— Ты, кстати, не замечал у Лялечки в последнее время новых побрякушек? — спросила я.
— Милая! Я на такие вещи внимания не обращаю. И потом, как ты понимаешь, дома она бриллианты не носила… даже если они у нее были. Что-то говорила мельком про хорошую имитацию, я не вникал.
— Ну вот теперь самое время вникнуть, — мрачно подвела я итог. — Лучше поздно, чем никому. Фотография Серебрякова у тебя с собой есть?
— Нет.
— Ну так позвони на службу, пусть подскочат к ювелирному-то. Может быть, там его кто-то опознает.
— Слушай, а ведь в этом что-то есть, — слегка оживился Стас. — Я-то зациклился на Сбербанке. Хотя, у него и там дела могли быть.
— Скорее всего и там были, — согласилась я, — причем не только в данном конкретном отделении. Но туда он вряд ли ходил с дамой.
Ювелирный магазин был небольшим, но, я бы сказала, респектабельным. Никакой дешевки, витрины оформлены со вкусом, а не просто слепят глаза драгметаллами, две продавщицы без малейшего налета вульгарности. Словом, интерьер мне понравился.
Когда Стас предъявил продавщицам фотографию Серебрякова, они не колебались ни минуты.
— Наш клиент, считайте, постоянный. Почти каждый месяц что-нибудь покупал: то запонки, то заколку для галстука…
— А из дамских украшений?
— И это бывало, — без тени удивления сказала одна из продавщиц, постарше. — Дайте сообразить… Нет, все покупки я, конечно, не вспомню, а вот последняя… Точнее, последний заказ…
— А вы разве делаете вещи на заказ? — изумилась я.
— В некоторых случаях… Для особых клиентов.
— И что за случай был на этот раз?
— Его дама не могла выбрать ничего из нашего ассортимента. Ей хотелось гарнитур — цепочку и кольцо — из трех видов золота…
— В каком смысле? — опешил Стас.
Продавщица посмотрела на него с некоторым сожалением:
— Золото бывает белое, желтое и красное. Так вот, дама желала все три вида в одном. Без драгоценных камней. Одно время была мода на такие обручальные кольца, их часто спрашивали, заказывали. Потом прошло. А тут понадобилось не только кольцо, но и цепочка к нему.
— Вот эта дама? — показал Стас фото Лялечки.
— Эта! — хором ответили продавщицы. — Но она появилась сравнительно недавно, до этого у него дамы чуть ли не каждый месяц менялись.
— Когда они забрали заказ?
— Должны были вчера…
Мы со Стасом переглянулись. Во мраке, окутывавшем последние часы жизни господина Серебрякова, начал намечаться хоть какой-то просвет. Действительно, там же была квитанция, а о ней благополучно забыли в череде последовавших событий.
— Можно посмотреть записи вашей видеокамеры? — поинтересовался Стас.
— Это — к хозяйке, — тут же отреагировали продавщицы.
Хозяйка, подтянутая деловая дама средних лет и не вполне русской внешности, цепко взглянув в удостоверение Стаса, выразила мгновенную и безоговорочную готовность помочь следствию. Через пять минут мы уже сидели в кабинете Стаса, готовясь смотреть очередное «кино». На сей раз — про красивую жизнь ювелирного магазина.
Нам повезло. Камера зафиксировала господина Серебрякова, входившего в магазин вместе с Лялечкой примерно три недели тому назад. Ошибиться было невозможно. Я щёлкая пультом управления видео регистратора выудила из записей те дни, в которые, по моим представлениям, должен был фигурировать интересовавший нас объект. Он там и оказался. В результате выяснилось, что ювелирный магазин господин Серебряков посещал не реже двух раз в месяц и никогда не уходил оттуда без покупки. А вот за последним заказом прийти не успел…
Но ведь тот, кто убил его, должен был знать, куда именно в этот день отправится господин Серебряков. Или — вести за ним непрерывную слежку. Или…
Я чуть не подскочила от внезапного озарения. Не нужно было никакой слежки! Тот, кто сумел поставить достаточно мощную защиту исполнителю-киллеру, так, что лицо его оказалось невозможным увидеть, легко мог определить и местонахождение интересующего его объекта. И определил… Поползший по моей спине холодок был лучшим доказательством того, что я подошла к черте, заступать за которую не рекомендуется.
Глава шестая Дружба дружбой…
Следующий день принес еще одну новость: нашелся мотоцикл. Собственно говоря, его никто и не думал прятать, более того, в течение примерно полутора лет его периодически фиксировал на улицах Москвы автоматический передвижной комплекс, который используется ГИБДД. Сравнить фотографии с камеры наблюдения возле места убийства господина Серебрякова с фотографиями комплекса было делом техники.
Приметы мотоцикла совпали до мелочей. А вот мотоциклист на всех снимках, кроме тех, где фигурировал пистолет, был совершенно другим. Опросили завсегдатаев мототусовок: владельцем железного коня оказался самый настоящий рокер, некто Корней Ивановский по прозвищу Карабас, тридцати с лишком лет от роду, большой авторитет в своих кругах и не менее большой любитель пива. Больше ни в чем примечательном замечен не был.
