Товарищи попались вежливые и очень терпеливые: они спокойно и, главное, молча смотрели, как один из моих инженеров пытается изготовить что-то, напоминающее турбинную лопатку (совсем маленькую) на очень немаленьком станке. А когда он закончил, один из них поинтересовался:
– Вы хотите предложить нам закупить этот ваш станок?
– Да что вы! Нет, конечно, не хочу я вам ничего предлагать. Я просто стою тут и жду, когда же вы броситесь ко мне в ножки и начнете умолять вам такие станки поставить за безумные деньги.
– Странные у вас ожидания… – с «вредной» улыбкой на губах начал было второй, но договорить не успел: мой инженер поставил на станок новую заготовку и нажал кнопку «пуск». А через три минуты снял готовую деталь, поставил еще одну заготовку и процесс повторил, а я, наконец, объяснила товарищам, зачем я их, собственно, пригласила:
– Это станок с программным управлением, его работой руководит вычислительная машина. Сначала оператор показал машине, что и как он хочет произвести, машина все его действия зафиксировала, пересчитала, оптимизировала – и теперь станок безо всякого вмешательства человека будет делать абсолютно одинаковые детали раз в десять быстрее самого лучшего рабочего-станочника, причем одинаковые с точностью до микрона. Если есть желание, вон там микрометр лежит, можете в этом сами убедиться.
– Светлана Владимировна, нам тут на колени перед вами падать или в другое место пойдем?
– Ну так вот, – продолжила я, когда мы уселись поудобнее у меня в кабинете, – это всего лишь экспериментальный станок. Чуть позже… примерно через год, а может и через полгода, хотя насчет последнего я совершенно не уверена – к станку будет приделан робот, который будем сам менять заготовки и, главное, автоматически менять инструмент. Да и подготовка программ уже не потребует ручного изготовления демонстрационной детали. Но это – дело будущего, хотя и не самого далекого…
– Нам и в нынешнем виде…
– А сейчас мне срочно будут нужны вот такие глиномешалки со шнековыми податчиками. И как только вы мне скажете, что два таких агрегата я огребу до конца лета, то сразу сможете этот станок себе заворачивать, причем вместе с инженером-оператором. Оператора вам придется все же вернуть, а станком можете пользоваться пока не надоест… точнее, пока мы вам полный автомат вместо него не поставим.
– То есть эти глиномешалки вперед?
– Нет, мы просто договариваемся и затем верим друг другу на слово. Вас такой вариант устроит?
– Да.
– Вот и отлично. Это договор, читайте его внимательно и подписывайте. И учтите: я в Госплан о том, что вы турбинные лопатки в десять раз быстрее и в двадцать дешевле делать будете, сообщать не стану. Но за неисполнение договора я с вас шкуру сниму, причем в буквальном смысле этого слова…
Глава 10
Работа – это, безусловно, очень важно. Но теперь до меня дошло, что люди работают, чтобы им хорошо жилось, и хорошо жилось именно в семье – так что я с начала года почти всегда обедать домой ходила, а после окончания рабочего дня в конторе никогда не задерживалась. И даже повесила у входа в холле Комитета плакат: «кто не успевает сделать работу в рабочее время, тот просто не умеет планировать свою работу!»
Не сказать, что это сильно помогало инженерам, работающим в Комитете – все же довольно многие задерживались, но задерживались все же не в офисах, а в лабораториях: там иногда отдельные эксперименты и сутками шли. Но в целом народ старался все дела заканчивать вовремя, а при работе в вечерние смены и на развлечения время находил, для чего а каждом этаже были устроены комнаты отдыха с телевизорами. А по телевизору можно было уже очень много интересного посмотреть. Во-первых, в Москве передачи шли уже по пяти каналам, причем один был «детский» – правда он работал только с семи до девяти, но в это время по нему показывали какие-то детские фильмы и передачи каждый день заканчивались мультиком. Еще один канал был строго образовательным, для школьников в основном, по нему крутили разные учебные и просто «научно-популярные» фильмы, а днем специально обученные дикторы давали зрителям курсы иностранных языков. И все передачи были цветными!
