Но не только они торопили события. Независимо от ленинских увещеваний и его тайного ночного путешествия, логика столкновения неизбежно вела Военревком ко все более откровенно агрессивной позиции, к нападению, которого он так старался избежать. Но, конечно, появление Ленина в Смольном было важным, оно ускорило развитие событий.
Было за полночь. Примерно через два часа после прибытия Ленина находчивый комиссар Дзенис, чье возведение баррикад его товарищи еще недавно приняли без восторга, получил новый приказ от ВРК. Теперь ему велели укрепить кордон, который еще недавно он должен был уничтожить (но не подчинился приказу), и взять под контроль передвижения из и в Зимний дворец. Начался финальный переход к открытому восстанию.
Комиссар ВРК Михаил Файерман захватил электростанцию и в эту суровую морозную октябрьскую ночь отключил от сети правительственные здания. Комиссар Карл Кадлубовский занял Главный почтамт. Первая рота 6-го саперного батальона заняла Николаевский вокзал. За их передвижениями под луной, словно в страшной истории, следила статуя. «Громады домов походили на средневековые замки, саперов сопровождали тени великанов, – вспоминал один из участников, – при виде которых изумленно осаживала коня статуя предпоследнего императора».
Три утра. Керенский, всего несколько часов назад утверждавший, что справится с любым развитием событий, в безумии побежал обратно в Генштаб, но лишь чтобы услышать, как один за другим сдаются стратегически важные пункты. Мораль лоялистов падала. Худшее не заставило себя ждать.
В 3.30 мрачная фигура прорезала темные воды Невы. Мачты, провода, три надвигающиеся трубы, огромные нависающие орудия. Из ночной тьмы вышел крейсер «Аврора» и направился к сердцу столицы.
Крейсер долгое время ремонтировался на Невской верфи. Экипаж корабля состоял из убежденных радикалов: после начала столкновений они не подчинились приказу правительства выйти в море, опасаясь мели, и теперь они пришли по приказу ВРК. «Аврора» шла по коварной реке под тщательным присмотром: когда капитан корабля отказался как-либо участвовать в происходящем, матросы заперли его в каюте и взяли на себя управление судном. Но он не мог вынести мысли о том, что его прекрасному кораблю нанесут урон. Он умолял матросов выпустить его, чтобы он мог вести корабль. Именно он поставил корабль на якорь во тьме у Николаевского моста.
Прожектора «Авроры» прорезали мрак. Юнкера на Николаевском мосту, последнем мосту под контролем правительства, испугались яркого света. И разбежались.
Когда небольшой ударный отряд прибыл, чтобы отбить мост, оказалось, что его обороняют 200 матросов и рабочих.
Вооруженные отряды отправились из Финляндии к своим товарищам на поездах и кораблях. Больше красного Красному Петрограду. В комнате № 36 Смольного института Ленин собрал Троцкого, Сталина, Смилгу, Брезина, а также Каменева и Зиновьева. Их недавнее предательство больше не стоило внимания.
Люди суетились, приходили и уходили, приносили отчеты и получали приказы. Большевики склонились над картой, следя за фронтами атак. Ленин настоял, что необходимо занять Зимний дворец и арестовать Временное правительство. Теперь это, без сомнения, было восстание.
Ленин предложил товарищам представить перед Съездом Советов, который должен был открыться позже этим днем, полностью большевистское правительство. Но как назвать его участников?
– Министр, – сказал он, – подлое, затасканное слово.
– Что насчет народных комиссаров? – спросил Троцкий.
– Да, это хорошо, – ответил Ленин, – это пахнет революцией. – Так было посеяно зерно революционного правительства, Совета народных комиссаров, Совнаркома.
Ленин предложил Троцкому должность народного комиссара внутренних дел. Но тот предвидел, что за это его могут подвергнуть нападкам справа, как еврея.
– Кого волнуют такие мелочи? – огрызнулся Ленин.
– Еще много дураков осталось, – ответил Троцкий.
– Разве мы сотрудничаем с дураками?
– Иногда, – сказал Троцкий, – нужно делать некоторую скидку на глупость. Зачем с самого начала создавать дополнительные трудности?
Одурманенные развитием событий члены ЦК начали странно, живо, игриво перешучиваться на тему бюрократической утопии. Тяжесть недавних противоречий ослабла. Теперь Ленин дразнил Каменева. Того Каменева, которого недавно клеймил как предателя, который еще несколько часов назад утверждал, что если большевики и захватят власть, то не продержатся дольше двух недель.
– Не важно, – сказал ему Ленин. – Через два года мы все еще будем у власти, а ты будешь твердить, что мы не продержимся и двух лет.
Приближался рассвет 25 октября. Отчаявшийся Керенский обратился с призывом к казакам: «Во имя свободы, славы и чести нашей родины ‹…› помочь Центральному исполнительному комитету Советов, революционной демократии и Временному правительству, дабы спасти погибающее Российское государство».
