Как деликатно заметил А.А. Шахматов, «рукой летописца управляли политические страсти и мирские интересы».
Все вместе эти нестыковки и несуразности исчезают тут же, как только мы приходим к определению, что Игорь – местный, киевлянин и полянин. Тогда все ответы у задачки сходятся. Все неизвестные и произвольные исчезают. Всё становится просто и понятно. Но возникает другой серьёзный вопрос, долгое время остающийся без ответа. Зачем? Зачем нужны были все эти тайны, вся эта кропотливая работа, гора разного сочинительства? Чтобы скрыть, что Игорь славянин? Что в этом может быть плохого? Тайного? Стыдного? Зачем вообще нужно было привязывать Игоря к Рюрику? Вопрос серьёзный. Можно сказать, убийственный. Пока на него нет ответа, все остальные три тысячи доводов выглядят довольно беспомощно. Пока внятный ответ не найден, то всё остальное не имеет значения. Все утыкается в этот же вопрос, остающийся без ответа? А дальше по кругу. В чём же соль?
А отвечать на него, кажется, не хочет никто. Хотя по остальным темам и желающих, и версий предостаточно. Но ведь всё разъяснится само, ответьте только на один-единственный вопрос. Почему? Найдите причину – дальше будет проще. Но нет. Как будто один из главных вопросов древней истории никому не интересен. А зря. Я в определённый момент упёрся в него и понял, что пока сам не решу его для себя, не найду ответ, двигаться дальше нет смысла. И ответ нашёлся. На самом деле всё оказалось не так сложно. Ответ лежит на поверхности. Ничего необычного или неординарного нет. Как, собственно, и всегда. Он как раз логически напрашивается сам собой. Разгадка его тайны кроется всё в том же убийстве киевского князя Аскольда.
Чтобы лучше представлять ситуацию и понимать, о чём идёт речь, немного повторюсь. Татищев недвусмысленно сообщает, что Аскольда предали киевляне. Поимённо он их назвать уже не может. Имена скрыты и забыты. Но что это значит? Что Аскольда предал его народ? Нет. Тогда бы было восстание, смута, и либо Аскольд его подавил, либо был бы вынужден убраться из города, и ему было бы не до Олега и не до встреч с ним. Кто же тогда те киевляне загадочные, которые могли передать своего законного правителя в руки врага? Ответ один: это друзья, соратники, одним словом, ближние люди. Может, это были варяги? Увы. И не только потому, что и летописи, и Татищев однозначно указывают на киевлян. Аскольд был славянский князь, и в ближнем его окружении, среди советников были лишь люди его национальности, его племени. Варягов, как вы помните, он нанимал лишь для войны. Это его инструмент. Именно поэтому археологи и не могли найти следов пребывания в Киеве варягов на момент княжения Аскольда. Совершенно верно. Тогда они там не жили, а только работали. Наёмно, вахтово, посменно. Но об этом я уже говорил. А значит, и замыслить, а тем более исполнить такой заговор они не могли, не имели возможности. Тут опора должна была быть лишь на местные ресурсы.
С приходом к власти Олега всё изменилось. В Киеве обозначаются варяжские, скандинавские поселения. Почему? Потому что с этого момента они начинают здесь жить. Именно благодаря Олегу они пустили здесь корни. Обзавелись семьями, жёнами, домами. Они стали считать Киев своей родиной и навсегда связали с ним свою судьбу. Это уже были не просто наёмники. Хотя и наёмников Олег не уставал нанимать, когда это было необходимо. Но мы не о том. Кто-то может сказать. Если Игорь славянин, как и его неизвестные родственники, то почему он не выкинул всех варягов вон, придя к власти самостоятельно? Всё не так просто. Олег умел строить. Он вообще делал хорошо всё, за что брался. К тому моменту, когда Игорь сел на трон, без варягов ему было уже никак не обойтись. Они занимали почти все ключевые посты, из них была составлена большая часть дружины, и ещё раз повторю, теперь они уже настолько обжились, что считали Русь своей Родиной. Они и их дети говорили на русском, или, если хотите, славянском, языке. Ничего другого они тоже не знали. Они уже с детства были приучены не к северным фьордам, а к киевским просторам. Они с детства учились с мечом в руках защищать и свой край, и свои поместья, которые уже у них к тому моменту появились. Так что нет. Только гражданская война. Мало того, если бы не варяг Свенельд, который явно себя уже варягом не считал, то после смерти Олега Русь вновь раздробилась бы на куски. Нет, ассимилированные варяги верой и правдой служили своему новому Отечеству. Постепенно они все ославянятся, и даже дети их или внуки будут носить славянские имена, и тут уж совсем не отделишь одних от других. Русь стала им уже родной матерью. Поэтому и Игорь не мог изгнать этих нужных ему людей без ущерба для государства. Тем более они приняли его законную власть. Пусть и скрепя зубами, пусть не подчинялись так, как это было с Олегом, но они служили, заговоров не строили.
По именам, проставленных в договорах с Византией, видно, что Олега окружают большей частью не славяне, а северяне. Но славяне есть. Возможно, среди этих имён и скрываются имена предателей. Сказать точно нельзя. Но только такой ценой они купили себе власть над остальными. Они предали своего повелителя, государя и, передав его в руки врага, прямо содействовали его гибели.
Кто больше виноват, тот, кто убил, или тот, кто допустил или разрешил это убийство. Попросту говоря, предал. Вопрос довольно спорный. Философский. Неоднозначный. Размышлять над ним можно долго, и не один из великих умов этим занимался, однако к однозначному выводу никто так и не пришёл. Кроме разве что одного. И то и другое плохо. Да, что там, просто отвратительно и недопустимо. Предатель, он и есть тот же убийца.
