Почему-то когда речь заходила о том, как хорошо было организовано народное хозяйство при Сталине, упор делается на то, что вот были в стране артели – и с товарами народного потребления все было прекрасно. Часто добавлялось, что вот восемьдесят процентов картошки стране давал частник со своего частного огорода, а восемьдесят же процентов одежды советскому народу шили частные артели. И цифры были не то чтобы неверными…
Широко известна так называемая «первая заповедь коммивояжера»: говори потенциальному покупателю правду и ничего кроме правды, но никогда не говори всю правду – и ты продашь ему что угодно. Так и тут: частник давал советскому народу примерно восемьдесят процентов картошки – из той, которая проходила через желудочно-кишечный тракт советских граждан. Но про то, что девяносто процентов выращенного картофеля потребляли не граждане, а промышленность, почему-то умалчивалось. Примерно то же самое касалось и одежды: советская промышленность массово шила на государственных фабриках мужские костюмы и в довольно приличном количестве мужские же рубашки – а вот женщины в большинстве своем одежду себе шили сами или заказывали в ателье. А почти все ателье в стране были как раз артелями, и получалось, что не восемьдесят процентов, но заметно больше половины женской верхней одежды действительно были продукцией артелей. Но почему в «разговорах о великом прошлом» слово «верхней» и тем более уточнение «женской» опускалось…
Но я вообще не об артелях разговаривать собиралась: в отличие от моего «прошлого будущего» сейчас никто артели не разгонял и они в целом довольно неплохо процветали. Но именно они, артели эти, были одним из примеров, опираясь на которые я хотела «донести обжигающую правду» до Пантелеймона Кондратьевича. И собирала информацию в том числе и по ним до самого дня нашей встречи: договориться о том, что он меня примет, удалось, но все же Председатель Президиума – человек очень занятой, так что дату и время он сам мне и назначил: пятнадцатого сентября в полдень. Хорошо еще, что сразу ограничения по продолжительности разговора не обозначил, но я все же понимала, что времени у меня будет очень мало, так что, когда меня пригласили в кабинет к товарищу Пономаренко, я сразу же постаралась изложить все кратко, но максимально понятно:
– Добрый день, Пантелеймон Кондратьевич, я попросила встречи с вами чтобы прояснить один вопрос.
– Излагайте вашу просьбу.
– А вот просить я ничего и не собиралась, я всего лишь хочу рассказать, чем занимается КПТ.
– Да чего там рассказывать: вы разрабатываете вычислительную технику и организуете производство полупроводников. Неплохо, кстати, организуете, – и он кивнул на стоящий в углу кабинета новенький «музыкальный центр», производство которого было недавно налажено в Рязани.
– Так многие думают, но Комитет занимается совсем другими задачами. Полупроводники и вычислительные машины для нас – это всего лишь инструмент, и если бы он уже имелся, то мы и время тратить на эти разработки не стали бы. Но раз его не было, пришлось и инструмент самим для себя делать.
– Это как?
– Когда на Волоколамском авиазаводе делают для себя термопресс для изготовления деталей крыльев, никто же не говорит, что они занимаются производством станков: завод как делал, так и будет делать самолеты, а пресс – это всего лишь инструмент. Так и в Комитете: мы сначала сделали инструмент, а теперь его используем… пока для собственных нужд. Потому что инструмент получился… еще немного недоделанным, мы его доводим – и вот когда доведем, то все увидят, что Комитет делал не станок, а самолет.
– Вы разве авиастроением…
– Это я в продолжение рассказа про авиазавод. А про Комитет – мы занимаемся разработкой передовых технологий, но не технологий по выпуску какой-то продукции… то есть и ими занимаемся, но опять: все эти новые заводы – всего лишь инструмент для нас. И в значительной степени демонстраторы того, чем Комитет конкретно занимается. Вот об этом я и пришла вам рассказать.
– А зачем, интересно? Вы же отчитываетесь непосредственно перед товарищем Патоличевым…
– И снова нет: товарищу Патоличеву мы выдаем как раз продукцию наших заводов-демонстраторов.
– Демонстраторов чего?
– Демонстраторов передовых технологий в управлении. В управлении заводами, причем любыми, в управлении финансами… в управлении всем, чем угодно.
– А, вы об этом… слышал я уже: кибернетика, товарищ Глушков из Киева уже всем уши прожужжал о том, как вычислительные машины всем управлять будут.
– Этого болвана хорошо бы в Кащенко отправить на излечение, чтобы он умных людей наукообразными бреднями не смущал, а у меня Комитет совсем другими вещами занимается. Управлять всем могут только люди, но чтобы люди эти управляли чем нужно, грамотно, необходимо, чтобы они решения принимали на основании полной и достоверной информации. Простой пример: продукция артельного ателье третьей категории в Суходрищенском районе передается конечному пользователю сразу после ее изготовления, а продукция крупной швейной фабрики «советский большевик» месяцами по магазинам валяется.
– И что вы этим хотите сказать? – Пантелеймон Кондратьевич нахмурился.
