ернувшихся из сибирской ссылки. Станислав Викентьевич Косиор, поляк, рабочий-металлург, возглавлявший ранее организацию РСДРП в Киеве. И Михаил Павлович Томский (Ефремов) — питерский печатник, тонкий конспиратор и профсоюзный организатор, делегат еще Лондонского съезда партии в 1907 году, получивший свой псевдоним после побега из ссылки — от Нарымского края до Томска. Низкого роста, сухощавый с маленькой головой и рыжеватыми подстриженными усами, он отличался оживленной веселостью. К концу месяца к ним присоединится еще одна примечательная личность — межрайонец Моисей Маркович Володарский, приобретший большой опыт пропагандистской деятельности в рабочих организациях США. Бледный, болезненного вида юноша в очках и с выразительным орлиным профилем, он быстро выдвинулся в партии благодаря выдающему «американскому» красноречию и прямолинейной бескомпромиссности.
Альянс большевиков и межрайонцев — пусть и не оформленный — укрепил позиции и тех, и других. Именно май стал временем стремительного роста их влияния в столице. Войтинский писал: «Правительство приступило к работе при наилучших предзнаменованиях. Но меньше, чем через неделю, все изменилось: в рабочих кварталах Петрограда и в казармах поднялась волна недоверия, раздражения против коалиции, и день ото дня эта волна поднималась все выше, все грознее. Не апрельские дни и не июньское наступление, а именно середина и вторая половина мая принесла нам в Петрограде наиболее тяжелые поражения… Стремительный поворот настроения в народных низах объяснялся, думается мне, тем, что массы ждали от коалиции чуда… Но прошло пять дней, прошла неделя, и все осталось по-старому… Где мир? Где хлеб? Где чудо? Вместо ожидаемого мира — слух о готовящемся наступлении на фронте. Вместо хлеба — дальнейший рост разрухи, дороговизны. Безработицы. Вместо земли — какая-то статистика. Чудо не пришло!»[1394]
Ленину оставалось только напоминать: «Приступать к делу для спасения страны от неминуемой ужаснейшей катастрофы можно и должно немедленно, не теряя ни одного дня. Вся суть в том, что «новое» Временное правительство не хочет приступить к делу, а если бы захотело, то не сможет, будучи опутано тысячами цепей охраны интересов капитала»[1395].
Войтинский признавал: «Заводские митинги один за другим выносили резолюции с выражением недоверия коалиционному правительству. На многих заводах большевики предлагали потребовать, чтобы такой-то «товарищ министр» явился на митинг для доклада и объяснений… Когда меньшевики и эсеры, сторонники коалиции, доказывали, что министрам некогда ездить по заводам, в ответ раздавалось:
— С рабочими им говорить некогда, а с буржуями небось целый день разговаривают!»[1396]
Большевики создали постоянно действующие центры агитации в столице и в других крупных городах. В Петрограде главным таким центром оставался дворец Кшесинской, и все попытки выкурить из него большевиков не увенчались успехом. При том, что «бульварные газеты на все лады смаковали эту метаморфозу «проклятого особняка» — а затем пикантную «тяжбу Кшесинской и Ленина». Особняк оказался не только удачной находкой, но и — с мая — зубной болью большевиков: хозяйка выиграла у них суд. Впрочем, в дом она так и не вернулась; большевики затягивали исполнение судебного решения, и только в июле их силой вышибли оттуда»[1397].
Начальник контрразведки Никитин продолжал отслеживать работу этого главного «гнезда немецкого шпионажа»: «Обыкновенно, возвращаясь домой около 3 часов ночи, я проезжал мимо штаба большевиков, занимавшего дом Кшесинской, и всегда видел на площади немного поредевшую за день, но все еще большую толпу солдат. Иногда, сойдя с автомобиля, я пробивался к балкону, с которого говорил очередной оратор. Мои разведчики шли своими путями. Меня просто интересовал вопрос: о чем можно говорить каждые сутки, с утра до такого позднего часа, чтобы иметь столь многочисленную аудиторию… Речь каждого оратора продолжалась в среднем полчаса. Его без задержки сменял другой. Организованные станции T.S.F.[1398] могли бы позавидовать такой пунктуальности, особенно при работе, рассчитанной без малого на круглые сутки. Содержание речей было одинаково и давно нам знакомо из любого митингового выступления. Оно только дополнялось измененными рассказами, цинизм которых не уступал фантазии; но зато неизменно заканчивалось непосредственным призывом, обращенным к солдатам, стоящим под балконом, идти, идти именно им и взять то, что принадлежит другим».
