| Sometimes the forest was deep and dark, and sometimes like the loveliest garden full of sun and flowers. | Леса то густели и темнели, то становились похожими на чудеснейшие сады, освещенные солнцем и усеянные цветами. |
| There were palaces of marble and glass, and on the balconies stood Princesses. Hjalmar knew them well. They were all little girls with whom he had played. | По берегам реки лежали большие хрустальные и мраморные дворцы; на балконах их стояли принцессы, и все это были знакомые Яльмару девочки, с которыми он часто играл. |
| Each of them stretched out her hand, and each held out the prettiest sugar pig that ever a cake woman sold. | Все они протягивали ему руки, и каждая держала в правой руке славного обсахаренного пряничного поросенка. |
| Hjalmar grasped each sugar pig as he went by, and the Princess held fast, so that each got a piece of it. The Princess got the smaller piece, and Hjalmar got the larger one. | Яльмар, проплывая мимо, схватывался за один конец пряника, принцесса крепко держалась за другой, и пряник разламывался пополам -каждый получал свою долю, но Яльмар побольше, принцесса поменьше. |
| Little Princes stood guard at each palace. They saluted with their swords, and caused raisins and tin soldiers to shower down. You could tell that they were Princes indeed. | У всех дворцов стояли на часах маленькие принцы; они отдавали Яльмару честь золотыми саблями и осыпали дождем изюма и оловянных солдатиков -- вот что значит настоящие принцы! |
| Sometimes Hjalmar sailed through the forests, sometimes through great halls, or straight through a town. | Яльмар плыл через леса, через какие-то огромные залы и города... |
| He also came through the town where his nurse lived, she who had carried him in her arms when he was a very small boy and had always been fond of him. | Проплыл он и через тот город, где жила его старая няня, которая нянчила его, когда он был еще малюткой, и очень любила его. |
| She bowed and waved, and sang the pretty song which she had made up herself and sent to Hjalmar: | И вот он увидел ее: она кланялась, посылала ему рукою воздушные поцелуи и пела хорошенькую песенку, которую сама сложила и прислала Яльмару: |
| "I think of you as often, Hjalmar, my little dear, As I've kissed your lips so soft, and Your cheeks and your eyes so clear. I heard your first laughter and weeping, And too soon I heard your good-bys. May God have you in his keeping, My angel from the skies." | Мой Яльмар, тебя вспоминаю Почти каждый день, каждый час! Сказать не могу, как желаю Тебя увидать вновь хоть раз! Тебя ведь я в люльке качала, Учила ходить, говорить, И в щечки, и в лоб целовала, Так как мне тебя не любить! Люблю тебя, ангел ты мой дорогой! Да будет вовеки Господь Бог с тобой! |
| All the birds sang too, and the flowers danced on their stalks, and the old trees nodded, just as if Ole Lukoie were telling stories to them. | И птички подпевали ей, цветы приплясывали, а старые ивы кивали головами, как будто Оле-Лукойе и им рассказывал сказку. |
| Wednesday | Среда |
| How the rain came down outdoors! | Ну и дождь лил! |
| Hjalmar could hear it in his sleep, and when Ole Lukoie opened the window the water had risen up to the window sill. | Яльмар слышал этот страшный шум даже во сне; когда же Оле-Лукойе открыл окно, оказалось, что вода стояла вровень с окном. |
| There was a real lake outside, and a fine ship lay close to the house. | Целое озеро! Зато к самому дому причалил великолепнейший корабль. |
| "If you will sail with me, little Hjalmar," said Ole Lukoie, "you can voyage to distant lands tonight and be back again by morning." | -- Хочешь прокатиться, Яльмар? -- спросил Оле. -Побываешь ночью в чужих землях, а к утру -опять дома! |
| Immediately Hjalmar stood in his Sunday clothes aboard this splendid ship. | И вот Яльмар, разодетый по-праздничному, очутился на корабле. |
| And immediately the weather turned glorious as they sailed through the streets and rounded the church. | Погода сейчас же прояснилась, и они поплыли по улицам, мимо церкви -- кругом было сплошное огромное озеро. |
| Now everything was a great wild sea. | Наконец они уплыли так далеко, что земля совсем скрылась из глаз. |
| They sailed until land was far out of sight, and they saw a flock of storks who also came from home and wanted to travel to warmer climes. These storks flew in line, one behind the other, and they had already flown a long, long way. | По поднебесью неслась стая аистов; они тоже собрались в чужие теплые края и летели длинною вереницей, один за другим. |
| One of them was so weary that his wings could scarcely carry him on. | Они были в пути уже много-много дней, и один из них так устал, что крылья почти отказывались ему служить. |
| He was the very last in the line, and soon he was left a long way behind the others. Finally he sank with outstretched wings, lower and lower. He made a few more feeble strokes with his wings, but it was no use. | Он летел позади всех, потом отстал и начал опускаться на своих распущенных крыльях все ниже и ниже, вот взмахнул ими еще раза два, но все напрасно! |
| Now he touched the ship's rigging with his feet, slid down the sail, and landed, bang! upon the deck. | Скоро он задел за мачту корабля, скользнул по снастям и -- бух! -- стал прямо на палубу. |
| The cabin boy caught him and put him in the chicken coop with the hens, ducks, and turkeys. | Юнга подхватил его и посадил в птичник к курам, уткам и индейкам. |
| The poor stork stood among them most dejected. | Бедняга аист стоял и уныло озирался кругом. |
| "Funny-looking fellow!" said all the hens. | -- Ишь какой! -- сказали куры. |
| The turkey gobbler puffed himself as big as ever he could, and asked the stork who he was. The ducks backed off and told each other, "He's a quack! He's a quack!" | А индюк надулся, как только мог, и спросил у аиста, кто он таков; утки же пятились, подт |
| Now the stork tried to tell them about the heat of Africa; about the pyramids; and about the ostrich, how it runs across the desert like a wild horse. But the ducks did not understand him. They said to each other, | И аист рассказал им о жаркой Африке, о пирамидах и страусах, которые носятся по пустыне с быстротой диких лошадей, но утки ничего этого не поняли и опять стали подталкивать одна другую: |
| "Don't we all agree that he's a fool?" | -- Ну, не глуп ли он? |
| "Yes, to be sure, he's a fool," the turkey gobbler gobbled, as the stork kept silent and thought of his Africa. | -- Конечно, глуп! -- сказал индюк и сердито забормотал. Аист замолчал и стал думать о своей Африке про себя. |
| "What beautiful thin legs you've got," said the turkey gobbler. "What do they cost a yard?" | -- Какие у вас чудесные тонкие ноги! -- сказал индюк. -- Почем аршин? |
| "Quack, quack, quack!" The ducks all laughed, but the stork pretended not to hear them. | -- Кряк! Кряк! Кряк! -- закрякали смешливые утки, но аист как будто и не слыхал. |
| "You can laugh too," the gobbler told him, "for that was a mighty witty remark, or was it too deep for you? | -- Могли бы и вы посмеяться с нами! -- сказал аисту индюк. -- Очень забавно было сказано! Да куда, это, верно, слишком низменно для него! |
| No indeed, he isn't very bright, so let's keep on being clever ourselves." | Вообще нельзя сказать, чтобы он отличался понятливостью! Что ж, будем забавлять самих себя! |
| The hens cackled, the ducks went "Quick, quack! quick, quack!" and it was dreadful to see how they made fun of him among themselves. |