– Прости меня, Софи. Молю прости. Прости за Гарри, за то, что тебе пришлось умереть из-за меня. Я эгоистка… Я не смогу без тебя, сестренка. Не бросай… Не бросай меня…
Оставив поцелуй на виске Милены, Софи улыбнулась.
– Не вини себя, дорогая. Мы с Гарри все понимаем. И я всегда буду рядом. Когда тебе понадобится поддержка, ты всегда сможешь обратиться ко мне… – Софи положила ладонь на сердце Милены. – Я навеки останусь здесь.
Опустив голову на колени Софи, Милена окончательно перестала сдерживаться. Ее крик эхом разнесся по округе. Она знала, что сестра незримо всегда будет рядом и будет поддерживать ее. Но как бы ей хотелось изменить прошлое, как она себя корила, что уничтожила счастливую жизнь Софи и Гарри.
С приходом сумерек Софи вышла на балкон и подняла голову навстречу звездному небосводу. Разом в далекой галактике рухнули три звезды.
Кого они оплакивали? «Думаю, что меня», – мысленно проговорила девушка. Ей хотелось в это верить.
Редкие деревья шелестели листвой и взывали задержаться в этом мире еще ненадолго. Вдохнув остывший воздух, Софи прикрыла глаза. Она прощалась с сестрой, прощалась с реальность…
– Нельзя больше медлить. – Приговорила она, идя на поиски Брессера.
Он оказался у себя в комнате.
– Неужели? – Усмехнулся он, открывая дверь прежде, чем Софи постучала в нее. Он услышал шаги девушки еще с момента, когда та переступила порог отведенной ей комнаты. – Готова отправиться к своему ненаглядному? Посмеши. Вдруг Гарри во время твоего отсутствия на новоприбывшие души глаз положил. Это тебе не бренная Земля, где он особого выбора был лишен.
Игнорируя насмешки Ричарда, Софи прошествовала к софе.
– Вот ты смеешься, издеваешься, а мы ведь любили друг друга так, как многим и не снилось. Мы были на равных. Странно звучит, верно? Ведь в наше время это считается настоящей дикостью – если мужчина ставит женщину в один ряд с собой. Но это было действительно так. Нам казалось, что это и есть любовь. Когда ты не пытаешься подмять под себя человека, не пытаешься выискать недостатки, чтобы в будущем за них предъявить… Мы верили, что желание бескорыстно сделать друг другу приятно, радоваться от того, что ты заставляешь любимого человека улыбаться и есть настоящее счастье. Гарри всегда учитывал мои желания и старался сделать все так, чтобы я не чувствовала дискомфорта. Он взваливал на себя слишком много дел, лишь бы у меня не угасал огонь в глазах. Мой муж был для меня не просто любимым человеком, но и лучшим другом. Я могла поделиться с ним всем. Мы доверяли друг другу. – Софи смолкла, грустная улыбка тронула ее губы. Она отвернулась к окну и вгляделась во мрак. – Если ты хоть когда-то чувствовал подобное, то поздравляю. Ты не такой бессердечный, каким кажешься, Брессер.
– Однажды… – Тихо отозвался Ричард, не ожидая такого поворота.
Впервые Софи показалась ему сердечной и искренней. Он смог заглянуть в ее душу и понять настоящие чувства.
– Что ж, не забывай тех эмоций и ощущений, ибо они были самыми настоящими. Это тот самый свет, что помогает стойко держаться в самой кромешной тьме.
– Софи, мне жаль, что ваше счастье было таким недолгим. – Честно проговорил Брессер.
– Мне тоже, но мы с ним скоро встретимся. Запомни, невозможно забыть тех, кому отдал свое сердце.
Брессер молча кивнул, поджимая губы.
– Держи… – Протянула Софи наполненный кровью флакон. – Не имею представления, как именно вы будите использовать ее с Анной, но молю, пусть кровь пойдет во благо.
– Даю слово! – Без колебаний отчеканил Ричард.
Подойдя к двери, Софи внезапно остановилась и бросила взгляд через плечо.
– Милена будет счастлива?
– Раньше, чем ты можешь себе представить.
– Что ж, это хорошо. – Улыбнулась Софи, бесшумно исчезая за дверью.
Остаток отведенного времени она провела с сестрой. Повязав подаренной лентой волосы, Софи держала Милену за руку и рассказывала о том, что она вернется домой. Туда, где ждал ее любимый. Милена тихо плакала с улыбкой на губах, а когда пришло время… Софи растворилась вместе с подаренной лентой… Обратилась в пыль, но успела тихо прошептать: «Люблю тебя сестренка. Не забывай, я всегда рядом…»
Долго еще Милена сидела на софе возле открытого окна и утирала слезы. Но вдруг в комнату вошел Ричард, а за его спиной показались мы с Анной.
– Готова, молочнозубая?
– К чему? – Всхлипывая, подняла красные глаза Милена.
– К обряду, разумеется. – Отозвалась Анна. – Скорбь это неотъемлемая часть нашей жизни, но мы не обязаны перешивать ее в одиночестве.
Глава 29«Обряд»
Тени скользили меж деревьями, змеились по серой земле тонкие полосы тумана. Я поежилась и крепче обняла Милену. Для обряда пришлось отбыть ближе к лесу, оказываясь на поляне, почти у самых врат владений тьмы.
Ни шороха, ни хруста сухой ветки, ни крика глумливой птицы. В небе сияла полная луна, освещая поляну. Ночное безмолвие окутывало всех своей вуалью.
