он прислал постановление о присвоении высокого звания советскому генерал-лейтенанту Сувориной.
— Он ошибся, — начала было Лена, но и ей Пантелеймон Кондратьевич до конца высказаться не дал:
— Но мы же не можем допустить, чтобы такой друг Советского Союза ошибся, поэтому постановление о присвоении очередного звания вам уже подписано. Еще раз поздравляю вас… а теперь давайте перейдем к вопросу, касающемуся непосредственно вашей службы. Что там у нас сейчас с расследованиями по коррупции в руководстве республиканских Центральных комитетов?
Я не сразу поняла, почему Пантелеймон Кондратьевич так резко меня сделал коммунисткой, но довольно быстро и с этим разобралась. Ведь та же милиция в республиках по факту подчинялась именно местному партаппарату, и партийные бонзы могли антикоррупционной работе сильно помешать. Но секретарь ЦК был по статусу все же выше даже первого секретаря парткомитета любой республики и в милиции это прекрасно знали, так что местные партийные власти после такого назначения против меня в открытую выступить уже возможности не имели. Конечно, были у них и возможности нелегальные, но и они сразу существенно сократились: на низовом уровне милиция против меня уже точно возбухать бы побоялась. А если учесть, что в новом статусе я могла еще и серьезно поспособствовать карьерному росту офицеров этого «низового уровня» (если более высокие уровни расчистить от взяточников и просто преступников), то работа для меня становилась уже совсем простой. Количество рапортов, содержащих списки правонарушений высших должностных лиц, причем с твердыми доказательствами, исчислялось уже сотнями — а необходимые меры по их пресечению принимались (при полной поддержке младших милиционеров) специальными «летучими группами» КГБ.
Лена, которая работу этих групп была вынуждена теперь координировать, у меня как-то поинтересовалась:
— Свет, а что нам теперь с этими рядовыми и младшими офицерами милиции делать? Ведь они тоже в криминале хоть немного, да замазаны.
— А ты считай их рапорты как явку с повинной. Учитывая, что они закон все же нарушали в значительной части под давлением со стороны начальства. Расследования их собственных правонарушений, безусловно, провести нужно будет, но если они лишь по мелочи провинились… у нас же других-то милиционеров просто нет. А эти, когда вся зачистка закончится, в подавляющем большинстве предпочтут далее не правонарушать: им так спокойнее будет.
— Ага, как же! То есть местами да, большинство предпочтет работать уже честно… некоторое время. Но по Украине, Армении — там же всех поголовно почти просто сажать нужно! И в меньшей степени в среднеазиатских республиках, а уж в Ошской области хоть армию вводи!
— Нужно будет, так введем и армию. Но пока у нас забота другая: если от деталей абстрагироваться, то мы должны всего лишь нарушить связи местного криминалитета с местной же властью. Для начала — именно связи, а потом мы их поодиночке раздавим. Так что сейчас нужно чистить именно руководство, на нижнем уровне у них все же связей практически нет. И чистить жестко: если придется стрелять, то патронов точно мы жалеть не станем.
— Ну, патронов-то не жалко. Вот только уже сейчас приличное количество тех, для кого их не жалко, начало по заграницам разбегаться. И уже есть сигналы, что под новыми личинами по стране разбегаются, ну те, кто помельче. Что-то в последнее время многовато бланков паспортов портить в паспортных столах стали…
— Нам же проще: раз убежал, то, считай, признался в преступлениях. Мы их в полном соответствии с законом осудим… а я надеюсь, что Павел Анатольевич не забыл, как врагов нашей страны и за границей можно… наказать.
— Он уже… старый.
— Но молодым-то опыт передавать не забывает? Да и старые его… специалисты еще не настолько старые. Я, например, их немало даже лично знаю. А припрет, так и сама за работу возьмусь.
— Ну да, ты можешь… но тебе нельзя. Точно нельзя, у тебя работа другая. И уже понятно, причем не мне одной, что кроме тебя ее никто просто не сделает.
— Незаменимых людей нет!