Но казаки хотели узнать, выйдет ли с ними пехота. Не получив от правительства четкого ответа, они заявили, за исключением небольшого числа рьяных лоялистов, что отказываются действовать в одиночку, «быть пушечным мясом».
Легко и постепенно Военревком обезоруживал лоялистские войска по всему городу и приказывал им отправляться домой. По большей части они так и поступали. Повстанцы захватили Инженерный дворец просто войдя внутрь. «Они вошли и сели, а те, кто сидел там до этого, встали и вышли», – гласит одно из воспоминаний. В шесть утра сорок революционных матросов подошли к Петроградскому Госбанку. Его охранники из Семеновского полка поручились держать нейтралитет: они будут защищать банк от мародеров и преступников, но не станут выбирать между реакцией и революцией. И вмешиваться тоже не будут. Затем они отступили в сторону и позволили ВРК занять банк.
Через час, под водянистым зимним светом, отряд Кексгольмского полка под командованием Захарова, необычного юнкера, перешедшего на сторону революции, отправился в Центральный телеграф. Захаров работал там и поэтому знал охранную систему. Он без труда приказал своим войскам окружить и обезоружить мрачных, бессильных юнкеров, стоявших на дежурстве. Революционеры обрубили правительственные каналы связи.
Они упустили только два канала. Министры заперлись в Малахитовой гостиной Зимнего дворца, прижимаясь к двум приемникам посреди белых и золоченых филиграней, пилястров и канделябров, и поддерживали связь со своими скудными силами. Они отдавали бесполезные приказы, тихо переругиваясь, а Керенский глядел в пустоту.
Утро. В Кронштадте, как и раньше, матросы заполонили все, что держалось на плаву. Из Гельсингфорса выдвинулись пять эсминцев и патрульный катер, украшенные революционными стягами. По всему Петрограду революционеры вновь освобождали заключенных.
В комнату большевиков в Смольном ворвалась неряшливая фигура. Сопартийцы смущенно смотрели на незнакомца, пока наконец Владимир Бонч-Бруевич не раскинул руки и не закричал: «Владимир Ильич, батюшка! Я тебя не узнал, мой дорогой».
Ленин сел за написание обращения. Он дрожал от беспокойства и поглядывал на часы, с нетерпением ожидая, что окончательное свержение правительства состоится до открытия Второго съезда. Он хорошо понимал силу свершившегося факта.
«К гражданам России! Временное правительство низложено. Государственная власть перешла в руки органа Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов – Военно-революционного комитета, стоящего во главе петроградского пролетариата и гарнизона. Дело, за которое боролся народ: немедленное предложение демократического мира, отмена помещичьей собственности на землю, рабочий контроль над производством, создание Советского правительства – это дело обеспечено. Да здравствует революция рабочих, солдат и крестьян!»
К этому времени Ленин уже был убежден в пользе ВРК, поэтому выпустил обращение не от имени партии, а от имени «беспартийного органа».
Обращение быстро напечатали крупным шрифтом, к которому тяготеет кириллица. Копии распространяли так быстро, как могли, их как плакаты клеили на бесчисленные стены. Радисты передавали слова обращения по телеграфным проводам.
Но по факту, в обращении была не правда, а только желание.
В Зимнем дворце Керенский использовал последние каналы связи, чтобы договориться о присоединении к войскам, идущим на столицу. Однако непосредственно добраться до них будет нелегко. Он может выскользнуть из дворца, но ВРК контролировал вокзалы.
Ему нужна была помощь. После долгого и все более лихорадочного поиска Генштаб наконец нашел подходящий автомобиль. Мольбами им удалось выпросить еще один у американского посольства, автомобиль с как раз необходимыми дипломатическими номерами.
25 октября в 11 утра сразу после выпуска ленинского обращения два автомобиля пронеслись мимо контрольно-пропускных пунктов ВРК, которые все-таки больше были усердными, чем эффективными.
Сломленный Керенский сбежал из города с небольшой свитой на поиски верных солдат.
Несмотря на переполох, для многих жителей это был почти обычный день в Петрограде. Конечно, сложно было не заметить шум и суету, но в непосредственных сражениях участвовало немного людей, и то только в стратегически важных местах. Пока воюющие стороны были заняты переустройством мира, как повстанцы или как контрреволюционеры, большинство трамваев ходили по маршрутам, большинство магазинов открыли свои двери.
В полдень вооруженные революционные солдаты и матросы прибыли в Мариинский дворец. Члены Предпарламента, с тревогой обсуждающие развернувшуюся драму, вот-вот станут ее участниками.
В зал ворвался комиссар ВРК. Он приказал Авксентьеву, председателю Предпарламента, очистить помещение. Солдаты и матросы пробились внутрь, размахивая оружием и распугивая депутатов. Авксентьев быстро собрал вокруг себя как можно больше участников комитета. Они знали, что сопротивление бесполезно, но как можно более формально покинули зал в знак протеста, надеясь как можно скорее вновь созвать Предпарламент.