Напомню, славянские волхвы предсказывают своему коллеге, князю Волхву, который видит будущее и который носит прозвище Вещий, неприятную перспективу. «Князь! От коня твоего любимого, на котором ты ездишь, – от него тебе и умереть!» Пророчество неприятное. Даже кажется, что в нём сквозит то ли неприкрытая угроза, то ли предупреждение. «Волхвы не боятся могучих владык, / А княжеский дар им не нужен» (А.С. Пушкин). Скорее всего, уже в этом высказывании кудесника заложен скрытый смысл, говорящий о том, что виновником смерти будет не враг, а тот, кому Олег доверяет. Вспомните, ни волхвы, ни оракулы никогда не дают чёткого определённого ответа. Все их предсказания всегда зашифрованы.
Конская голова по верованиям многих народов имеет магическое значение как предмет защитный, благоприятный, приносящий счастье. Здесь же она, наоборот, приносит смерть владельцу коня. Это напоминает известные нам у Саксона примеры смерти его героев от собственного меча; смерть постигает владельца меча как наказание, как месть за совершенное им убийство. Смерть от своего коня не лучше смерти от своего меча. Возможно, это запоздалая месть за убийство Аскольда.
К тому же ритуал жертвоприношения коня перекликается с распространенным в Скандинавии и у скандинавов на Руси погребальным обрядом: захоронением воина с конем. Но это может лишь подчёркивать принадлежность Вещего Олега к скандинавам. Правда, и в этом можно углядеть дополнительный смысл. Скандинавских воинов часто хоронили со своим конём. Конь был для воина ближайшим и верным другом. Смерть от своего коня выглядит довольно странно, подозрительно. Это лишнее напоминание о том, что предсказание волхвов предупреждает Олега о ком-то из тех, кому он безоговорочно доверяет. Князь погибнет от предательства. То есть говоря словами В.С. Высоцкого: «Волхвы-то сказали с того и с сего, что примет он смерть от коня своего!»
Давайте коротко изложим легенду на новый лад.
Главные действующие лица легенды об Олеге для того времени вполне типичны и образны: князь, волхвы, конь и змея. Конь практически во всех былинах и легендах обозначает верного друга, которому можно довериться, который не предаст. Змея почти всегда враг или опасность.
Волхвы изначально предупреждают киевского князя, что если он забудет, кому он обязан своей победой и своей властью, то потеряет всё, и причиной тому станет его близкий друг, родственник или тот, кому он доверяет. Одним словом, Олег сам пригрел на груди змею, от укуса которой и погиб. Вот и вся метафора. Змея появилась практически из коня, из его черепа. Угроза волхвов сбылась. Олег в своём самомнении не увидел угрозы у себя под носом. Написать о таком прямо никто бы не рискнул. И вот почему. Слишком много усилий было потрачено на привязку Рюрика к Игорю и создание ощущения большой дружной семьи, где Олег выступает просто дружелюбным и верным дядькой-пестуном. Получается, что Игорь ответил злом за предобрейшее. Ведь хронисты сами старательно выводили тот образ опекуна, который в трудный час взял на себя заботу о младенце, расширил размеры его государства до неузнаваемости, растряс Великую империю на выгодный договор, и всё это для него, для малолетнего родственника. Даже дочь за него свою замуж выдал, и вдруг такая неблагодарность. Чёрная. Тут опять вовек не отмыться. Кем бы был Игорь после такого случая?
Вы уже наверняка заметили, что именно с Игорем у хронистов сплошные проблемы. Одна большая, но необходимая ложь потянула за собой много других исправлений, без которых уже было не обойтись, а это, в свою очередь, заметно добавило работы хронистам. У них головы трещали от забот. Как совместить? Как укрыть? Как связать? Как объяснить? Работу свою они делали со старанием, но не всегда у них это хорошо получалось. Тем более что иногда это было действительно непросто.
