Тишина и созерцание быстро наскучили Клэйтону. Расположив сумку у себя под головой близ костра, его веки сомкнулись, и Стоунтбери погрузился в чуткий, совершенно не спокойный, сон.
– Мир совсем не изменился. – Проговорила с сожалением я, заметив, как Ричард оказался подле. – Знаешь, когда я осознала, что смерть неизбежна, меня охватило чувство некого облегчения. Я надеялась, что с нашим исчезновением растворится и тьма… Я грезила в последние минуты, что наш народ будет свободен и их души постигнет знание, что угроза миновала. Но что я вижу? – Я насупила нос, а между бровей пролегла складка.
– Что все остается неизменным… – Закончил за меня Брессер.
– Ты жил все это время. – Я повернулась, и теперь мы находились лицом к лицу. – Что произошло? Откуда взялось столько тьмы? Раньше в лесу боялись нас, а теперь и вампиры избегают леса.
– Я не… – Он качнул головой замолчав.
Ричард снова это делал. Снова недоговаривал и окутывал загадками.
– Я ведь тогда вернулся… – Тихо проговорил Брессер, сцепив пальцы в замок и нервно начав покусывать губы. – Стоило слухам дойти до Архата, как я бросился к вам. Но не успел.
Я не верила своим ушам.
– Это хорошо… – Только и промолвила я.
Его бы постигла та же кара, что и нас. А мне совершенно не хотелось, чтобы и Ричард проживал в муках последние минуты жизни.
– Нет. Вовсе не хорошо.
Неужели он чувствовал вину? Заглянув в его светящиеся в ночи глаза, я увидела там море бушующей боли.
– Не кори себя, прошу. Ты ни в чем не виноват.
– Я уехал. Я позволил случиться тому, что случилось. И я не убил того, кто убил тебя.
Воспоминания, которые Брессер так тщательно подавлял в себе все эти годы, разрушили возведенные стены и они рухнули, накрывая его с головой.
Словно это было вчера, он переступил порог часовни…
Руки его дрожали, а в голове царила лишь одна мысль: «Пожалуйста, пусть это будет не она…»
Заглянув вовнутрь, взору открылась лишь толпа людей, обсуждающих грандиозную расправу над вампирами.
– Кто? – Бесцеремонно толкнув какого-то зеваку, задал единственный вопрос Ричард Брессер.
– Карнелия Стоутбери. Милену Гроссери захоронили двумя днями ранее, а потом… – Но дальше слышался лишь звон в ушах.
В душе все обрушалось. Опираясь о стену, на негнущихся ногах он вышел из часовни. Не пройдя и пары метров, Брессер осел на сырую землю, обхватил голову руками и издал вопль, от которого птицы испуганно взметнулись в небесную высь. По его щекам текли слезы, а губы дрожали и повторяли слова извинений, которым больше не суждено было дойти до адресатов.
– Да-а. – Раздался старческий, протяжный голос где-то за спиной. – Я постарался на славу. Было не просто разобраться с этой тварью.
Обернувшись, Ричард увидел дворника. На его шее красовался венок из ангелики. Старик поднял указательный палец и погрозил им, злобно хихикнув.
– Я всегда был и буду начеку. Так что, даже не смей напасть на меня, дьявольское отребье.
От Грегори разило ангеликой. В глазах щепало, а в носу до крови проедало слизистую. Старик не просто принимал отвар, но и обтирался им, будто лосьоном. Прикосновение до кожи могло обжечь, но вампиру это было безразлично.
Мгновение и указательный палец был вырван и отброшен в сторону кромки леса, а кровью убийцы окроплена трава. Брессер бы растерзал Грегори, не моргнув и глазом, если бы не выплеснутый в лицо травяной отвар. Ричард зарычал и принялся тереть глаза, лишь бы скорее вернуть пропавшее зрение. Но дворнику хватило этих мгновений, чтобы исчезнуть.
Ричард измученно провел рукой по лицу, сгоняя болезненные воспоминания.
Он не ответил на мой вопрос о том, почему же тьма так разрослась? Но я получила ответ на другой, не менее волнующий меня вопрос. Ричард Брессер не был тем бессердечным человеком211, бросившим нас в самый трудный момент.
Позади нас раздался хруст, и я порывисто обернулась, опасаясь столкнуться с еще одним исчадием тьмы. Облокотившись спиной и старый, дряхлый пень, Анна, как и Клэйтон забылась сном. Кора пня и без того была покрыта трещинами, а ощутив тяжесть тела рассыпалась вовсе и ведьма с кряхтением покачнулась.
– Ночи стали прохладными. Иди к Анне. – Проговорила я, по-прежнему не отрывая от нее взгляда.
Он хотел что-то ответить, возразить, но лишь поджал губы и тихо поднялся. Я так и провела оставшуюся часть ночи, сидя на склонившейся ветви орешника, чувствуя, как спину прожигал внимательный взгляд голубых глаз.
Глава 25«Мисс Мерьель»
Отголоски лета стремительно уходили, оседая пыльцой соцветий на подоле платья, а пламенные закаты превращались в легкий шлейф воспоминаний, подобно ускользающему сну, который хотелось удержать на немного дольше.
Вся моя непростая жизнь была сосредоточена на паутине бесконечных хитросплетенных загадок. Я блуждала в этом таинственном мире, желая вырваться из плена чар, но отчаянно продолжала попадать во все новые и новые темные тупики.
