— Думается мне, что попали мы очень далеко, на самый северный край света, и, судя по тому, что рассказывают в своих сагах мудрые люди, должна это быть земля великанов. Но люди наши совсем утомились, а потому, думаю я, что как бы то ни было, а нам не остаётся ничего другого, как сойти на берег и отдохнуть.
После этого постарались они подойти как можно ближе к земле, правя прямо на видневшийся впереди небольшой мыс. Одд посоветовал выбрать это место для стоянки, потому что гавань была здесь хорошая, а недалеко от берега рос большой лес.
— Прежде чем разбить здесь палатку, — сказал Одд, — надо бы в лодке переправиться на берег и посмотреть, что это за земля.
Так они и сделали и скоро убедились, что это был большой привольный остров, но совсем необитаемый. Было на нём множество зверья в лесу, много китов и тюленей, на берегах много птичьих яиц и всякой птицы. Осмотрев остров, вернулись они к своим спутникам.
Стал Одд уговаривать своих людей, чтобы были они как можно осторожнее:
— Пусть каждый день с наступлением ночи по двенадцати человек наблюдают за островом; мы же займёмся рыбной ловлей и охотой, чтобы возобновить наш запас провизии.
Но вот раз, когда отправились они на остров, застигла их там ночь, и увидали они большого лесного медведя. Пустил по нём Одд стрелу из лука и не дал промаха. Так и убили они этого медведя. Тогда велел Одд, сняв с него шкуру, набить её и, всунув в чучело распорки, посадить его на задние лапы; в раскрытую же пасть велел он положить плоский камень, чтобы можно было разводить там огонь.
Уже несколько времени жили они на пустынном острове, как вдруг заметили на острове людей и такого огромного роста, что сейчас же сообразили, что это могли быть только великаны.
Раз сидели они поздно вечером и приметили на мысе великанов.
— Любопытно мне посмотреть, — сказал Одд, — что это за люди такого огромного роста, и хочется мне, Асмунд, подъехать к ним поближе в лодке.
Так они и сделали: сели в лодку, подошли к самому мысу, подняли вёсла и стали прислушиваться. Тогда услыхали они, что великан принялся вопить громким голосом.
— Вы знаете, — кричал он, — что какие-то бородатые ребята появились на нашем острове и убивают наших зверей и всякую другую дичь. Теперь я созвал вас сюда на совет о том, как нам помешать им. Вот золотое кольцо, которое отдам я тому из вас, кто возьмётся погубить этих бородатых детей.
Тогда увидали они, что поднялась на ноги женщина, если только можно было назвать это существо женщиной.
— Немедля должны мы исполнять твои приказания, Бади, король великанов! — заговорила она. — Если ты хочешь, я сама поеду к ним.
— Хорошо же, Гнейп, — сказал он. — В таком случае возьми на себя это поручение. А теперь разве не видите вы все, как два таких бородатых младенца в лодке стоят под крутым берегом и слушают наш разговор? Вот я дам им себя знать!
И тут увидал Одд, что полетел к ним с берега камень. Поспешил тогда он отойти в сторону со своею лодкою, но вскоре полетел к ним второй камень, а вслед за ним и третий.
— Ну, надо нам скорее уходить от острова, — сказал Одд, и они поспешили вернуться к своим людям.
Но вскоре увидали они, что женщина вплавь догоняла их, с неимоверной силой рассекая воду с каждым взмахом рук. Была она огромного роста и одета в платье из звериных шкур, и показалось им, что никогда ещё не видали они такого безобразного существа. В одной руке у неё была большая железная палка. Тогда Одд прицелился и пустил в великаншу стрелу, но Гнейп в ту же минуту чарами отвела стрелу, и она пролетела мимо.
Взял тогда Одд одну из стрел Гузи, натянул тетиву и спустил её. Стрела попала прямо в голову великанше, а потом, вырвавшись из раны, прилетела назад к тетиве лука.
— Ну, эта будет пострашнее: с нею не могу я бороться! — сказала великанша.
Пустил тогда Одд вторую стрелу короля Гузи, и с нею произошло то же самое.
— Ну, видно, приходится мне повернуть назад, — сказала Гнейп.
Повернула она назад, и показалось им, что была она слепа на оба глаза.
— Хочется мне теперь, Асмунд, вернуться на берег, чтобы посмотреть, что за жилище было у Гнейп.
Вернулись они на берег; у Одда были его лук и стрелы, у Асмунда его оружие. Взобрались они на гору, стали осматривать её со всех сторон и увидали через расселину пещеру в горе, а в ней огонь, ярко освещавший её, между тем как кругом было совсем темно. Много сидело там на обеих скамьях всяких троллей, великанов и великанш, самых страшных и безобразных, каких только можно себе представить. Никогда ещё не видали они ничего подобного.
— Где это служитель наш? — заговорил один из великанов. — Почему это не дают нам есть?
— Вот и я, — отозвался тот, — только принёс я вам недобрые вести.
— Какие вести?
— А такие вести, что дочь твоя Гнейп вернулась домой, слепая на оба глаза, которые прострелили ей стрелами.
