нный взбунтовавшейся командой, повернул назад капитан-лейтенант Гудхард на Е-8 – узнав о том, кто должен стать их целью, британские моряки встали на дыбы.
Роял Нэви во все времена славился не только своим мужеством, но и буйным нравом моряков. Недаром британские матросы никогда не расстаются с ножами, а офицеры с револьверами. Только вот револьвер в кобуре на поясе – это слабое утешение, если нож уже приставлен к горлу. Да и с поломкой дизеля на Е-1 тоже не все чисто. Иногда не обязательно бунтовать, вместо этого можно всего лишь подсыпать песочка в смазку. Вот вам и поломка дизеля.
Таким образом, в поход отправились лодки капитан-лейтенанта Хортона Е-9 и Е-19 самого Кроми. Осталось лишь найти цель и уничтожить ее. У Кроми было несколько зацепок на район поисков. В докладе лейтенанта Дауни указывался курс, по которому к Моонзунду прилетали и улетали эти странные летательные аппараты с винтами сверху. Капитан-лейтенанту Кроми оставалось лишь обогнуть остров Даго, выйти в тот район, в котором двенадцатого числа находилась лодка Дауни, и лечь на указанный им курс.
Четко и педантично британские штурманы проделали все необходимые вычисления. И вот, в перископ на горизонте стали видны неизвестные корабли. Капитан-лейтенант сразу понял, что союзная большевикам эскадра лежит в дрейфе. Корабли неподвижны, а над трубами не видно ни дымка. Один же из кораблей был настолько огромным и имел столь непривычные формы, что Кроми сразу же решил атаковать именно этот корабль. Вид взлетающих с необычной плоской палубы аэропланов только укрепил его решимость. Ущерб, нанесенный лишь одной атакой, должен был стать для этих странных людей невосполнимым.
Приняв решение, командир Е-19 повел свой корабль на сближение с целью; Е-9 кралась за ним по пятам. Английские подводники не знали, что давно обнаружены, взвешены, измерены и взяты на мушку. А их медленное приближение делало их похожими на двух слонов, ползущих по-пластунски по посудной лавке. Ибо стоит только сесть на рабочее место акустика, как сразу становится понятным все несовершенство и убожество этих подводных лодок. Когда британским субмаринам осталось до авиаматки около двух миль, все вокруг пришло в движение.
Тогда же и там же, ТАКР «Адмирал Кузнецов»
Контр-адмирал Виктор Сергеевич Ларионов
Как я уже говорил, у нас не было никакой уверенности ни в том, какова национальная принадлежность этих лодок, ни в их намерениях. Но всему есть предел. Их скрытное приближение в подводном положении к «Адмиралу Кузнецову» нельзя было объяснить ничем, кроме подготовки к торпедной атаки. А «Кузнецов» – это такая дура, что в проекцию его борта даже не надо особенно целиться – торпеда сама найдет цель.
Когда расстояние между нами и неизвестными лодками сократилось до двадцати кабельтовых, я отдал приказ на их уничтожения. Все очень просто, неизвестные подлодки сами того не ведая вошли в зону поражения противолодочных комплексов РБУ-6000 одновременно «Адмирала Ушакова», «Москвы» и «Ярослава Мудрого».
Вой косо летящих по небу реактивных бомб, исполинские взрывы, выбрасывающие высоко в небо тонны воды и обломков. Не успела отбушевать ярость огня, как с палубы «Адмирала Кузнецова» в воздух поднялся Ка-27ПС на поиски выживших подводников. Нам все-таки было интересно, кто это таким оригинальным способом попытался нанести нам визит. Если немцы, то это одна история, а вот если кто-то еще, так совершенно другая.
Одна лодка – как мы позже выяснили, британская Е-9, – смятая взрывами РГБ-10, ушла на дно почти сразу. Воздушный пузырь, вырвавшийся через трещины в обшивке, не выбросил на поверхность ничего, кроме мелкого мусора.
Другая же, Е-19 капитан-лейтенанта Кроми, от близкого разрыва разломилась пополам. Когда к месту ее гибели подлетел вертолет, то на поверхности воды кроме мусора плавали несколько человеческих тел в форме британских военных моряков, в окружении сотен рыбьих тушек. Похоже, что одна из бомб угодила в стайку салаки. Уйти на дно телам моряков не давали одетые поверх их одежды пробковые жилеты. Большая часть британцев, находившихся в центральном посту лодки Е-19, утонули и теперь были так же мертвы, как и салака, убитая подводными взрывами. Но два офицера, когда их вытащили из воды, начали подавать признаки жизни и были направлены сначала к врачу, а потом в разведывательный отдел на допрос.
И если вахтенный офицер лейтенант Шарп не представлял для контрразведчиков особого интереса, то имя капитан-лейтенанта Кроми нашим смершевцам было хорошо известно. У нас больше не было сомнений в том, кто именно пытался на нас предательски напасть.
Я приказал передать сообщение о случившемся на «Североморск». Некоторое время спустя был получен ответ. Сообщалось, что в Финском заливе у Кронштадта были уничтожены две малые лодки англичан типа «С», а еще одна такая лодка всплыла и выкинула белый флаг.