Смущало, правда, то, что в Карабасе было не меньше двух метров роста и явно больше центнера веса, а стрелок-мотоциклист был скорее среднего роста и сложения спортивного. Тем не менее, появившуюся версию следовало отработать. И бригада отправилась по месту прописки Карабаса — в спальный район Марьино, живописно расположенный на берегу Москвы-реки. Правда, на месте аэрационных полей, но об этом жители района предпочитали не думать.
Проживал Карабас на первом этаже семнадцатиэтажного дома, где был только один подъезд плюс редакция какого-то ведомственного журнала, занимавшая почти весь этаж. В результате коридор в единственном жилом помещении оказался в два раза больше комнаты и в три — того, что условно можно было назвать кухней. Но хозяин, по-видимому, был очень доволен планировкой, поскольку основное место в его жизни и жилище занимал мотоцикл, сверкавший посредине прихожей. Тут же располагалась и мастерская, благо площадь позволяла.
Я приклеилась к следственной бригаде в последний момент: очень было интересно посмотреть на того, кто пользовался такой мощной поддержкой хорошо известных мне сил. В отличие от полицейских, я не обольщалась несовпадением внешних контуров фигуры: можно принять любой вид и любые габариты при соответствующем желании и соответствующей технике выполнения этого желания. Мне нужно было попробовать почувствовать, хотя я отлично сознавала, что уже играю с огнем.
— Зачем ты туда собралась? — пытался урезонить меня Стас. — Мы тянем очевидную пустышку, просто отрабатываем номер. Да, мотоцикл похож, но его хозяин, насколько мне известно, никогда не держал в руках не только огнестрельного, но даже холодного оружия. Если не считать штопора, разумеется. Или открывашки для бутылок.
— Мне нужно, — упрямо твердила я. — Я никому не помешаю, только посмотрю. По-моему, до сих пор я немного помогала следствию, нет?
Возразить Стасу было нечего. Помогала я не только следствию, но и лично ему, в плане оказания моральной поддержки. Как выяснило вскрытие, Лялечку отравили солидной дозой старого доброго клофелина, щедро добавленного в бутылку с «Мартини». Отпечатки пальцев на бутылке обнаружились только самой Лялечки, причем свежайшие. Косвенной уликой служило и то, что во всей роскошной квартире в «Воробьевых горах» не нашлось ни единого отпечатка пальцев, кроме Лялечкиных и господина Серебрякова. Который там бывал часто и подолгу — свидетелей, слава Богу, было достаточно.
Вывод напрашивался один: отпечатки были тщательнейшим образом уничтожены. И непонятная доселе схема поведения Геннадия Анатольевича постепенно выстраивалась в стройную и даже где-то логичную картину жизни крупного афериста. Которого сгубила, во-первых, тяга к женщинам вообще и к чужой жене, в частности, а во-вторых, та самая мелочность, которая порой губит самые великие начинания.
Перед тем, как отряхнуть со своих ног прах Отечества, господин Серебряков решил забрать заказанные и оплаченные ювелирные изделия из магазина на Ленинском проспекте. Из-за тридцати тысяч (примерно) все еще условных единиц загубить элегантную, многоходовую и многомиллионную комбинацию…
Карабас, по-видимому, искренне верил в человеческие добродетели: дверь в его квартиру была приоткрыта. Заходи, кто хочешь, бери, что можешь. Правда, когда следственная группа в сопровождении соседей-понятых, позвонив для приличия в дребезжащий звонок, толкнула хлипкую входную дверь, выяснилась причина такого образа жизни: на пороге сидела собака, размером с годовалого теленка, и глядела на прибывших без особой приязни, но с какой-то гастрономической заинтересованностью.
С собаками у меня отношения сложные, определить их вкратце можно так: взаимное вежливое недоверие. Но тут передо мной была одна из самых независимых собак, какую только можно себе представить. Среднеазиатская овчарка. Точнее, овчар. Идеальный охранник, друг хозяина, предмет его гордости и… гроза для всех остальных окружающих. Лает такой песик редко, но зато хватает крепко. И не отпустит, пока не получит соответствующую команду от хозяина. Понятно, почему Карабас считал дверные замки излишней роскошью.
— Есть кто дома? — в полный голос осведомился Стас.
Собака в ответ тихо зарычала, а из глубины квартиры донеслось недовольное:
— Кого там еще черти принесли?
— Полицию, — с готовностью пояснил Стас. — Поговорить надо, Корней Сергеевич.
Из комнаты неторопливо вышел… вот уж действительно Карабас. Кудлатый, с пышной бородой и усами, щедро покрытый замысловатыми кельтскими татуировками и слегка прикрытый майкой и шортами. В руках у него была откупоренная бутылка пива.
— Поговорить? О чем? — Лицо Карабаса выражало глубокое недоумение.
— О вашем мотоцикле.
— А чего о нем говорить-то? — озаботился Карабас. — Стоит себе и стоит.
— Мы пока тоже… стоим. Может, в комнату пригласите?
— Это можно, — добродушно согласился Карабас. — Алекс, место.
Собака крайне неохотно посторонилась, явно готовая в любую минуту исполнить диаметрально противоположную команду.