В расположении помещений первые колледжи Кембриджа следуют лестничному принципу по образцу Оксфорда. Большинство преподавателей, как и студенты, обитали в одном помещении, где у каждого была своя ниша для занятий; в центре стояли truckle beds (кровати на колесиках разной высоты), которые ради экономии пространства задвигались одна под другую, собираясь в одну наподобие матрешки. За несколько помещений, связанных одной лестницей, и по сей день представляющих собой единое целое, были ответственны один или два члена колледжа – ядро будущей тьюторской системы.
«Город потных грез» – этот кембриджский каламбур был пародийным ответом Фредерика Рафаэля на возвышенные слова Мэттью Арнольда об Оксфорде, ставшие его вывеской: «Город грезящих шпилей». Какими бы роскошными ни были первые колледжи Оксфорда, Кембридж отличают большие привратные дома в тюдоровском стиле, триумфальные ворота в мир науки, от Куинс-колледжа, Крайстс-колледжа и Тринити-колледжа до орнаментального апофеоза Сент-Джонс-колледжа. Башни и бойницы, воинственные порталы и элементы геральдики отсылают нас к средневековой крепостной архитектуре; это своеобразный академический вариант замковой архитектуры, сигнализирующей: осторожно, это крепость науки.
Помимо символической функции ворота колледжа выполняли и другую, ограждая школяров от мира развлечений – от проституток, еретиков и враждебно настроенных горожан. В привратных домах, например, за входом в Куинс-колледж, часто располагалась казна колледжа, где хранили серебро и документы. О том, что теперешние привратники куда эффективнее падающей решетки, знает всякий, кого хотя бы один раз останавливали перед привратницкой с ужасающими словами: «Извините, мы закрыты».
Кембриджшир – кирпичная страна, а Кембридж – город кирпича. В привратных домах колледжей этот дешевый материал облагорожен. Жженый кирпич всегда получает шанс на карьеру там, где поблизости нет хороших разломов природного камня. Почти все здания в Кембридже до 1500 года построены из мягкого мелового известняка, разрабатываемого на холмах в юго-восточной части графства. Его было легко добывать в Черри-Хинтоне или в топях возле Рича, его легко обрабатывать, в чем можно убедиться, посмотрев на виртуозную надгробную часовню епископа Олкока в кафедральном соборе Или; правда, ему не хватает прочности и устойчивости к погодным условиям. В xvii – xviii веках многие колледжи обновили известняковые стены: фасады были облицованы по большей части кеттонским известняком кремового цвета, который использовался также для часовни Кингз-колледжа, при строительстве Клэр-колледжа, Тринити-колледжа и других зданий. Самый лучший кеттонский камень, оолит юрского периода, добывался в каменоломнях Нортгемптоншира и Ратленда; он стоил дорого и соответственно использовался экономно. На средневековых стенах Питерхаус-колледжа и Крайстс-колледжа или Тринити-холла толщина облицовки из кеттонского камня всего пять сантиметров. Альтернативой ему был жженый кирпич, и Куинс-колледж стал первым использовавшим в большом объеме красный кирпич в качестве облицовочного материала для стен из мягкого известняка. Триумф кладки из жженого кирпича – от привратных домов эпохи Тюдоров до орнаментализма викторианской эпохи, например, в Ньюнэм-колледже, – стал кембриджской традицией, которую в 1977 году с грандиозным размахом продолжил Робинсон-колледж, монументально процитировав архитектуру привратных домов с использованием разноцветного кирпича из Суонси.
Если вы посетите оба университетских города и сравните их, в глаза бросятся не только различия в строительных материалах. Если в Кембридже многие колледжи выходят на реку, то большинство колледжей Оксфорда зажаты между Хай-стрит и Брод-стрит, задами выходя на улицу. Кембридж – это «здания в ландшафте», как писал Николаус Певзнер, а «Оксфорд – ландшафт из камня». Оксфорд урбанизирован, а Кембридж имеет сельский вид: здесь есть рыночная площадь, но нет такой площади, как Редклифф-сквер. «Кембридж – несомненно, очень уютное, симпатичное местечко после мрачного великолепия Оксфорда – поистине буржуазное, в котором всегда можно найти утешение, во всяком случае на день-другой», – считал Литтон Стрэчи. Когда в 1951 году Кембридж по недоразумению получил городские права, сами кембриджцы были поражены. Этим жестом король Георг VI хотел отблагодарить за то время, которое он провел на реке Кем студентом Тринити-колледжа.
Места, подобные Кембриджу, дают прекрасную возможность совершить обзорную экскурсию по истории архитектуры, от англосаксонской колокольни Сент-Бенет до новейших лабораторий в стиле хай-тек. Перипетии эпохи Реформации привели к тому, что итальянский Ренессанс до Англии дошел поздно, проявившись в первую очередь в орнаментах и декоративных деталях, роскошнее всего – в решетке и скамьях на хорах часовни Кингз-колледжа (ок. 1535 года). В архитектурном плане большинство колледжей по-прежнему придерживались готических традиций. Пример Гонвилл-энд-Киз-колледжа, внедрившего новый стиль в средневековую атмосферу, лишь подтверждает это. Пилястры и фронтон Врат Добродетели (1567), полукруглые арочные ворота с барельефами Викторий на антрвольтах, как на римских триумфальных арках, – чистый Ренессанс, совершенно не типичный для елизаветинской архитектуры. Современницы Врат Добродетели – Врата Чести – цитируют обелиски и другие детали из книги болонского архитектора Себастьяно Серлио. В его весьма влиятельном труде L'Architettura (1537–1551) английские зодчие открыли для себя пять образцов античных ордеров колонн и все остальное, что может относиться к постантичному стилю.