На допросе, находясь под воздействием неких особых препаратов, капитан-лейтенант Кроми сильно разоткровенничался. Информацию Кроми, на этот раз абсолютно добровольно, подтвердила и команда сдавшейся под Петроградом С-26. Теперь у нас появились твердые основания интернировать остатки британского отряда подводных лодок и взять за мягкое место мистера Бьюкенена. Уж больно далекой от статуса дипломата оказалась его деятельность.
14 (1) октября 1917 года, 13:35. Николаевская железная дорога, поезд Москва – Петроград
Член партии большевиков с 1904 года Михаил Васильевич Фрунзе (Товарищ Арсений)
Поезд мерно постукивал колесами на стыках и стрелках. До Петрограда оставалось всего ничего. Из вагонного окна уже была видна угрюмая серая туча дыма, нависшая над миллионным городом. Конечно, это не Лондон, но все-таки. Всего неделю назад Михаил Васильевич выехал отсюда в Шую, после участия в так называемом Демократическом совещании. Бессмысленная восьмидневная говорильня, инициированная меньшевиками и правыми эсерами с одной лишь целью – продлить агонию Временного правительства. Результат, как можно было предсказать заранее, оказался нулевым. Господа делегаты поговорили и разъехались, не учредив за действиями Временного правительства никакого внешнего контроля, что планировалось изначально. Был лишь создан некий орган, получивший название Предпарламент, окрещенный тут же острословами Предбанником. Тогда уже было видно, что ситуация зашла в тупик. И вдруг вчера утром телеграмма в Шую на его имя: «Арсений, срочно выезжай в Петроград. Дело особой важности. Коба».
К концу сентября Сталин-Коба стал фактически вторым человеком в партии. А с учетом добровольной эмиграции Ленина в Финляндию, то и первым. Именно на нем лежала вся черновая кропотливая работа по подготовке к взятию власти большевиками. Фрунзе предполагал, что случиться это может не раньше чем через месяц, и не позже Рождества. Правительство так называемых революционных партий стремительно разлагалось, и если большевики не возьмут власть, то может случиться очередная корниловщина. Или что еще похуже.
Но вот срочный вызов всего через неделю после последней встречи со Сталиным наводил Арсения на определенные мысли. Подчиняясь партийной дисциплине, Фрунзе немедленно сел на первый же поезд, идущий в Петроград. По старой революционной привычке, в дороге Михаил Васильевич обходился минимумом вещей, легко умещавшимся в маленьком фанерном чемоданчике.
Сейчас он стоял в тамбуре, задумчиво курил и смотрел на пролетающие мимо окон деревья, роняющие наземь желтеющую листву. До Петрограда было рукой подать, и по обе стороны пути уже мелькали пригородные деревеньки и дачные поселки. Еще немного, и, добравшись до Смольного, он, наконец, найдет Сталина и прояснит причины столь срочного вызова.
Михаил Васильевич еще не знал, что пришельцы из будущего, с целью застать врасплох разные неприятные личности вроде генералов Каледина, Духонина и быховских сидельцев, отрезали столицу бывшей Российской империи от остальной страны. На почте и телеграфе подчиненные генералу Потапову офицеры Главного штаба ввели тотальную цензуру, задерживая все сообщения об отставке правительства Керенского и назначении премьером Сталина. Операция «Красный Октябрь» развивалась согласно всем правилам военного искусства.
Вот поезд, уже замедляя ход перед поворотом, пронесся мимо песчаного карьера, оставив позади Фарфоровский пост. За карьером Михаил Васильевич увидел проводящих воинские учения солдат и людей в штатском, скорее всего красногвардейцев. Особое удивление Фрунзе вызывали участвующие в этих учениях броневики на гусеничном ходу. Не ломая строя, они двигались по заросшему кустами пустырю и одну за другой пересекали нисколько линий окопов. То есть проделывать то, на что ни один обычный броневик не был способен.
Красногвардейцы и солдаты при этом не шли цепью, как это было принято, а собирались небольшими кучками позади боевых машин, прикрываясь их корпусами от воображаемого ружейного и пулеметного огня. На двух машинах в центре строя развевались флаги – на одной белый, с косым синим крестом – Андреевский, а на другой революционный – красный.
Но вот и эта сюрреалистическая, оставившая много вопросов картина и осталась позади. Поезд миновал Сортировку и приближался к Обводному каналу. Это был уже Петроград.
Тогда же. Петроград, Николаевский вокзал
Компания, собравшаяся на перроне Николаевского вокзала, выглядела весьма пестро. Невысокий, рябой грузин Сталин с пышными усами; рядом такой же невысокий господин с аккуратно подстриженной седоватой бородкой. Тут же генерал Потапов в классической генеральской шинели с красной подкладкой и молодой офицер кавказской внешности, с погонами поручика, в пятнистой полевой форме неизвестного образца. Полдесятка солдат, одетых в такую же, как и у молодого поручика, форму, рассыпалось по перрону, окружив Сталина и компанию. Настороженные взгляды, оружие наготове, «разгрузки» топорщатся от боекомплекта.
Фланирующие неподалеку казачки обходят энтих стороной. Всему городу уже стало известно, что они сначала метко стреляют, а уж потом смотрят – в кого. Насчет подраться бойцы в пятнистом тоже были не промах, и среди городских задир и гопников появились искалеченные и даже убитые. Смешно наблюдать, как ожидающая прибытия поезда «чистая» публика обтекала эту компанию по краю перрона. Офисный планктон – он и в семнадцатом году был таким же, как в XXI веке.