– Гм, Зяма, – задумчиво сказал Яков, – насчет продолжения войны не все так просто. Русскому народу война уже осточертела, и многие в ЦИК тоже считают, что надо с ней кончать. Но надо закончить ее так, чтобы не было ни мира, ни войны. Чтобы германцы не могли снять с русского фронта ни одного солдата, и в то же время, чтобы народ убедился, что войны уже нет. Я предполагал направить для переговоров одного нашего человека, Лейбу Троцкого. Он умеет хорошо владеть языком и, как мне кажется, сумеет уболтать немецких дипломатов на грядущих мирных переговорах.
Но Сталин назначил на должность наркома иностранных дел этого интеллигента Чичерина и тем спутал все мои планы. А Троцкого сделали питерским градоначальником. Из-за этого он тут же повздорил со Сталиным, за что сталинские держиморды чуть было не пристрелили на месте бедного Лейбу.
– Ну, Яша, это уже твои проблемы, – ответил Зиновий Пешков, покачав головой. – Я, конечно, помогу тебе всем, чем смогу, но главную работу ты должен будешь сделать сам. Если тебе нужны деньги… – Зиновий вопросительно посмотрел на брата.
– Зяма, ты же знаешь, что деньги никогда не бывают лишними, – ответил Свердлов. – Сейчас в первую очередь нужно срочно сместить с поста Сталина и поставить на его место одного из нас.
– Что ты конкретно намерен сделать? – с интересом спросил Зиновий Пешков. – Как именно ты хочешь избавиться от Сталина?
– Прежде всего, наши люди организуют в Петрограде погромы… – начал Яков Свердлов.
– Надеюсь, не еврейские? – настороженно спросил Зиновий Пешков.
– Нет, толпа начнет громить винные склады, аптеки – словом, места, где хранится спиртное, – ответил Свердлов. – Кроме того, нападению подвергнутся дипломатические представительства. Естественно, не стран Антанты. Это осложнит впоследствии дипломатическое признание нового правительства.
А насчет Сталина… Есть у меня одна мысль. С юнкерами у меньшевиков и эсеров ничего не вышло. Сталин и его люди, надо отдать им должное, справились с этим быстро и почти без стрельбы и крови. Теперь нам надо попробовать взбунтовать гарнизон. Особое внимание следует обратить на казаков.
Надо распустить слух о том, что правительство Сталина намерено продолжить войну с германцами и отправить казачьи полки на фронт. А чтобы этому слуху поверили, надо, чтобы его подтвердил авторитетный член нашей партии, умеющий убеждать людей. Я думаю направить в казармы казаков на Обводном Лейбу Троцкого. И, скорее всего, вместе с ним поеду туда сам.
Я прочитаю приказ, якобы подписанный Сталиным, в котором будет говориться о том, что казачьи части должны быть срочно направлены на фронт под Ригу, чтобы освободить ее. А потом выступит Троцкий, который заведет казачков и натравит их на Смольный. Одновременно в городе начнутся погромы и грабежи. Все лояльные Сталину части отправят на подавление беспорядков. Так что Смольный будет захвачен, что называется, голыми руками. Ну, и на всякий случай, несколько верных людей будет направлено на 10-ю Рождественскую, в гости к Аллилуевым…
– Хороший план, – немного подумав, сказал Зиновий Пешков. – Яша, скажи, что тебе нужно для его осуществления?
– Люди и деньги, – сразу же ответил Яков Свердлов, – и то, и другое, в больших количествах.
– Я доложу послу Нулансу, – пообещал Пешков, – и думаю, что ты получишь все, что просишь…
Когда Яков Свердлов покинул конспиративную квартиру и направился в сторону Смольного, в чердачном помещении дома напротив человек в неприметном костюме мастерового отключил аппаратуру, которой еще не существовало в этом мире. Весь разговор между братьями был снят с оконного стекла лазерным микрофоном и записан на соответствующую аппаратуру, чтобы быть в дальнейшем представленным заинтересованным лицам. Николай Ильин, подполковник еще не существующей спецслужбы, предтечу которой еще предстояло создать, стащил с головы наушники и посмотрел на своего напарника – сержанта ГРУ:
– Ну что, брат-храбрец, полный трындец?!
Тот молча кивнул, разбирая и упаковывая прослушивающую аппаратуру. Еще прошлым утром, когда в Петроград были переброшен взвод спецназначения и офицеры ГРУ и СВР, под самый плотный контроль попали все негативные фигуранты той истории. И Яков Свердлов был одним из первых. В слежке помогали и сотрудники военной разведки, руководимые генералом Потаповым. За эти два дня это был уже второй визит Якова на Захарьевскую, так что ничего удивительного не было в том, что «кровавой гэбне» захотелось прослушать то, о чем будут беседовать братья.
