— Есть! — сказал унтер, бывший на самом деле прапорщиком. — Под потолком стык. Забеливали явно позже, но уж точно не вчера-позавчера.
— Предусмотрительные, суки, — согласилась Катрин.
Заложенная кирпичом и заштукатуренная нища тянулась под потолком, охватывая примерно метр кладки. Но длина внушала.
— С краю напортачили, криво заложили, только по тому и угадаешь, — пояснил сапер, берясь за молоток. — Пробиваем?
— А если там взрыватель или еще какая пакость с неизвлекаемостью? — занервничала шпионка.
— Откуда? Обычный вышибной заряд, хотя и мощный. Провода где-то здесь должны идти. Не доросли они до радиофугасов.
Катрин подозревала, что противник вполне мог дорасти и до гадостей поутонченнее. С другой стороны, что делать? Не стоять же, стенку разглядывая.
— Эй, Екатерина, принимай студента в подкрепление, — строго сказали от ступеней. — Он лезет с оборудованием и наказом не дурить.
Товарищ Островитянская благоразумно решила у подвала не задерживаться, отошла, а темная фигура с черной мордой в противогазе спустилась вниз.
— Сюрприз, однако, — сказала Катрин. — Какими судьбами?
— Сказано «чтоб опыт имел, зад не отсиживал и на машинке прокатился» — глухо пояснил пришелец. — У меня есть приборчик, сейчас на металл стены проверим.
Нужно признать, названый сынуля товарища Лоуд был человеком, чуждым пустой болтовне. Вообще при общении в респираторах и противогазах лаконичный ответ «ну» не так уж и маловоспитан. Из приборчиков у Гру имелся детектор металла, которым принялись проверять стены. Бойцы, видевшие такую роскошь впервые, сходу освоили аппаратуру. Подсаживая друг друга и прислушиваясь к пиликанью детектора, мужчины тестировали стены. Сначала был найден серебряный полтинник и пистолетная гильза на полу, потом нащупали проводку.
— К наружной стене идет, — отметил сержант. — Проштробили неспешно, аккуратно.
Приемное радиоустройство обнаружилось на внешней стене. «Таблетка» размером с тот же полтинник, только потолще.
— Я такого не видел, — признался Гру. Бойцы-«попутчики» с ним согласились.
— Тогда заряд смотрим? — с тоской уточнила Катрин.
Несколько ударов под потолком оказались на диво действенны: с десяток кирпичей рухнуло разом, бойцы едва успели отскочить. Не столько от кирпичей, как от смрада — из дыры бахнуло так, что и под респираторы мгновенно пробило.
— Трупы, — пятясь к двери, догадались «попутчики».
— Сейчас развеется, — лаконично заверил Гру и счел нужным пояснить: — Месяцев десять как. Застоялось.
— Да ты откуда знаешь? — удивился сержант.
— Вы ему, товарищи, в этом вопросе верьте, — сказала Катрин. — Этот молодой человек в трупах разбирается.
Сопляк, надо отдать ему должное, протестовать не стал.
Шпионка полезла к дыре, бойцы стали возражать, выражая неочевидную джентльменскую готовность первыми проверить смрадную щель.
— Вы уж передохните, я визуально оценю, цеплять ничего не стану, — пообещала Катрин.
Подтягиваться к вонючей дыре оказалось еще тем удовольствием, — кладка ощутимо качалась. Гру подал снизу фонарь…
Сначала Катрин разглядела стоптанную подметку башмака, потом сгнившую волосяную массу, потом ящики — много. Впихнуты в два слоя практически под потолком, маркировка: двуглавые орлы, вес, надписи вполне доступные пониманию.
— Аммонал, — доложила шпионка. — По полпуда укупорки, всего под полутонну выйдет.
— Дайте-ка, мы глянем, товарищ, э… — бойцы застеснялись, не зная, как можно именовать секретного агента в присутствии непонятного «студента».
— Я вообще глуховатый и сроду ничего не помню, — ехидно сообщил Гру. — Но инструмент у меня с собой есть…
Провода обрезали, ящики извлекли без особого труда — смрад разложения действительно поутих. Собственно, трупов оказалось два, но как отмечается в протоколах «высокая степень скелетирования» уже наступила.
— Это ж получается, девицы-смолянки наверху еще вовсю фланировали, а мертвецы уже тут лежали, — вздохнул прапор, как оказалось, не чуждый романтики.
Оставив бойцов загружать взрывчатку на подогнанную машину, шпионки и сынуля с сумкой инструментов, пошли внутрь. В Смольном намечался некоторый сдвиг в сторону упорядоченности и наведения дисциплины, чему немало посодействовали усилия руководителя «Общего орготдела», настоявшего на незамедлительном назначении на должность ответственного коменданта некоего товарища Малькова[25]. На пропускном посту порывов стребовать документы и позубоскалить больше не наблюдалось, наоборот, часовые пытались сделать винтовками «на караул», держа равнение на несравненную тов. Островитянскую. Надо думать, слух о благополучном разминировании Смольного уже прокатился по штабу, и слава, как обычно, настигла самую причастную и героическую личность.
Демократичная начальница «Общего орготдела» миролюбиво пригрозила часовым в смысле «вы эти старорежимные ухватки бросьте!», и шпионки прошли к лестнице.
— Засаду в подвале, как я понимаю, оставлять бессмысленно, — проворчала Катрин. — Уж полгорода знает, что «обошлось».