Иниго Джонс ничего не построил в Кембридже, но здесь есть часть решетки для хоров, которую он создал в 1638 году для Винчестерского собора. Поскольку она не вписывалась в готическую обстановку, ее убрали в 1820 году, а в 1912-м выставили на верхнем этаже Археологического музея в Кембридже. В то время как Иниго Джонс в Лондоне призывал соотечественников к великой революции в восприятии классики, в Кембридже и после 1638 года строили стрельчатые окна и готические веерные своды, например, в привратном доме Клэр-колледжа. Одновременно этот колледж начал обновлять свой старый двор в стиле дворцов Ренессанса. Доны Крайстс-колледжа тоже захотели резиденцию в духе нового времени. Симметрично скомпонованное здание членов конгрегации (1640–1643) стоит в строгом и величественном уединении, демонстрируя то, что Джон Ивлин называл «строгая архитектура». Но потом появился человек из Оксфорда и показал кембриджцам, что он понимает под классикой. Это был Кристофер Рен – профессор астрономии, никогда прежде ничего не строивший.
В начале 1663 года, еще до того как в Оксфорде был заложен Шелдоновский театр, Кристофер Рен предложил своему дяде Мэттью Рену, члену Пемброк-колледжа, проект часовни. Это была очень скромная часовня с пилястрами, фронтоном, минимальным декором – первое чисто классическое здание Кембриджа. Кристофер Рен черпал вдохновение не только в книге Серлио, но и у современных ему французских и итальянских архитекторов, например у Бернини, с которым познакомился в Париже в 1665 году. Год спустя он предложил проект еще одной часовни для Эммануил-колледжа, уже с барочными элементами. Однако его шедевром в Кембридже стала библиотека Тринити-колледжа, строительство которой началось в 1676 году, когда сам Рен уже стал главным королевским архитектором. В здании библиотеки, грандиозном по замыслу, безупречно выполненном вплоть до мельчайших деталей, Рен придал палладианскому классицизму собственное звучание, которое ни с чем не спутаешь.
Мы встречаем в Кембридже и Николаса Хоксмура, ассистента Рена. В отличие от Оксфорда здесь ему не позволили воплотить ни один из монументальных проектов (начиная с 1713 года) в Кингз-колледже, в том числе большой двор девяносто на девяносто метров с крестовым ходом и колокольней, или реализовать честолюбивые планы в центре города. Если бы Хоксмуру позволили их осуществить, сегодня мы могли бы по главной аллее пройти вдоль всей улицы Петти-Кьюри от Крайстс-колледжа до часовни Кингз-колледжа, где по замыслу был предусмотрен forum academicum (академичесий форум) с колоннадой. Улицу Тринити-стрит Хоксмур тоже хотел расширить и украсить ее обелисками в стиле римской площади Navona – барочная Cantabrigia Romana (Римский Кембриджшир).
В экскурсиях по воздушным замкам есть прелесть. Представьте себе, как мог бы выглядеть небольшой город на болотах, если бы он в свое время доверился таланту Ланселота Брауна. Этот великий мастер английского садового искусства в 1779 году предложил превратить Бакс в один непрерывный парк. Вместо зигзагообразного маршрута по разделенным земельным участкам колледжей, вдоль реки Кем вились бы дорожки, приводившие к узкому озеру, и не было бы никакой Куинс-роуд с ее автомобильным движением. Отклонены были и проекты, которые предлагал в 1784 году Роберт Адам, находившийся тогда на вершине славы: новая университетская библиотека и круглая трапезная для Кингз-колледжа. То, что было построено в xviii веке, – лишь бледная копия.
И снова, как и в Оксфорде, воплотить часть проектов Хоксмура удалось Джеймсу Гиббсу. Его здание для членов конгрегации (1724–1732) наглядно демонстрирует (особенно если смотреть со стороны Бакса) контраст соседствующих стилей: классицизм Гиббса рядом с готикой часовни Кингз-колледжа, драматические перпендикуляры-вертикали рядом с вытянутой, спокойной горизонталью, белый портлендский камень флигелей колледжа рядом с теплым желтоватым кеттонским и йоркским камнем часовни – триумфальный ансамбль, поучительный пример смелой планировки. И дом Сената (1722–1730) с георгианским благородством выполненный Джеймсом Гиббсом – первое новое здание университета за более чем два столетия.
Один привратник рассказывал мне, что несколько студентов как-то ночью подняли на крышу дома Сената седьмую модель «Остина». Байки, подумал я, пока не прочитал «Ночных альпинистов Кембриджа». Эта классическая книга 1937 года описывает невероятные экспедиции любителей покорять фасады по кембриджским крышам и башням так, словно это восхождения на Эверест: Трещина Четвинда в Кингз-колледже, Кухонное плато в Тринити-колледже, Расщелина водостока в Новом дворе Сент-Джонс-колледжа. «Ночной альпинизм» – несколько замысловатый способ овладения пиками архитектуры колледжей, экстремальный студенческий спорт, удовлетворяющий альпинистское честолюбие на академической болотной равнине. В палитру достижений фасадных скалолазов входят и розыгрыши: например, заменить скипетр Генриха VIII на портале Тринити-колледжа ножкой от стула, а также акции протеста – скажем, растянуть между фиалами часовни Кингз-колледжа транспарант с надписью «Долой бомбу». Однако настоящее искусство лазания по крышам – это искусство ради искусства. Спрыгнуть из узкого окна викторианской угловой башни Киз-колледжа на кровельный карниз здания Сената и подняться назад, что гораздо труднее: этим так называемым прыжком дома Сената, традиционным испытанием на храбрость среди студентов Киз-колледжа, мы и завершим чествование Джеймса Гиббса.