Ни одно из имён тех, кто предал Аскольда в руки своего врага, не известно. Они все безлики, в отличие от Вещего Олега, который принял на себя всю ответственность за содеянное. Если бы имена заговорщиков были открыты, то получилась бы довольно щекотливая штука. Весь великий княжеский род, правившей Русью столько веков, вёл свои корни от человека, предавшего своего благодетеля. Всё началось с простого предательства? С убийства? Такие вещи лучше не афишировать. Клеймо предателя несмываемо.
Как вы видели, летописцы в своих трудах часто использовали заимствования из историй и легенд других народов. Вставляли умело, подчёркивая этим широту своего кругозора и начитанности. Для остальных они раздвигали этими рассказами горизонты знаний. И что? Первый же пример, который после прочитанного приходил на ум, – это Брут. Друг и соратник Цезаря. Пусть Шекспир ещё не родился, но фраза «И ты Брут» прошла сквозь века как символ предательства. Не зря и русские князья разными способами, порой даже самыми нелепыми, пытались возвести свою генеалогию именно к Цезарю. Этот, безусловно, великий человек был известен не только в Византии, но и на Руси. А такие трагические истории всегда имели своего слушателя и свою ценность. Не зря Цезарем увлекаются у нас в стране до сего времени. Этот человек из разряда глыб и легенд. А такие истории живут вечно. Ассоциации с Брутом сами по себе неприятны. Но второе сравнение было просто губительным для родоначальника любой династии. Оно смертельно! Оно ложилось несмываемым пятном. Как я уже говорил, выжигалось клеймом. А с таким наследством не правят. Дело в том, что, когда Нестор и его собратья писали и правили свои труды, на Руси уже победило христианство. Это была единственная правильная, точнее, государственная религия. Язычество проиграло борьбу за умы людей. Свет истинной веры восторжествовал. Но это другая история. А сейчас я говорю это вот к чему. Самая главная история христианской религии, самая её большая трагедия – это предательство Иудой Христа. Между тем, что совершил Иуда, и тем, что сотворили киевские заговорщики, большой разницы нет. Предательство не имеет оттенков. И Иуда, и заговорщики обрекли своего учителя, правителя, вдохновителя на верную смерть. Передали в руки убийц. Вся эта история к тому же осложнялась тем (и этого было не скрыть, не замять и подправить, ибо эта информация была в других иностранных источниках, особенно византийских), что невинно убиенный князь Аскольд был первым князем, принявшим христианство. Первым, кто пытался крестить Русь и стал христианским мучеником, отдавшим свою жизнь за веру. Мало того, пикантность ситуации заключалась в том, что родоначальники династии были не только предателями, они к этому моменту были ещё и язычниками. И предали они своего благодетеля только для того, чтобы язычество не проиграло борьбу ни христианству, ни государственной машине. Они были подвижники и готовы были стать мучениками, но, увы, не той религии. А к моменту написания летописи язычество уже приравнивалось к мракобесию. Их «подвиг» вышел им же боком. Страшно далеки стали они от народного сознания.
Эта история достойна древнегреческих трагедий или пера Шекспира. Получалось, что Игоревичи вели свой род от предателей-язычников, отнявших жизнь у благочестивого христианского владыки. А это уже совсем иной коленкор. Такие вещи не то что не афишируют, их стараются забыть как можно скорее и стереть из всех возможных документов. С таким диагнозом долго не живут. Ассоциации с Иудой не перенёс бы никто. Это уже даже не Брут. Как можно было начать династию с такого преступления и против власти, и против веры. Конфуз. Нужно было что-то делать. В такой ситуации родителям и родственникам Игоря проще и правильнее оставаться в тени и никогда не упоминать о том, что ты вообще причастен к этому злодеянию. Но юный князь не может быть без отца, к тому же без отца достойного. Кого же назначить отцом князя Игоря, от которого возьмёт начало вся правящая династия? Если бы это была Древняя Греция, то дело бы намного упростилось: назначили бы Игорю в отцы какого-нибудь из необязательных, но весёлых и любвеобильных богов, и его статус от этого только бы возрос. Там с этим делом всё обстояло просто. Героев и царей, чьими отцами становились олимпийские боги, было немало. Так что ещё один удивления бы не вызвал. Но в силу того, что Нестор был христианином, и пойти по пути древних греков с их отцами-богами он просто не мог. У него был один Бог – христианский, и вмешивать его сюда, в дела людские, он не имел никакого права. Да и моральные устои у него были совершенно иные, чем у его греческих собратьев. Это было бы уже святотатство. У славян такое просто бы не прошло. Да и делать Игоря сыном Бога было бы как-то глуповато. Но выход из ситуации должен был быть найден. Он был просто необходим. Вот так Игорь и стал сыном завоевателя-варяга. Князя, в котором течёт княжеская кровь, строителя Новгорода, владыки сопредельного государства. И позора никакого. Ни Игорю, ни предкам, ни династии. Не ляжет на них кровь правителя, не ляжет на них тень от этого ужасного преступления. Волей или неволей, но Вещий Олег возьмёт всё на себя. Рюрик к этому моменту умер, а Игорь совсем мал. Какой с них спрос. Об Ольге думать нечего, она представляет женскую половину семьи, и на неё грехи отца не упадут. Он, конечно, поступил пакостно, но он убил противника, врага. Подло, некрасиво, из засады, но противника. А к этим вещам, как я уже писал, относились с понятием. Как это ни странно. Но хронисты, ничего не оставляя на волю случая, и здесь подстраховались. Если вы заметили, то во всех русских летописных источниках Ольга выглядит фигурой отдельной от отца. Как будто между ними провели разделительную черту. В отличие от мужа её Вещему Олегу на первый взгляд не привязывает ничто, это так хронисты перестарались. Потому как после их ти