Разведя костер, он принялся жадно бросаться на сухие ветки, разложенные в виде пентаграммы, которую могла понять лишь истинная ведьма. Языки пламени окрашивали темноту в багрово-желто-черные тона, и в виде огненно-красных светлячков устремились ввысь.
– Дай мне руку, Ричард.
Достав нож с зазубринами, Анна провела им по ладони вампира. Я вздрогнула, чувствуя дрожь Милены. Ее плечи продолжали сотрясаться от скорби, но шмыгая носом, Милена старалась заглушись рвущуюся боль.
Кровь вампира окропила землю, зашипела и ручейками очертила пентаграмму.
Приготовив глубокую золотую чашу, Анна откупорила флакон, хранивший в себе кровь Софи, и темно-алые капли ударились о ее дно. Следом влилась жидкость болотного цвета, видимо ее все это время варила ведьма. От чаши поднялся пар.
Закрыв глаза и зашептав заклинание, она вытянула руку, раскрывая ладонь, куда Ричард Брессер вложил найденную нами кость. Без промедления, Анна окунула ее в закипающую жидкость.
С губ Милены слетел удивленный возглас, когда прочная кость обратилась в пепел и меж длинными, костлявыми пальцами высыпалась без остатка в чашу.
Голос ведьмы дрогнул, становясь ниже и грубее, на мгновение мне показалось, что под ногами задрожала земля. Огонь медленно пополз, превращаясь в витиеватые знаки.
Откуда ни возьмись, налетел пробирающий до костей ветер. Он принялся качать кроны деревьев, мешать, заставляя содрогаться от каждого скрипучего звука.
Будто не замечая препятствий, Анна продолжала шептать. Она изредка замолкала, начиная водить пред собой руками, сменяя движения на резкие взмахи, словно взбивая воздух перед собой. Дыхание ее сбивалось, было видно, что ведьме становиться все тяжелее и тяжелее. Жизненная сила словно покидала ее. Но вот чаша внезапно загорелась, забурлила, и через верх поползло нечто темное… Едва держась на ногах, не обращая на брызнувшую кровь из носа, Анна еще громче воспевала тягучие, неизвестные слова.
– Милена и Карнелия, дайте мне свои руки! – Крикнула ведьма, проделывая подобную манипуляцию, как с Ричардом.
Что за чертовщина? Читалось в моих глазах, когда зрачки Анны полностью пропали. Подобно страшному сну она не могла очнуться от собственного колдовства. Поселяя тьму в собственной душе, ведьма гостеприимно проводила ее по лабиринтам своего сознания.
В ушах нарастал гул, а быть может, это происходило взаправду.
– Ну а теперь самое главное. – Стараясь перекричать невиданный шум, завопила Анна низким голосом. – Я делаю обмен! – Повернувшись к нам, она указала на все еще кровоточащие руки и призвала создать полукруг.
На земле, прямо под чашей и сочившейся тьмой, разверзлась черная воронка. Она вбирала все на своем пути, стремительно разрастаясь. Пронизывающий, неестественный холод, исходящий от обрядного места обволакивающим туманом ползя между нами.
Бурление усиливалось, и вот из черноты появилась рука, следом фигура, стоящая на коленях, устремляя лицо вниз – в самые недра бездны, из которой он возник. Вязкая жидкость стекала по его голове, плечам и телу.
Внезапный толчок ударил по нам, отбрасывая друг от друга на несколько метров.
Остатки жидкости испарились, а мужчина поднял голову. Его желтые волчьи глаза засияли в лунном свете, по поляне разнесся запах табака и кофе.
– Дрейк. – Поднимаясь с земли, прошептал Ричард.
На его лице отразилось множество эмоций: радость, растерянность, боль… То и дело, делая шаг вперед, он вдруг отступал два назад.
– Здравствуй, брат мой. – Отозвался Дрейк, поднимаясь с колен.
Желтый цвет глаз постепенно утрачивал свой блеск, становясь обычным… человеческим. Осмотрев с ног до головы Ричарда, он скользнул к Анне, что пошатываясь, ухватилась за плечо вампира. Но стоило глазам Дрейка и Милены встретиться, как он вздрогнул. Находясь в ночной мгле, освещенные лишь догорающим костром и светом луны, я разглядела скатившуюся по его щеке слезу.
Прижав ладони к сердцу, Милену накрыла новая волна, но то были слезы радости.
Одновременно зашагав навстречу друг другу, последний разделяющих их рубеж они преодолели бегом, растворяясь в крепкий объятьях и всепоглощающих поцелуях.
– Душа моя… Любовь моя… – Шептал между поцелуями Дрейк.
– Неужели… неужели это правда ты? – Задыхаясь, всхлипывала Милена. – Как же мне тебя не хватало…
Не смея прерывать влюбленных, все мы покорно ждали, изнывая в своих тоскующих чувствах.
Переведя взгляд, я заметила, как Ричард неотрывно наблюдал за мной.
Интересно, что он чувствовал, когда спустя много лет встретился со мной? Чувствовал ли он хотя бы крупицу чего-то подобного?
Тяжело дыша, Дрейк оторвался от раскрасневшихся губ Милены.
– Карнелия. – Притянув в свои объятия, он крепко стиснул мои плечи. – О Всевышний, прости… Прости за все, что я навлек на тебя…
Чувствуя, как на глазах выступили слезы, я сильнее сжала его черную рубашку. Он был одет так же, как и в последний день своей жизни.