натянутыми. У волхвов теперь был лишь один козырь – Игорь. Олег был умён и прозорлив. Так что выставлять его противником христианства, основываясь только на обещании, данном волхвам и заговорщикам много лет назад, ещё перед захватом Киева, – сохранить прежнюю религию, право дело, чудно. Вещий Олег был не глупее Аскольда. Он видел, куда идёт дело. Поэтому выступать противником христианства не спешил. Он уже тогда предвидел, не случайно его прозвали Вещим, что всё одно за христианством будет будущее. Остановить ход истории не дано никому, но иногда его можно предсказать. Пока киевский князь выступал в роли наблюдателя, но события, происходящие вокруг, поневоле подталкивали его к выбору.
Глава 15. Смерть от коня
Смерть Вещего Олега – одно из самых известных, узнаваемых, но в то же самое время одно из самых загадочных событий, произошедших в истории Древней Руси. Тёмная это история. Что случилось на самом деле, до сих пор никому не ясно. Есть только версии и догадки. А.С. Пушкин в своей «Песни о Вещем Олеге» классически опоэтизировал смерть князя, обессмертив её, что она просто стала его визитной карточкой. Актёр и поэт В.С. Высоцкий подошёл к делу с иной стороны, но его вариант легенды о киевском князе оказался не менее запоминающимся. Как и положено гениям, своё вдохновение они черпали в национальных легендах.
Повесть временных лет сохранила для нас довольно жуткую легенду о смерти Вещего Олега. Она практически всем известна, и, кажется, ничего нового отыскать в ней уже нельзя, однако приведу её полностью и в том самом виде, что чаще всего встречается в летописи. Тем более для дальнейшего разбора случившегося с Вещим Олегом несчастья она нам всё одно будет нужна. Как художественное произведение, этот небольшой рассказ в летописи заслуживает высокой оценки.
«Когда же приблизилась осень, помянул Олег о коне своем, которого поставил кормить и не садиться на него, так как прежде похода его на греков спрашивал волхвов, от чего ему смерть случится. И сказал ему один волхв: „Князь, конь, которого ты любишь и ездишь на нем, от него смерть примешь“. Олег же утвердил в уме своем: „Никогда же сяду на него, ни увижу его“. И повелел кормить и не водить его пред себя. И прошло таким образом несколько лет, не видел его Олег. Вернулся же от греков к Киеву и пребывал там четыре лета, на пятое лето вспомнил о коне том, от которого сказали волхвы умереть ему, призвал старейшину конюхов и спросил, где конь тот, которого поставил кормить и блюсти. Он же отвечал, что умер давно. Олег же, рассмеявшись, укорил ворожбу, говоря так: „Неправду говорят волхвы, и вот ложь есть, конь умер, а я жив“. И повелел оседлать коня, желая ехать в поле видеть кости оного. И когда пришел на место, где лежали кости его голы и лоб гол, сошел с коня, посмеявшись, сказал: „От сего ли лба смерть было взять мне?“ И вступил ногою на лоб. Тогда вылезла змия из лба того и укусила в ногу его, и от этого укуса, разболевшись, Олег умер».
У разных народов есть свои многочисленные сказки, истории и легенды на общую и издавна волнующую всех тему о предсказаниях и пророчествах. Суть их сводится к одному: если герой или героиня получили предсказание из «компетентных источников» о том, что им суждена гибель от определенного животного или предмета, то оно обязательно исполнится, несмотря на все принятые меры предосторожности. Или, коротко говоря, от судьбы не уйти.
К этой конкретно легенде даже следует особое пояснение (со ссылкой на греческий источник), что иногда «от волхвованиа собывается чародЪйство». Возможно, что вся история смерти легендарного князя была написана именно для того, чтобы подчеркнуть эту нехитрую истину. Вещий Олег, как никто лучше, подходит для этого дела. Уж казалось бы, князь Волхв сам видит будущее, не зря прозван в народе Вещим, но и ему не уйти от судьбы, предсказанной славянскими кудесниками. Уж если суждено, то, будь ты хоть трижды Вещий, не уйдёшь от неё, от судьбы, и не обманешь её. В каждой истории должно быть нравоучение для будущих поколений.
Но если допустить, что вся эта история не выдумана? Что Олег действительно погиб от укуса змеи, а сам случай, чтобы такая колоритная история не пропадала даром, был дополнен в назидание потомкам целой историей, предшествующей этому несчастью. Сочинено было удачно, история вошла в века. В таком виде она передавалась из поколения в поколение, пока не была занесена в скрижали истории, откуда слово и топором уже не вырубишь. Каждый видел в этом рассказе своё, близкое ему. Для одних это, возможно, было иносказание о том, как близкий человек может в одночасье превратиться в смертельного врага и ужалить, неся гибель. И для Вещего Олега, который и есть сам легенда, иносказание есть лучший вариант. Возможно, оно передавало суть произошедшего с легендарным князем. Для других в этой истории была важна «мораль», то есть вывод, об этом я уже говорил. Третьим было просто интересно послушать страшную историю из жизни великих героев. А истории, особенно интересные, в те времена ценились, как и люди, умевшие их рассказать. Тут ведь тоже особый талант нужен. Поэтому умелыми рассказчиками передавались они из поколения в поколения, а самые популярные сюжеты даже использовались другими народами. Те же самые викинги, возвращаясь из Руси на родину, много славянских легенд унесли с собой, а потом они были адаптированы на местный лад. История с Вещим Олегом и его конём была одной из таких.