С нашего путешествия в горы Клото не прошло и трех суток, как поутру голубка принесла письмо. Ведьме была необходима моя кровь. Она считала, будто пара моих капель сможет приоткрыть завесу и Анне будет подвластно заглянуть в прошлое.
Сидя на старой, видимо еще с юности Белладонны, софе, я опустила подбородок на согнутые ноги в коленях.
Анны почти не было видно, она то и дело шныряла из кухни в теплицу, из теплицы в чулан, из чулана на кухню. Клэйтон, хвала небесам, тоже не показывался. Он всего лишь раз попытал свою удачу и заговорил со мной, но я была явно вне настроения вести с ним светские беседы.
Софи предпочла остаться дома. Сказав, что ей хватает и двух вампиров, а разбавлять свое окружение ведьмой и недотрупом выше ее сил. Отчасти, я ее понимала.
А где же Ричард? Ну конечно, он снова возле Анны. Его подобные льдинкам глаза единожды встретились с моими, и он тут же предпочел больше не высовываться. Сегодня Брессер не изменял себе – снова во всем черном. Всегда такой строгий, серьезный, порой даже надменный, но чертовки привлекательный.
О небеса, почему он не выходит из моей головы?
Дом был наполнен людьми из прошлого, но только один будоражил то, что я усерднее всего отказывалась помнить…
Внезапно, рядом со мной на скрипучую софу плюхнулась Милена. Девушка светилась от счастья. Ее даже не смущало то, что сейчас ей тоже приходилось торчать у ведьмы и делиться своей кровью для прорубания окна в прошлое.
Милена почти не говорила о том, что с полнолунием ее сестре придется навеки исчезнуть. Она наслаждалась ее обществом и делала вид, что у них нет ограничений во времени. Но каждый раз, стоило напомнить число, как плечи Милены опускались, а во взгляде можно было уловить горечь от неминуемого прощания.
– Ну чего ты загрустила? – Легонько толкнув меня плечом, поинтересовалась она. На ней было легкое, совсем не по сезону, платье в мелкий цветок.
Переведя взгляд на подругу, я улыбнулась. Как же мне ее не хватало. Лучистая улыбка, сверкающие изумрудные глаза… За последние несколько часов Милена выпытала все, что только можно было. Спросила обо всех мучающих вопросах минувших лет, на которые она вовремя не успела получить ответы. Мы вспоминали все и всех. Смеялись и тосковали. Злорадствовали и скорбели.
– Просто задумалась. Слышала, что Анне на этот раз в голову взбрело? Она хочет, чтобы я задержалась на пару ночей. Подумать только!
– Знаешь, что я думаю? Пусть лечит свою голову! Ты и так делаешь много для нее, хотя совершенно ничем ей не обязана. Да, она вернула тебе память, но это было в ее интересах.
Мы снова замолчали. Пауза затянулась, и я принялась вслушиваться в шорохи на кухне.
– У меня идея! – Воскликнула Милена. – Давай пороемся в старых сундуках Анны?
– Да ну, копаться в чужом белье как-то…
– Не-е-т, – протянула подруга. – Я не это имела в виду. Не так буквально. Можно начать с библиотеки или что у нее там, думаю, было бы любопытно порыться в ее книгах с заклинаниями и всякими там зельями.
Это было неправильно, и мне совершенно не нравилась перспектива вторгаться в личное пространство… Но это ничегонеделание заставляло идти на такой опрометчивый шаг.
Корила ли я себя за то, что сейчас мы стояли в коморке ведьмы? Да. Любопытно ли было мне? Да. Хотела ли я остановиться? Пожалуй.
За все года своей жизни я совершала дурные поступки всего несколько раз, их можно было пересчитать по пальцам одной руки. Как же скучно я жила. Может именно поэтому меня тянуло совершить что-то эдакое?
В пыльной коморке было уйма стеллажей: банки, книги, блокноты, даже стопка… кожи. Надеюсь, она срывала ее не с живых существ. А что если эти клочки принадлежали людям? По спине прошлась волна мурашек.
– Милена! – Голос Ричарда раздался где-то неподалеку.
– Вот гадство! – Воскликнула подруга и стрелой выскочила навстречу мужчине, оставляя меня на месте преступления и всячески отводя любые подозрения Брессера.
Он ведь близок с Анной. Первым делом рассказал бы ей, что мы тут делали. Этого допустить ни в коем случае было нельзя.
Я вслушалась в удаляющиеся шаги вампиров.
Надо сматываться. Но вдруг, мое внимание привлекла книжечка: очень старая, в кожаном темно-зеленом переплете. Ухватив ее, я раскрыла первую страницу.
Это оказался личный дневник. О небеса, как же это будет отвратительно с моей стороны, если я прочту его… Меня раздирало любопытство и чувство вины. Нет, я должна была вернуть его на место!
Но тут мой взгляд упал на довольно пикантную фразу, свидетельствующую о том, что эта вещица ни коем образом не должна была попадать ни в чьи руки помимо хозяйки. Там Анна делилась своим опытом и планами, если можно было так выразиться. Довольно откровенные описания и рассказы заставляли мои щеки пылать. Я не была затворницей, но и опытной называть себя не смела. За всю мою долгую, прерывистую жизни у меня был один мужчина – мой бывший муж.