ее поздних летописей, под 6395 годом появляется статья, отсутствующая во всех предшествующих сводах: «Вкупе же си лета збираются», где дается подсчет лет от «первого лета Олгова» до Владимира Ярославича (сына Ярослава Мудрого) и всех последующих русских князей вплоть до московских (Н IV – до Дмитрия Донского, далее следует пробел; CI – до детей Василия II) и перечисляются митрополии православной церкви.
А.Е. Пресняков тоже заметил, что древнейший киевский летописец начинал «свои исторические и хронологические выкладки „от первого лета Олгова, понеже седе в Киеве“ – „Олега князя русского“». Этому предшествовало лишь «глухое представление, что были в Киеве князья Аскольд и Дир, чьи имена, по-видимому, уцелели в киевских преданиях только в связи со сказаниями об Олеге». Это неудивительно и даже в определённой мере справедливо, Олег хоть и не был основателем династии, но справедливо мог служить точкой отсчёта. А.Е. Пресняков указал, что обе версии о взаимоотношениях Олега и Игоря – и в Начальном своде, и в ПВЛ – «одинаково плод книжнической работы, которая по-своему кроила и перестраивала комбинации из преданий о древних князьях, примиряя и сглаживая, как умела, их противоречия и разногласия».
Профессор Шахматов писал: «У нас нет оснований считать Рюрика легендарной личностью, но понятно, что данные об его отношении к Игорю обязаны догадке летописца или находчивости народного предания». Он же продолжал: «Упорная летописная традиция заставляет признать Игоря преемником Олега. Но отношения Игоря к Олегу неясны».
Наиболее ранние списки летописи, с которыми мы имеем дело и из которых эта легенда о родстве перешла в позднейшее летописание, после упоминания об Игоре как о сыне Рюрика под 882 годом больше не возвращается к этому вопросу. Самое имя Рюрик среди русских князей XI–XIII веков встречается сравнительно редко, что не просто странно, а ещё и удивительно. Русским князьям традиционно или, если хотите, то обычно имена давались в честь предков. Однако до конца XI века среди русских княжеских имен Рюрика не найти, зато имена Олегов и Игорей в княжеской среде встречаются неоднократно. Казалось бы, и это мелочь, но и она указывает на то, что Рюрик в их среде, знающей, откуда происходит их род, особым почтением не пользовался. Не потому, что ничего не совершил, а просто потому, что чужой он им был человек.
Ещё одним доказательством того, что Рюрик не был отцом Игоря и вообще никак не был с ним связан, является ситуация с захватом Олегом Киева. Допустим, что Игорь действительно сын и потомок Рюрика, и все права на правление в Новгороде ему принадлежат по праву, и Олег готов с этим смириться. Признать над собой первенство младенца и отойти от власти, которая практически у него в руках. Странно, но предположим. Но Киев – это вообще территория киевских князей, она больше, значимее, богаче и никакого отношения ни к Рюрику, ни к его потомству не имеет даже теоретически. Олег на правах регента собирает войска, занимает Киев, и всё. До свидания, мой маленький друг! Правь себе на здоровье новгородским владением, а Киев я взял для себя, там обоснуюсь и там буду править. Это логично. Какой вообще резон Олегу затевать такие рискованные предприятия, подключать огромные людские ресурсы и всё для того, чтобы расширить владения своего маленького племянника? А смысл? Он сам княжеских кровей и имеет право на власть.
Позднее летописцы, понимая, что история с Игорем и его претензиями на Киев (в том случае, если он сын Рюрика) выглядит совсем уж неправдоподобно, нарекли Аскольда и Дира варягами, отпущенными Рюриком на поиски новых земель, чтобы хоть как-то, пусть и совсем уж с натяжкой, притянуть за уши его права на этот город. Но даже эта попытка выглядит весьма нелепо и неправдоподобно. Само предание о том, что Аскольд и Дир были члены дружины Рюриковой, было измыслено вследствие желания дать Рюрикову роду право на Киев. Профессор Шахматов, к мнению которого я уже неоднократно обращался, отвергал версию ПВЛ об Аскольде и Дире как о «боярах» Рюрика. По его мнению, в Древнейшем Киевском своде ничего не говорилось о приходе откуда-то Аскольда и Дира. Но даже если оставить в стороне мнение профессора, то мы и так уже узнали о том же князе Аскольде столь много, что считать его «боярином» Рюрика было бы просто смешно. Между тем уже давно и совершенно точно установлено, что имеющаяся в летописи дата похода Рюрикова «мужа» Аскольда на Царьград относится к 860 году, а это значит, что набег совершён за два года до летописной даты призвания Рюрика на престол в Старой Ладоге. Напомню, Рюрик прибыл на Русь ранее 862 года. Исходя из этой арифметики, даже сложно себе представить, куда послал Рюрик Аскольда, даже если они в этот момент находились вместе? Если он послал их туда, куда вы подумали, то это не значит, что он послал их на управление Киевом. К этому моменту Рюрик даже не представлял, что окажется на Руси. Могут возразить на это, что многие летописные даты IX – первой половины Х века заведомо неточны, подчас они отличаются от истинных на целое десятилетие. Отвечу так. Бывало и такое, но при всём при этом хронологию событий летописцы старались выдерживать. Особенно что касается десятилетий. Здесь же нет и этого.
