорошую репутацию в своем сообществе и хочет, чтобы о нем узнали.
Эш попытался заглянуть в бумаги:
– О чем ты, дядя Денни?
Тот лишь подмигнул. Он был слишком увлечен своей идеей, чтобы остановиться.
– Как говорится, я знаю одного парня, который знает одного парня. И этот парень хочет и может снять телесериал об Эше и его ухаживании. Эш приезжает, знакомится с историей места, отдает дань местным ремеслам и увозит домой какой-нибудь сувенир для своей госпожи. Все по-настоящему. Много информации. Хорошее развлечение. И в каждом эпизоде выходит из подполья очередной клан или анклав.
– Интересно… – протянул Хисока.
– Правда ведь? Метис ездит по всей стране. Неизвестно, когда он посетит твой штат. – Денни кивал, как будто его предложение уже было одобрено. – Двухчасовые серии, которые выходят раз в месяц, и особые эпизоды по праздникам. Это шоу будет удерживать внимание американцев в течение… по крайней мере четырех лет. Вы дадите миру историю, за которой можно следить, когда ухаживание Миябэ за Стармарком подойдет к концу.
– Очень интересно. – Взгляд Хисоки остановился на Эше. – Вы бы сочли возможным рассмотреть этот вариант?
Идея была безумная. И притягательная. Вероятно, она будет иметь успех, но нужно установить ограничения.
– Я рассмотрю это предложение, если вы сможете ограничить мое участие в съемках одними выходными в месяц. Потому что я не собираюсь бросать свою основную работу. И лучше бы вам придумать какую-нибудь другую причину привозить домой подарки, потому что я не собираюсь тянуть с ухаживанием четыре года.
Хисока улыбнулся:
– Ты напоминаешь мне своего отца.
Эш почувствовал, что… его поддразнивают.
– Я его сын. Так и должно быть.
Кот принял позу примирения:
– Сирил выдвинул аналогичные условия сотрудничества.
– Он не хотел бросать школу?
Это не было неожиданностью.
– Он не хотел бросать сына.
Дубовая лощина звенела песнями бардов и балладами сказителей, но тройка близнецов, пара уборщиков и пара волков уже ускользнули из круга. Приближалось назначенное время, и назначенное место гудело такой силой, что Эш замедлил шаг.
– Ты добавил еще чары? – спросил он у Кипа.
– Я должен быть польщен? Или это была шутка? – Хвост его лучшего друга распушился так, что стал вдвое больше обычного.
– Джимини?
– Кто-нибудь видел список участников этой сходки?