И Васе это очень нравилось. Мы с ним только мультики, правда, смотрели (по десять минут перед сном), но сейчас мультики были очень хорошие. Добрые и веселые: например, только Сутеевских на Союзмультфильме, как я выяснила, было уже снято больше полусотни – и это только «для самых маленьких», но мультфильмов много было и для детей постарше, и даже для взрослых. То есть все же не «18+», а что-то вроде «Истории одного преступления» Хитрука, и кстати, Федор Савельевич оказывается уже почти пятнадцать лет мультфильмы снимал, а правительство Булганина-Пономаренко денег «на культуру» не жалело и московская студия мало что получила великолепное новое здание и лучшую (в том числе и зарубежную) аппаратуру, так еще и количество художников, на ней работающих, поражало воображение. А ведь Союзмультфильм был далеко не единственной студией мультипликации…
И я с некоторым удивлением как-то увидела в телевизоре мультик «для детей младшего и среднего школьного возраста», снятый «Приозерской детской студией мультипликации при Приозерском Дворце пионеров»! И у меня сразу же появились определенные вопросы к деду, который сейчас Приозерском и заправлял… впрочем, я пока решила их не задавать: у меня слишком много было дел сугубо семейных. Хотя…
Вот странно: Василий Семенович Сергачев был тут у меня единственным по настоящему родным человеком, но вот для Василия Степановича Соболева я была непонятной совершенно чужой девчонкой, почему-то назначенной его начальницей и творящей всякую пургу. Ну да, ту самую, которой меня научил когда-то Василий Семенович – и вот это, я бы сказала, взаимное непонимание и заставляло меня относиться к деду максимально отстраненно. То есть я ему его же мысли изложила, но заниматься мелочными проверками того, как он все это переварил и что, собственно, в родном городке сейчас творит, я считала совершенно для себя недопустимым. Ведь когда начальник тебе не доверяет и проверяет каждую сделанную тобой мелочь, то любое желание сделать что-то получше пропадает напрочь – а зачем мне родного деда-то инициативы лишать? Тем более, что у него и семья своя была уже, и мысли именно свои имелись, скорее всего с моими (да и с его же из «прошлого будущего) не пересекающиеся: ведь мир-то изменился и многое из того, что «раньше» было актуально, утратило смысл, а многое другое и смысл обрело, и возможности воплощения в жизнь. Та же пионерская студия, например: мне что-то подобное и в голову придти не могло, а он ее организовал и всем нужным обеспечил. Именно он: без его прямого указания в Приозерном никто даже пукнуть, наверное, не посмел бы…
Впрочем, теперь у меня была и своя семья, наверное даже более близкая, чем «прежняя». Вася теперь уже сам везде ходил, причем так шустро, что пришлось на лестницах поставить «калитки»: наверх забираться сынуля уже умел довольно ловко, а вот вниз спускаться пока не научился. И хотя до окон он пока добраться не мог, я на всякий случай и там поставила решетки: в этом деле всяко лучше перебдеть. А еще мы всей семьей (впервые за все мое существование в этом мире) поехали вместе в отпуск! Отдыхать!
Мне-то отдохнуть точно не мешало бы, хотя я уж лет тридцать как «отдыхать» привыкла иначе, чем большинство других людей. А вот Сереже отдых был просто необходим: в МВТУ организовали новую кафедру вычислительной математики и его назначили там заведующим. Кафедра эта должна была стать не профильной, но курс именно вычислительной математики теперь должны были давать студентам всех специальностей, так что работы по ее организации и подбору новых сотрудников было очень много. Сережа с мая вообще домой приходил поздно и полностью выжатый, а в июне – когда в других институтах пошел выпуск молодых специалистов – он вообще мотался по всей Москве с рассвета и до заката, приглашая к себе на работу лучших выпускников (причем лучшими они должны быть не по отметкам в дипломе, а с Сережиной точки зрения) и я его только спящим дома видела. Так что отдых в санатории на море – это была суровая жизненная необходимость.
И санаторий получилось выбрать очень неплохой. Вообще-то он был собственностью профсоюзной организации ОКБ Королева (с которым у меня отношения были, мягко говоря, не лучшие), находился неподалеку от Феодосии и там кроме большого санаторного корпуса новой постройки и относительно старой (но очень хорошей) столовой, размещенной в здании, которое я по первому впечатлению сочла местным клубом или даже Дворцом культуры, была еще и пара десятков небольших отдельных деревянных домиков – и вот один из них нам и достался. Два достались, во втором поселились сестры Ястребовы, которых я тоже повезла на море: почему-то я была уверена, что без их помощи с Васей у меня получится не отдых, а каторга усиленного режима: все же дома я домашними делами почти не занималась, а тут пришлось бы все время только на эти дела и тратить. Но сестры все же жили отдельно, а нам в домик даже откуда-то детскую кроватку притащили (а заведующая санаторием, лично нас встретившая аж на вокзале Феодосии, сказала, что это было сделано по прямому указанию товарища Чертока). Наверное, по его же указанию нам и автомобиль для переезда с вокзала в санаторий выделили, причем не какой-нибудь, а ЗиМ-кабриолет. Но это было все малозначимыми мелочами, а вот море, горы и даже расположенная неподалеку биостанция, где можно было посмотреть на настоящую акулу в аквариуме – это было здорово! И огромный розарий вокруг санатория, отчего там воздух казался вообще сказочным!
Но лично для меня самым главным стало то, что Сережа уже к вечеру первого дня оттаял и даже высказался (после ужина) в том плане, что «и от жены-большой начальницы бывает польза». Потому что предыдущие пару месяцев он считал совершенно иначе, и даже свое назначение заведующим кафедрой он воспринимал как «неуклюжую попытку руководства МВТУ польстить Председателю КПТ» и был этим сильно недоволен. Хотя лично я это так не воспринимала, по моему мнению Сережа сейчас был одним из самых знающих специалистов по части разработки программ для ЭВМ: я же лично ему долго и подробно пересказывала запомнившиеся мне главы из книги Дже