А почему? Да просто потому, что никто и не думал, что это потребуется. Что эти даты любознательные потомки захотят сравнить и поднимут для этого разные летописные своды. Ведь всё было ориентировано на современников и то, что потомки будут жить и изучать историю своей страны в условиях приближённых к тем, в которых они писались. Представить светлое будущее с большим числом умных машин было трудно не только летописцам-монахам, но и даже Татищеву с Карамзиным. Если бы в их времена уже были компьютеры, многих ошибок удалось бы избежать.
Но тогда никаких машин, кроме разве что осадных, не имелось, а делать что-то нужно было уже сейчас, иначе возникали вопросы даже у самых доверчивых. Поэтому попытки предпринимались самые разные, пускай даже и очень наивные. Именно поэтому в некоторых вариантах хронисты попытались сделать из Олега всего лишь воеводу Игоря и Рюрика. Понятно, зачем нужно было принизить статус нового князя. Если он всего лишь воевода, то он лицо подчинённое. Идёт туда, куда его пошлют, не споря и не спрашивая. Его дело маленькое: добычу добыть и, как верному псу, принести её хозяину. Но если он князь, то тут дело обстоит иначе.
Но продолжим рассмотрение наших неувязок.
Олег, отправляясь в поход на Киев, из которого он не собирается возвращаться назад, берёт с собой малолетнего Игоря, который ему попросту обуза, но при этом оставляет дома родную дочь Ольгу. Для чего он это делает? Вполне себе резонный вопрос. Кто-то может сказать: ну и что, Игорь нужен Олегу как символ того, что тот имеет право на киевский престол. Что Олег не захватчик, не налётчик, а всего лишь пытается вернуть законному владельцу утраченное. А Ольга всего лишь его малолетняя девчушка, резво скачущая по полянке и собирающая луговые цветы на венок, в который ей так хочется вплести солнышко. Ребенок, которого спокойнее оставить под присмотром и на попечении матери, которую Олег тоже не берёт с собой. Беда в том, что киевляне знать не знают, кто такой Игорь и какие его права на их город. Даже летописец, собирая воедино все несуразности, обозначает, что Игоря по какой-то лишь одному ему известной причине признали лишь Аскольд и Дир. Всё! Больше никто. Киевляне приняли своим князем Олега и подчиняться стали ему, а малолетний князь бегал по двору и играл в салочки. Ни в каких документах он не значился, даже самые значимые договоры своего времени обошлись без его участия. Видимо, ни киевляне, ни дружина киевская, ни войско и не знали, что у них есть какой-то другой князь, кроме Вещего Олега. Если Олег был лицо временное, то он должен был передать все полномочия Игорю Рюриковичу, когда тот достиг шестнадцати лет, а то и раньше, лет так в четырнадцать. Но дядька Олег этого не сделал. А почему, спрашивается. Да потому, что никогда и не собирался. Он готов был передать власть только после своей смерти, и никак иначе. Поэтому и маялся без власти взрослый детина Игорь, дожидаясь, когда уже отправится на встречу с суровыми северными богами старый седой викинг.
Есть ещё одно маленькое «но», которое укладывается в эту же теорию. Женитьба. В летописи, да не в одной, а практически в каждом отдельно взятом свитке, прямо указывается, что Олег, когда Игорь подрос, привёз ему жену из Изборска, то есть из своих новгородских пенатов, свою дочь именем Ольга, и была она Игорю почти ровесница, даже чуть постарше. Что из того, скажете вы. А то, что Игорь в Киеве ни при каком раскладе был не нужен, он с таким же успехом мог сидеть и у себя в Новгороде, в своих исконных владениях. Клюкву на болоте собирать. Ольга была бы рядом, под рукой, и если киевский князь Олег хотел укрепить династические отношения с потомком самого Рюрика, то никого никуда и возить бы было не нужно. Всё бы было намного проще. А молодые приехали бы в Киев вместе. Что касается свадьбы Игоря, то и здесь мы встречаем небольшой, но характерный момент, заставляющий задуматься. Как свидетельствует Татищев, у полян есть обычай, по которому «невесту к жениху приводят. Имели же каждый народ обычаи свои, закон от предания отцов своих хранили. А поляне имели обычай тих, кроток, почтение к снохам и мачехам, и снохи ко свекрам и деверем. Брачный обычай был у них: не ходил жених по невесту, но по договору приводили невесту к жениху к вечеру, а наутро приносили приданое». Если и Олег, и Игорь варяги, то почему они действуют в традициях исконно полянских. Ославянились, или, правильнее будет сказать, ополянились до такой степени? Когда успели? Но в данной ситуации это совсем ни к чему и даже совсем неуместно, ведь речь идёт о браке между двумя представителями норманнских династий. Если Игорь славянин, то всё просто. Его родители так и должны были поступать. А Олег умело подстроился под обычаи страны, в которой правил, и под людей, с которыми вынужден был считаться. Так он делал не раз.