Исландская сага о викинге Орваре Одде один в один повторяет легенду о смерти Вещего Олега. Орвар Одд – герой приключенческой саги, созданной на основе устных преданий не ранее XIII века. Он трагически погиб от укуса змеи в Норвегии, куда возвратился после своих подвигов на Руси. Так же как и Вещий Олег, он был смертельно ужален змеёй на могиле своего любимого коня. Скорее всего, обстоятельства гибели легендарного урманского конунга Олега послужили источником для создания саги о не менее легендарном исландском викинге. Родство древнерусской и древнескандинавской легенд уже давно не вызывает сомнений, только обычно большинство предпочитает считать, что это славяне заимствовали у викингов их истории. Хотя зачастую, как и в данном конкретном случае, дело обстоит как раз наоборот. Этот сюжет был занесён в Скандинавию из Руси теми норманнами, которые возвращались на родину после службы в дружинах у русских князей. Это, видимо, было одно из дружинных «варяжских» сказаний, которые отражали культурные и религиозные традиции скандинавов, но формировались в условиях древнерусской действительности. Рассказ удачно прижился в среде, где мотивы отведения проклятия, борьбы со злыми духами и пророчествами были понятны и актуальны, поэтому сохранился в целостном виде. Издатель и исследователь саги об Орваре Одде Р. Бур утверждает, что русское летописное предание точнее передает это сказание в его более первоначальном виде. Один из самых вредных предрассудков, созданных старой норманской школой, как раз и заключался в трактовке древнерусских преданий, близких к скандинавским, исключительно как заимствований из скандинавского источника. За последние 20 лет у всё большего числа западноевропейских исследователей уже сформировалась и закрепилась мысль о влиянии не столько скандинавов на восточных славян, сколько влиянии обратном, с востока на запад и север.
То есть исландская сага в очередной раз опирается на славянские мотивы, а не наоборот. И это понятно. Победоносные походы князя широко обсуждались дружинниками, обрастали подробностями, трансформировались в сказания. Для скандинавов – носителей воинского, дружинного этноса – одним из важнейших концептов была личная удача правителя. Поэтому именно истории о Вещем Олеге, неординарном и удачливом князе, были популярны среди дружинников. Но их, как вы понимаете, больше интересовал художественный смысл. На большее они не претендовали. Мы сейчас подходим по-иному к сагам и древним легендам, мы придирчиво оцениваем их. Нашим предкам была важна сама история, мы жаждем правды, истины, поэтому оцениваем, критически выискивая нестыковки и несуразицы. Мы развиваем остроту ума и упражняемся в наблюдательности. Это неплохо. Тем более когда есть в этих рассказах нюансы, сразу бросающиеся в глаза и не подающиеся никакому логическому объяснению. Ответная реакция часто выражается в сарказме. В легенде о Вещем Олеге есть одно такое место, которое поневоле вызывает сомнения и вопросы, а порой даже неуместную иронию. Змея, неспешно выползшая из черепа коня, укусила Вещего Олега за ногу. Воспринимать в любом смысле, кроме иносказательного, этот момент тяжело. Наверное, именно поэтому появилось довольно много различных фельетонов, опусов и других карикатур, где змея, чтобы добиться нужного результата либо усердно тренируется в прыжках, либо точит зубы, чтобы прогрызть княжеский сапог. Босиком князья даже в ту пору не хаживали.
Возможен ли вообще такой печальный инцидент? Вполне. В те времена ещё и не такое случалось. Происходили вещи куда более нелепые и невероятные.
Архангелогородский летописец даёт иной вариант развития сюжета. Что это? Он имеет больше информации или просто хочет устранить определённую нелепость, описанную в трудах своих собратьев по перу? В нем чётко прописано, что Олег взял череп коня в руки и ошарашенная от испуга змея, потревоженная князем, укусила его от испуга в руку. От чего он и скончался. Так что вгрызаться с остервенением в княжеские сапоги, чтобы добраться до тела, ей не пришлось. Как, собственно, и подпрыгивать. Так что совсем исключать реальность произошедшего нельзя.
Опять же вариации, вариации, вариации. Однозначного ответа нет и быть уже не может.
Пока просто отметим для себя как факт, что сказание о смерти киевского князя от своего коня – одно из самых древних и ставших самым популярных славянских преданий. Но есть ещё старинная русская пословица «Сказка ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок». То есть перейдём к следующему варианту, или приёму, который изначально был положен за основу всей легенды, – иносказанию.