– Я хочу сказать, что в районном ателье точно знают, чего желает потребитель – и выдают ему именно желаемое. А на фабрике никто даже примерно не знает, что нужно людям, и шьют то, что им по планам, из пальца высосанным, спустили сверху. Поэтому эффективность работы швеи-мотористки в мелком ателье вдвое выше, чем у такой же работницы на большой фабрике – но виновата-то в этом не работница, а неверная система управления. Если же систему управления наладить правильным образом, то на фабрике эффективность труда этой несчастной мотористки вырастет в разы и в разы же превзойдет эффективность артельной швеи. И ведь для этого немного и нужно: просто предприятиям задания требуется давать по выпуску того, что людям нужно здесь и сейчас.
– И вроде говорите вы правильные слова, но кто может сказать, что людям здесь и сейчас нужно? Вы?
– Да, я могу сказать. – После этих слов я внимательно поглядела на Пантелеймона Кондратьевича, дождалась, когда он приготовился уже взорваться от возмущения, и продолжила: – Вы тоже можете сказать, директор вениковязального комбината может, председатель колхоза «Гадюкино болото» тоже имеет свое очень обоснованное мнение относительно своих потребностей. Но у каждого потребности будут разные, и удовлетворить эти потребности можно будет тоже в очень разных местах очень разным людям.
– Эти у нас занимается Госплан!
– Правильно, Госплан. Но у Госплана тоже нет достоверной и, главное, актуальной информации, они планы составляют, экстраполируя нынешние потребности, точнее даже, потребности полугодовой давности, потому что к ним эта информация приходит с сильной задержкой, и, что гораздо печальнее, прилично отредактированной заинтересованными лицами. Простой пример: грузовики Кутаисского автозавода на самом деле вообще никому не нужны, но Госплан с упорством идиотов дает им все возрастающие планы и, что противно, под эти планы направляет туда ценное сырье и полуфабрикаты. Но не потому что в Госплане на самом деле идиоты собрались, а потому что им предоставляются ложные исходные данные.
– У меня другие данные по этому заводу…
– Да, у вас как раз недостоверные данные, об этом и речь. У нас в управляющей системе – и я весь Советский Союз имею в виду – циркулируют ложные данные, на основании этих априори недостоверных данных принимаются неэффективные и часто нереализуемые планы…
– А вы знаете, как всего этого избежать? – голос Пантелеймона Кондратьевича был полон сарказма.
– Знаю. Именно потому, что я знаю, как регулировать потоки данных и отсекать данные недостоверные, у меня с такой скоростью все и разрабатывается. СССР за полтора года обогнал США в производстве полупроводников, а в области вычислительных машин обогнал американцев уже лет на десть – а ведь там инженеры все же весьма талантливые. Но янки сейчас просто не знают, как отделить ложную информацию от правдивой, и поэтому конкретно сейчас они пытаются повторить наш успех в полупроводниках, идя по пути, который гарантированно заведет их в тупик. А я просто заранее все тупиковые ветви отсекла, сконцентрировала силы и средства на самом перспективном проекте и добилась успеха. Вам ведь наверняка уже говорили, что Федорова ни черта не смыслит ни в полупроводниках, ни в вычислительных машинах…
– Верно, и не один раз…
– Так вот: я в них на самом деле разбираюсь очень поверхностно. Но я точно знаю, что именно мне нужно для достижения своих целей и направляю тех людей, которые знают и умеют, в нужном мне направлении. И не даю им заниматься даже очень привлекательно выглядящей ерундой.
– Ну, ваши… успехи Комитета в развитии вычислительной техники да, неоспоримы. Но вы уверены, что здесь именно ваша заслуга? Сами же говорите, что почти в ней не разбираетесь.
– Зато я разбираюсь в том, как правильно управлять… чем угодно. Поставили бы меня управлять, скажем, сталелитейной промышленностью – и мы бы точно так же весь мир по стали обогнали. Если бы это было нужно…
– А вы считаете, что производство стали не важно?
– Даже стали нужно производить ровно столько, сколько ее нужно. И не нужно производить сталь, которая промышленности и людям не нужна. Но чтобы этого достичь… я зачем именно к вам-то с вопросами и пришла: для внедрения правильной технологии управления нужно и некоторые законы поменять. И я даже могу сказать, какие именно, но сначала вы сами должны убедиться в том, что моя система – то есть разработанная в КПТ технология управления – является оптимальной. И что благодаря ей можно будет полностью исключить очковтриательство со стороны отдельных руководящих работников… особенно работников из республик…
– А у вас что-то по республикам есть?
– Про завод в Кутаиси я уже сказала, если вам того мало, вы у Павла Анатольевича поспрашивайте. Хотя и у него пока в этом есть проблемы: он точно знает, кто стране гадит ради мелкой личной выгоды, но твердых доказательств у него нет. Пока нет, но он вам может сказать, где мою систему стоит внедрять в приоритетном порядке, чтобы такие доказательства у него появились.