— Люди у нас есть, оставим засаду, чего не оставить, — пробормотала товарищ оборотень. — Кстати, о засадах. Как-то не было момента сказать: тебя Пришлые лично знают, полные приметы имеют. Инженеришка именно в тебя из тарахтелки построчить вздумал. Награда обещана. Не густо, конечно, но все ж имеешь право гордиться. Да, и связник у этой группы, где твой литератор обожаемый, довольно приметный. Беспалый — на обеих руках большие пальцы подчистую того — будто краб-кругляк скусил.
Катрин остановилась так резко, что немедля получила инструментальной сумкой под корму.
— Извиняюсь, я не нарочно, — заверил не успевший тормознуть Гру.
— Неуч ты и деревенщина, — горестно сказала сыну Лоуд. — Заявился в культурный город, в самый штаб, можно сказать центр величайшего события века, а ведешь себя…
— Хорош ерничать, — попросила Катрин. — Что, у того связника и акцент имеется?
— А как же. Не акцент, конечно, но характерность говора, присущая языковому образованию, именуемому «суржик» и нам с тобой отлично знакомая, — подтвердила образованная оборотень. — Надо думать, знакомец, а?
— Быть этого не может! Его убили. У меня абсолютно верные сведения, — Катрин осеклась. После паузы высказалась уже в ином тоне. Нецензурном.
— Во, эк темпераментно, — ухмыльнулась Лоуд. — Ты мне скромного ребенка смущаешь своей лексикой.
— Знать бы раньше, можно было просчитать их действия, — скрипнула зубами шпионка. — Чего я мудрила?! Еще при первой встрече — пулю в затылок и все.
— Я всегда говорила: бесхвостые бандерлоги еще хуже хвостатых, — напомнила оборотень. — Ну, не огорчайся. По-крайней мере, мы точно знаем, кого ищем. Проделаешь работу над ошибками.
Она отперла дверь «Общего орготдела» и протянула ключи Гру:
— Располагайся, осваивайся. Не безобразничай. Сортир в конце коридора.
— Слушайте, а это не перебор? — поинтересовалась Катрин. — Гру здесь никого не знает, к тому же…
— Вот и познакомится, осмотрится. Пропустить такое историческое событие никак нельзя! Кроме того, кое-что он все же знает, баловаться не будет.
— Я, маманя, вас знаю, — заверил юнец. — Мне хватает по самый планширь и даже выше.
Он прошел к столу, поставил сумку и начал деловито проверять телефонный аппарат.
— Все же гложут сомнения, — сумрачно призналась Катрин.
— У тебя к мальчику предубеждение, — обиделась оборотень.
— У меня предубеждения четко направленного характера. Давай о свадьбе сейчас не будем, в конце концов, у Китти своя мать имеется, мой голос не решающий…
— Вот именно! А ты все про свадьбу, да про свадьбу. Время ли нынче ваше ретроградное долинное мещанство проявлять?! У нас Федя газы вывозит, штабс в Зимнем, мы с тобой сейчас срочно отбываем, а кто на связи останется? Нельзя же отдел без присмотра бросать, нам такое безобразие живо на вид поставят. Вот Гру на телефоне посидит, не развалится.
— Ну, — меланхолично откликнулся новоиспеченный телефонист и принялся прибирать на столе.
— Собственно, а куда мы едем? — поинтересовалась Катрин.
— Как куда?! Я же говорю — они — Пришлые, с хитрыми планами, каверзами и повышенным коварством. Ты об Ильиче думаешь?! Он же на острие удара, они его координаты знают. Бери оба пистоля и погнали.
— Но они могли Ленина раньше убрать, — возразила Катрин, пряча под жакет второй маузер.
— Ты его попробуй, поймай, если «раньше». Точных сведений по перемещению вождя практически нет. Полагаю, они его на совещании у Калинина пытались перехватить и ликвидировать, но не срослось. А теперь однозначная точка рандеву: «около 20:00 Владимир Ильич оставил записку «Ушел туда, куда Вы не хотели, чтобы я уходил» и покинул свою последнюю конспиративную квартиру на Сердобольской», — товарищ Островитянская глянула на часики. — Поехали-поехали, вдруг они на Сердобольскую раньше графика вздумают заявиться. И выйдет такое позорное пятно на моей репутации, что хоть на Лагуну не возвращайся.
Шпионки поспешно спустились к машине.
— Куда? — спросил неизменно готовый к подвигам Колька.
— На Сердобольскую. Нас высадишь на ходу и обратно, чтоб не отсвечивал. Там опасно.
— А когда вы мне револьвер выдадите? — поинтересовался шофер, нажимая на газ.
— Куда тебе револьвер? — застонала, вжимаясь в сиденье, Катрин. — Ты и так в Питере самый опасный человек.
Впрочем, до места домчались благополучно. Шпионки спрыгнули в темном, бесфонарном месте, «лорин», взрыкнул, прибавил хода и сгинул во тьме.
— Вон он дом номер один, четвертый этаж, направо. А вон водосточная труба, которую Ильич за запасной выход считал, — указала оборотень.
— Да, рисково. А ты что, бывала тут?
— Условно говоря, вчера заскакивала. Занесла скарских лимонов к чаю, познакомилась еще раз, проверила обстановку.
Задавать уточняющие вопросы было довольно бессмысленно — когда ход событий ускорялся, Лоуд действовала с присущей ей решительностью и воистину гениальной профессорской алогичностью. Безумный земноводный профессор-марксист — мечта Голливуда.