Никитин рассказывал и еще одну удивительную историю. Контрразведка переехала в здание Императорского конвоя на Воскресенской набережной, где заняла два нижних этажа. «В первых числах июня, в одно прекрасное утро приезжаю и глазам не верю: верхний этаж занят «Боевым отделом Литейной части партии большевиков». Сюда же перевезены все доспехи, как флаги, плакаты, брошюры и арсенал; тут блестят и поднятые штыки. Все, что угодно, но не мириться же с присутствием в вашем доме той самой партии, о которой вы уже полным ходом ведете расследование… Ездил к Главнокомандующему и просил их убрать… Ни ген. Половцову, ни его помощнику кап. Козьмину, ни ген. Дутову, при всем их старании, не удалось найти желающих освободить нас от этого соседства»[1399].
Весьма успешно большевики повели агитационную работу среди женщин. Равные права, в том числе избирательные, были им предоставлены еще Временным правительством. Большевики же акцентировали внимание на правах детей и социальных льготах для матерей. У них яркие агитаторши — Крупская, Арманд, Коллонтай.
Большевики одержали решительную победу на петроградской конференции фабрично-заводских комитетов. 30 мая — 3 июня, где за большевиками шло уже три четверти делегатов[1400], Войтинский утверждал, что «в Петроградском пролетариате максималистские настроения охватывали в то время бесспорно наиболее активные элементы рабочих кварталов»[1401].
В мае политическая жизнь бурлила вокруг местных и муниципальных выборов. Плюрализм на первых в истории свободных выборах зашкаливал. В Петрограде только по десяти районам соревновался 71 партийный список, среди которых были и сугубо местечковые: «домовая администрация», «группа служащих в воспитательных заведениях», «группа честность, отчетность, справедливость». Большевики, как и другие крупные игроки, вставили свои списки по всем районам. На победу они не рассчитывали, конкуренты — либеральная коалиция во главе с кадетами, а также социалистический, или левый блок эсеров и меньшевиков — выглядели сильнее.
Общую платформу предложил Ленин: никакой поддержки войне, никакой поддержки правительству капиталистов, «опубликование тайных грабительских договоров» и их немедленная отмена, право всех народностей на самоопределение[1402]. К этому Исполнительная комиссия ПК добавила: отчуждение частных строений в пользу беднейших слоев, установление пониженной квартплаты, муниципализацию предприятий общего пользования (трамвай, телефон, водопровод, освещение), подчинение думам вопросов продовольственного снабжения, введение всеобщего бесплатного образования и медицинского обслуживания.
РСДРП(б) блокировалась с межрайонцами и меньшевиками-интернационалистами, а в Невском районе — еще и с левыми эсерами. Упор был сделан на продвинутые предвыборные технологии — встречи с избирателями в трудовых коллективах, распространение предвыборной платформы в виде брошюр, развешивание наглядной агитации. В качестве основных «целевых групп» электората были женщины и солдаты, для привлечения которых печатались специальные листовки и плакаты.
Выборы прошли в несколько дней — с 27 мая по 5 июня. «Русское слово» на своих страницах вело репортаж: «28 мая был днем наиболее напряженной избирательной борьбы. Ввиду праздника, к урнам пошел трудящийся элемент. В рабочих районах почти не видно было буржуазных избирателей… Борьба по-прежнему ведется между двумя списками — партией народной свободы (к.-д.) и социалистами. Выборная борьба вынесена исключительно на улицу. Большевики прибегают к самым недостойным методам агитации. «Ленинцы» собирают вокруг себя толпы народа и, читая статьи «Правды», уверяют простодушных избирателей, что Милюков «проворовался». Вчерашний день не обошелся без эксцессов. Большевики разгромили один из пунктов партии к.-д.»[1403].
Результаты выборов в Петербурге большевиков скорее вдохновили, продемонстрировав степень радикализации столицы. Просели кадеты — еще совсем недавно самая популярная и все еще правившая партия, — получившие 25 % голосов. Большевики уступили безусловному лидеру — левому блоку (55 %), но и их собственные 20 % были совсем не маленьким показателем. Одержали верх большевики только в Выборгском районе. Там они набрали 58 % голосов, сильно опередив и эсеро-меньшевистский блок (33 %), и кадетов (7 %). В состав гласных районной думы вошли 37 большевиков, 22 меньшевика, 1 эсер, 4 кадета и один от группы Плеханова. «Президиум думы Выборгского района был избран из одних большевиков во главе с В. М. Молотовым, а комиссию по народному образованию возглавила Крупская[1404].
Во время муниципальных выборов Исполнительная комиссия ПК, испытывая острую нехватку пропагандистских инструментов, и недовольная чрезмерным вниманием «Правды» к проблемам общенациональным в ущерб городским, решила создать собственный печатный орган. Ленин, увидевший в этом угрозу внутрипартийного сепаратизма, тут же потребовал созыва экстренного заседания Петербургского комитета, которое и состоялось 30 мая.