— Тоже верно, но есть незаменимые идеи. И пока ты свои идеи другим людям не передашь, причем в полном объеме… Меня поставили сюда, чтобы тебя беречь, и уж поверь, я тебя сберечь сумею. Если ты, конечно, не будешь слишком уж сильно этому сопротивляться…
Глава 17
На самом деле товарищ Ким в отношении звания Лены не ошибся, точнее, немного ошибся, но в основном тут напутали все же советские переводчики, ведь указ о ее награждении пришел по уже проложенной линии компьютерной связи, и пришел он на корейском. А Лена ведь в Корее форму ни разу не надевала, просто сообщила (тому же Киму и тем офицерам госбезопасности, с которыми работала), что носит звание генерал-майора. А в корейской армии звания целиком соответствовали должности, и советский генерал-майор по должностным параметрам соответствовал корейскому генералу (хотя в Корее вообще слова «генерал» мало кто знал)… в общем соответствовало званию «Юнг Юнг». Но такой генерал носил погоны с двумя звездами, а одну звезду там носил «Соджанг», эквивалентом которой в Советской армии был довоенный комбриг. Но Лена-то не была комбригом, однако когда наши переводчики прочитали в указе слова «Юнг Юнг», то, скорее всего, посмотрели в справочнике, подсчитали количество звезд на погонах и честно перевели это звание как «генерал-лейтенант». И об этой ошибке посольские из Пхеньяна сообщили уже через пару дней, но постановление о присвоении Лене очередного звания уже опубликовали и никто его отменять не стал. Тем более не стал, что должностных обязанностей Лене поднавалили побольше, чем какому-нибудь генерал-полковнику…
Генерал-лейтенант Суворина немного нервничала, докладывая генерал-полковнику Судоплатову о последних полученных результатах:
— После того, как в Японии начались показы по телевизору соревнований по боевым искусствам, мы с полной уверенностью можем говорить о том, что Светлану Владимировну обучали в том числе и японские специалисты, или же наши, но очень хорошо японцами подготовленные. Практически не вызывает сомнений, что ее обучали японским упражнениям, известных под названием «движение тела», которые в Японии изучают во множестве различных школ: и джиу-джтцу, и каратэ, и некоторых более экзотических. Какое именно направление изучала она, мы сказать не можем… точнее, не можем точно сказать, но определенные выводы можно сделать, исходя из того, что по части именно боевых приемов она демонстрирует навыки, изучаемые в школах, известных под общим названием «Нить Востока», причем — и в этом у нас сомнений нет ни малейших, в наиболее жесткой… то есть в традиционной форме.
— И как вы пришли к этому выводу?
— В традиционной школе этого направления изучают обычно пятьдесят два… минимум пятьдесят два основных набора упражнений, и двенадцать из них относятся к «запрещенным», то есть их на соревнованиях и показах нельзя использовать и даже демонстрировать попытки их выполнения запрещено. Потому что малейшая ошибка — и противник будет просто убит: все эти наборы упражнений рассчитаны именно на максимально быстрое и максимально простое убийство противника. Так вот, четыре из этих наборов нацелены на то, чтобы или сломать противнику шею, или… или тоже сломать, но предварительно вбив челюсть в горло. И это действительно очень простые способы… для того, кто занимается этими упражнениями годы напролет. А Светлана Владимировна четыре из таких наборов отрабатывала в спортзале особенно тщательно, так что в Крыму она просто выбрала способ… достижения своей цели, которому не помешает ребенок на руках.
— То есть вы считаете, что там она изначально была нацелена на… уничтожение противника?
— Да. Я со свидетелями из нашей группы сумела даже воспроизвести… сама воспроизвела ее действия: там было два приема из «движения тела» и один из «запрещенных» приемов «Нити Востока». Но именно для его исполнения и нужно было предварительно произвести два предыдущих приема, то есть она знала, что делает. Но я считаю, что в сложившихся обстоятельствах она повела себя абсолютно правильно.
— Ну, с этим никто и не спорит. Значит, говорите, японские школы…
— Не только японские. Она в зале так же часто отрабатывает комплекс упражнений, известных в Южном Китае под названием «Принцесса спокойна», это чисто женская школа боевых искусств.
— Принцесса? Почему?
— Эта школа боев в тесных коридорах, и в ней задача бойца защитить кого-то, на кого в этом коридоре нападают враги сразу с двух сторон. Честно говоря, мы не уверены, что школа называется именно так, просто одном фильме из Гонконга ее так назвали, а уточнить… эта школа не особенно известна, даже в Китае специалистов нам пока найти не удалось… хотя китайские товарищи по крайней мере поняли, о чем мы их спрашивали. То есть о ней в Китае хотя бы слышали, хотя наш контакт и уверен, что это из области легенд. А он сам все же довольно известный специалист по китайским боевым искусствам, инструктор правительственной школы под названием «Ушу». Но и он лишь слышал о такой, а Светлана Владимировна мне сама говорила, когда наших девушек обучала, что этот комплекс упражнений именно для… она говорила, что он — лучший для драк в коридорах. Но она его, как и все прочие, вообще никак не называла. Кроме того, ряд приемов, используемых ею на тренировках, явно взят из боевого самбо, то есть ее учили, я бы сказала, очень разносторонне.
— И какие мы из этого можем сделать выводы? Я имею в виду, практические выводы.
— В помещениях ей практически ничего не грозит, она легко справится даже с группой бойцов со средней подготовкой, например с бойцами групп спецназа. И применение короткоствольного оружия… попасть в человека, настолько хорошо владеющего «движением тела», можно разве что случайно. А вот что-то более серьезное…
— Я об этом и спрашиваю, ведь на внешнем периметре вчера взяли бандита с противотанковой управляемой ракетой.
— Я в курсе. И она, кстати, тоже. Поэтому я считаю, что стоит прислушаться к ее предложению: отправить ее работать, как она говорит, дистанционно, благо линии связи это уже обеспечивают.