Академик Б.А. Рыбаков выдвигает версию, что, пока Олег отсутствовал, в Киеве созрел заговор против него. Но это отнюдь не означает, что этот самый заговор созрел тогда, когда Олег был в походе на Византию. Это как раз исключено. Слишком уж долго бы он тогда зрел. А так долго не один заговор жить не может. Он или сам по себе умрёт, или его раскроют. Скорее всего, он и начал зреть именно после возвращения из Византии второго посольства, продлившего договор с Византией, даже улучшивший условия для Руси. Казалось бы, всё идёт для Киева как нельзя лучше. Всё, кроме одного – это странное движение Вещего Олега в сторону христианской церкви. Его любознательность не могла не насторожить волхвов. И не только их, вопрос язычества везде вставал всё острее на повестке дня. Киевскому конунгу на этот момент было около шестидесяти трёх лет. Возраст для тех времён уже солидный. Однако возраст – дело всё же индивидуальное, и бюллетеней о состоянии здоровья Олега на тот момент у нас нет, как нет и его лечебной карты из поликлиники по месту жительства. С одной стороны, Олег уже слишком стар для таких переворотов в жизни, государстве и общественном сознании. Для таких дел нужен не только характер, чтобы довести дело до конца, но и здоровье. Начать перемены и не довести их до конца – это значит устроить междоусобицу и разрушить могущество государства, которое он создавал с таким трудом. Делать всё нужно было решительно и быстро. Олег всё это понимал, опыт соседей был оценен неоднократно. С другой стороны, можно найти немало примеров, когда государственные деятели только в этом самом возрасте приходили к власти, и не только для того, чтобы её просто за собой удержать и ею в старости насладиться. Чаще всего, несмотря на возраст, эти царственные пенсионеры были очень активны и работоспособны, им хотелось оставить по себе память, а то и вовсе изменить мир. Они не чувствовали себя загнанными временем в ловушку, и, возможно, именно сейчас мысли о переменах всё больше одолевали Вещего Олега. Судя по всему, время его не сломило, он был стар, но не дряхл. К тому же Олег понимал, что этот шаг всё равно придётся предпринимать хотя бы для того, чтобы на Руси ценили не только физическую мощь её отважных воинов, а чтобы считались с ней как с полноправным партнёром. Киевский князь, применив силу, добился успеха, закрепив его дипломатией. Он в очередной раз одержал победу. И в этот раз стало ясно, как никогда, что торговля и сотрудничество приносят гораздо больше прибыли и выгоды, чем даже самый удачный набег. Европа менялась. Руси предстояло сделать то же самое. Олег своими действиями заметно влиял на то, что там происходит. Вещий Олег – один из немногих русских князей, чьи политические действия и решения существенно меняли обстановку в Европе.
Сейчас он был на вершине могущества. И уж если было затевать перемены, то именно сейчас. Олег знал, что его действия будут многим не по душе, но он переоценивал себя, размышляя, что его политические противники, как и соратники, многое ему простят, потому что он отличный правитель. Это он, князь Олег, сплотил воедино соперничавших до сего времени два противоположных конца русской земли – Киев и Новгород, затем присоединил к Руси множество находившихся доселе под чужой властью славянских племен. Это он, вещий князь, встал под стенами Константинополя с непобедимыми дружинами русичей и вырвал у могущественной Империи выгодные для Руси договоры о торговле и дружбе. Он навёл порядок в новой стране, он сделал так, что русским купцам в Константинополе лучше, чем всем иным приезжим, а приезжим в Киев так хорошо, что они не променяют его на любой другой город. Вместе с ростом государства множились заботы и трудности. Олег никогда не уклонялся от решения проблем, в том числе и тех, что касались подчинённых городов и народов. Решал он их быстро, толково и беспристрастно, если это было возможно, то довольно гуманно. Лишние распри внутри государства ему были ни к чему. Он ввёл такие суровые законы против преступности, что жизнь в Киеве стала безопаснее и спокойнее, а любому обывателю нравится знать, что убийца или вор получат достойное наказание и будут казнены хотя бы потому, что преступников настигнет справедливое возмездие и после этого им не удастся ни украсть, ни убить. В конце концов, сейчас он приносит все жертвы, которые от него требуются, и участвует во всех языческих праздниках.
Он понимал, что потенциальный наследник подрос и все его подвиги могут оказаться враз забыты, поэтому проявлял осторожность, возможно даже кажущуюся излишней. На каждого сильного в конце концов найдётся сильнейший или хитрейший. Он не забыл судьбу Аскольда. Пока он служит народу и государству, в их интересах беречь государя. Однако старый тиран проявил неведомое доселе легкомыслие, игнорируя очевидные предостережения, полагаясь на силу своего авторитета. Ослепло недремлющее око.
И действительно, местная знать была кровно заинтересована во всех военно-торговых мероприятиях, проводимых вещим князем, но возможности вернуть себе самостоятельность от варяга она бы не упустила, если бы таковой случай представился. Что бы Олег для них ни сделал, какие бы чудеса ни совершил, для славян он до сих пор остаётся чужаком, инородцем, варягом, захватившим власть. А чужая кровь, она не забывается, местные князья, особенно славянские, по-прежнему стремились вернуть независимость. И это не только древляне и уличи, которые взбунтовались бы и подняли оружие против своих угнетателей при первом же известии о смерти Олега или о его изгнании, что вернее всего. Такие люди находились и в самом Киеве, и их было немало.
Теперь вопрос: кто мог позволить себе покуситься на власть совсем ещё недавно одержавшего две блистательные победы (военную и дипломатическую) над самой Византией князем? Кто мог осмелиться поднять на него руку?
Вече среди полян не имело такой силы, какое имело у древлян. Да и действовало ли оно вообще в Киеве X века, источники молчат. Значит, беда пришла не оттуда.
Кандидатов в заговорщики приходит на ум немного. Первыми стоят те, у кого уже готова законная замена старому князю. Замена, которая не может вызвать нареканий. То есть за этими людьми должен стоять молодой князь Игорь. Или вместе с ними. Истинный, исконный славянский князь. Кровь от крови, плоть от плоти. И преданный вере, возможно, даже больше, чем Олег.