— Этого надо было ожидать, — сказал великан, — она задумала погубить Одда с его спутниками за то, что было предсказано ему, что он проживёт гораздо больше, чем все другие люди. Знаю я также, что финны загнали его сюда для того, чтобы мы погубили его; но так как это нам не по силам, то должен я теперь дать ему бурный ветер, который вынесет его отсюда. Но прежде всего за то, что Одд ранил дочь мою, Гнейп, стрелою Гузи, надо дать ему имя, а потому пусть называется он теперь Оддом-Стрелой.
Вернулся Одд к своим товарищам и на расспросы Гудмунда рассказал им, как ослепил он великаншу Гнейп и получил за то новое имя.
— Финны послали на нас бурю, что принесла нас сюда, — сказал он, — великаны же пошлют нам бурный ветер, который вынесет нас на прежнее место, а потому нам надо готовиться в путь, — сказал Одд.
Так и поступили они, и с большим старанием приготовились к буре. И налетел тогда ветер ещё сильнее прежнего и вместе с ним мороз и метель, и снова пришлось им бороться с бурей двадцать дней и двадцать ночей, прежде чем попали они опять к берегам Финмаркена и могли стать на якорь, чтобы отдохнуть.
Ничего больше не рассказывается о странствии их до самого возвращения в Графнисту.
Грим встретил их с большою радостью и упросил Одда остаться у него на зиму со всеми своими людьми. И Одд согласился на это и провел всю эту зиму дома.
Весело проводил время Одд зимой в доме Грима, своего отца, но с наступлением весны стал он упрашивать отца снарядить ему три корабля и указать ему викинга, с которым мог бы он помериться силами. Грим указал ему жившего на восток от него викинга Гальфдана, у которого было наготове целых тридцать кораблей. Выслушал его Одц и отправился с тремя кораблями против тридцати кораблей Гальфдана.
Хитростью победил Одц Гальфдана и, проведя все лето у берегов Норвегии, под осень отправился на север в Графнисту и опять провёл зиму у Грима. С наступлением весны снова стал он просить Грима указать ему викинга, с которым он мог бы сразиться. И сказал ему Грим, что на юге жил викинг Соти, у которого было сорок кораблей. Пустился Одц в путь, добрался до кораблей Соти, убил его самого и вернулся домой к Гриму и снова провёл у него целую зиму.
Прошло с полгода, и Одд снова стал готовиться в путь. Было у него теперь уже пять кораблей. На этот раз отец его Грим указал ему двух могучих викингов — Гиальмара и Торда. Было у них пятнадцать кораблей и по сто человек дружины на каждом; жили они у шведского короля Ингиальда и каждый год, с наступлением лета, выходили в море со своими военными кораблями.
Добрался Одд со своими спутниками до того места, где рассчитывали они встретить корабли Гиальмара и Торда, и стали в небольшой бухте, скрываясь за скалистым мысом. По другую сторону мыса стояли пятнадцать кораблей Гиальмара и Торда.
Приказал Одд своим людям разбить палатки на кораблях, а сам с Асмундом переправился на берег и сейчас же взобрался на высокий мыс, чтобы осмотреть местность.
Палатки Гиальмара и Торда были разбиты на суше, и сами они тоже были на берегу. Долго смотрел на них с мыса Одц и сказал:
— Сдаётся мне, что этих людей не испугаешь и что трудно застать их врасплох. Делать нечего, придётся нам переночевать здесь.
Так они и сделали, и как только рассвело, отправился Одд на берег для свидания с Гиальмаром. Тогда и Гиальмар, видя на берегу вооружённых людей, тоже вооружился и пошёл им навстречу и, подойдя ближе, спросил, что это за люди. Одд сказал ему своё имя.
— Не ты ли это несколько зим тому назад был в Биармии? За каким же делом приехал ты сюда? — спросил Гиальмар.
Отвечал Одц:
— Хочу я узнать, кто из нас двоих больший человек.
— Сколько же у тебя кораблей?
— У нас пять кораблей и по сто человек на каждом, а сколько у вас?
— У нас пятнадцать кораблей, — сказал Гиальмар, — и по сто человек на каждом, а потому мы устроим так: десять кораблей не станут принимать участия в битве, биться же будем один против одного.
Построили они своих людей, и началась битва, продолжавшаяся до конца дня, и ни одна сторона не уступила. Заключили они на ночь перемирие, а наутро битва началась снова и опять продолжалась до ночи — и снова кончилась ничем. Когда с наступлением ночи снова было заключено перемирие, Торд заговорил с Оддом и сказал ему, что он хотел бы, чтобы они сошлись и стали товарищами.
— Это мне нравится, — отвечал Одц, — только не знаю я, что скажет на это Гиальмар.
— Хочу я, чтобы вы признавали тот же закон викингов, который был принят у меня уж и раньше, — сказал Гиальмар.
— Прежде чем согласиться, должен я ещё знать, что это за закон, — отвечал Одц.
И Гиальмар заговорил:
— Ни я, ни люди мои не хотим мы ни есть сырого мяса, ни пить крови. Есть много людей, которые закручивают мясо в материю и потом бьют его и называют варёным, но мне кажется, что это волчья еда. Я не хочу обирать купцов или соседних жителей более, чем это необходимо при береговой войне, и не позволяю обижать и грабить женщин.