14 (1) октября 1917 года, 16:05. Петроград, Думская улица, д. 1, здание Петроградской Городской думы
Среди гласных Петербургской Городской думы настроения царили самые упаднические. Все шло совсем не так, как это виделось господам гласным еще полгода назад. Представители революционных и не очень демократических партий предполагали, что после падения самодержавия Россия немедленно воспрянет и воспарит, безо всяких дополнительных усилий. А вышло-то все наоборот. Кругом тлен и запах плесени. Вот и правительство Керенского ушло в небытие.
Собравшиеся к трем часам пополудни унылые депутаты уныло читали унылые речи, призывающие «сплотиться, как один, перед лицом большевистской угрозы». Время от времени по Невскому, рыча моторами и шурша шинами по брусчатке, проносились огромные трехосные грузовые авто и восьмиколесные броневики. В эти моменты все господа гласные, не сговариваясь, испуганно вжимали головы в плечи, ожидая визга тормозов, лающих армейских команд и топота десятков ног. Сначала «народные избранники» боялись арестов, но Силе, которая сейчас хозяйничала в городе, было глубоко наплевать на все их бестолковые речи и резолюции.
Господ интеллигентов особенно возмущал союз большевиков с самой махровой военщиной. Больше всех распинался на эту тему Абрам Гоц, а Петроградский городской голова Григорий Ильич Шрейдер выразился еще хлеще – «большевистская корниловщина». Но дальше разговоров дело не пошло, член ЦК партии кадетов Софья Панина даже предложила всей Петроградской думой пойти маршем на Смольный, но ее предложение было встречено довольно вяло.
Что особенно потрясло господ членов городской думы, так это известие о том, что часть министров правительства Керенского вступила в сговор с большевиками. Фамилии Маслова, Верховского, Вердеревского, Ливеровского, Малянтовича, Салазкина, Прокоповича, Гвоздева передавались из уст в уста, то с оттенком осуждения, то с оттенком зависти.
Правительство Керенского мало того что безвременно умерло, так оно своей смертью показало породившей ее демократии большую фигу.
Потом избранный от партии большевиков депутат Михаил Калинин принес в зал заседания настоящую информационную бомбу. Роль ее сыграл утренний выпуск газеты «Рабочий путь» с интервью-исповедью бывшего министра-председателя А. Ф. Керенского, данного им сразу после отставки большевистской журналистке И. Андреевой. Заслушав получасовую исповедь, полную извинений и раскаяния, причем вполне искреннего, господа народные избранники на какое-то время впали в ступор. Отложив газету, все тот же депутат вытащил из внутреннего кармана пиджака еще несколько листов бумаги, и Петербургская Городская дума выслушала первые декреты нового правительства. Декрет о мире заставил господ депутатов завистливо крякнуть. Отношение к этой войне в народе было таковым, что этот декрет сделает большинство солдатиков горячими сторонниками новой власти. Декрет о земле вызвал у господ эсеров горячий утробный вой – обокрали! Как это так, земельный вопрос решить обещали эсеры, а декрет издают большевики. А эсеры как были с самого начала в составе Временного правительства, так и ничегошеньки из своей программы в жизнь не воплотили. Безобразие и непорядок.
Особую же злобу господ интеллигентов вызвал Декрет о наведении революционного порядка. Вот этот декрет:
1. Для поддержания в стране революционного порядка и прекращении всемерной анархии и беспорядков организовать Народный комиссариат внутренних дел. На должность народного комиссара внутренних дел назначить члена партии большевиков Феликса Эдмундовича Дзержинского.
2. В состав Народного комиссариата внутренних дел входят:
а) Рабоче-крестьянская народная милиция, имеющая своей задачей поддержание общественного порядка;
б) Главное управление уголовного розыска, имеющее своей задачей раскрытие тяжких и особо тяжких уголовных преступлений, а также борьбу с бандитизмом и прочей организованной преступностью;
в) Главное управление государственной безопасности, имеющее своей целью борьбу с преступлениями контрреволюционной и антигосударственной направленности, этническим сепаратизмом, религиозным экстремизмом;
г) Главное управление по борьбе с экономическими преступлениями, имеющее своей целью расследования случаев хищения государственной и общественной собственности, злостной спекуляции и преступлений в сфере экономики;
д) Главное управление исполнения наказаний, обеспечивающее исполнение приговоров, вынесенных преступникам народными судами.
3. Для формирования штатов НКВД в дополнение к проверенным товарищам рабоче-крестьянского происхождения широко привлекать ничем не запятнавших себя преступлениями против трудового народа сотрудников старого МВД, сыскного агентства и жандармерии.
4. В исключительных случаях привлекать к выполнению задач по охране общественного порядка подразделение Красной гвардии.
5. В связи с разгулом бандитизма и насилия, вызванным бездействием предыдущего правительства, объявить на всей территории Российской Советской Республики чрезвычайное положение. Во время действия режима чрезвычайного положения органам НКВД и приданным им частям Красной гвардии делегируются особые полномочия.
Бандиты, воры, убийцы, грабители и насильники, пойманные с поличным сотрудниками внутренних органов и бойцами Красной гвардии, будут расстреливаться на месте. Следствие по остальным делам будет вестись по упрощенной схеме.
Подписано 1 октября 1917 года.