– Это Ниллу, – подлетел сзади Гайнор.
– То есть это портрет? Изображение кого-то реально существующего?
– Почему портрет? – возмутился фэйри. – Это и есть Ниллу!
Мелкий подлетел к статуэтке поближе и погладил ее по щечке.
Эльф нахмурился. Конечно, порой неодушевленным предметам дают имена. Например, мечам. И часто после этого в них появляется некое подобие жизни. Тут такой же случай или все же… Калли протянул руку и осторожно провел по спинке спящего ребенка. Гайнор ревниво – как нянька на чужого – глянул на Светлого, но ничего не сказал. Чародей же застыл. Ему кажется или в статуе действительно есть искорка жизни? Талант мастера зажег ее? Вроде у людей есть такой миф… Или все наоборот?
– Почему Ниллу окаменел?
Гайнор еще раз ласково погладил по волосам ребенка, который был в несколько раз больше него.
– Ему просто не хватает сил, – дрожащим от сдерживаемых слез голосом произнес фэйри.
Бросив на него опасливый взгляд, Калли убедился в своем подозрении: нынешнее состояние Ниллу приводит Гайнора в отчаяние.
– Кто он матушке-бузине? Сын?
Фэйри кивнул, не отводя взора от мальчика.
– Верно я понимаю, что тот, хм, злодей выкрал Ниллу и принес его сюда? И малыш окаменел, потому что вдали от матушки и места, где родился, у него не хватает сил? Но он жив.
Ответом ему стал еще один кивок. Калли чувствовал, что Гайнор говорит правду, однако визуально Ниллу ничуть не отличался от тех глиняных фигурок, что стояли в саду. Разве что побольше. С другой стороны, магия, а именно струнка души, отвечающая за направление Жизнь, соглашалась с фэйри. Только умом эльф никак этого не понимал: как неживое может быть живым? Впрочем, и не такое бывало.
– Так почему бы его не перенести обратно? Я понимаю, что матушка-бузина не может это сделать сама, но ты-то сюда летаешь. Не один же ты такой. Позвал бы друзей, – по яростному взгляду собеседника Калли понял, что до такого решения фэйри бы точно додумался. – Что-то мешает, верно? – не дожидаясь ответа, он перешел на магическое зрение. От ребенка шли какие-то непонятные магические ниточки, но юноша не смог понять, что это такое. Однако явной привязки он не видел. Значит, или нет, или она нестандартная. – Если я попробую, не станет хуже?
Такое вполне возможно ведь. Как переносить, например, человека с поломанными костями. Можно очень сильно навредить, а магия – штука тонкая. Как она отзовется на том или ином создании, трудно заранее предугадать. И снова по взгляду понял ответ – Гайнор не знал. Калли подумал, подумал и решился. Аккуратно подсунул руки под каменного (или какой он на самом деле?) ребенка и попытался его поднять.
Не тут-то было! Тело отрывалось от глиняного цветка, на котором лежало, но потом будто замирало в пространстве, хоть вес у него был вполне приемлемым для эльфа. И потяжелее вещи таскали!
– Мистика какая-то, – проворчал Калли на четвертой попытке.
На самом деле чего-то подобного чародей и ожидал. Слишком просто, чтобы получилось.
– Ты знаешь, чем его привязали?
Гайнор помотал головой. Выглядел он расстроенным. Наверное, он все же надеялся, что Калли удастся вынести дитя.
– Это как-то связано с Талврином Бокком.
– Хозяином парка? Это он забрал Ниллу у матери?
– Нет-нет! – замахал руками фэйри. – Талврин – хороший! Очень хороший! Он всегда тут жил!
Логика хромала, но фэйри чувствуют души людей.
– То есть похитил малыша не Талврин? – на всякий случай уточнил Калли.
– Нет! Нет! – Гайнор расстроился из-за подозрений, что удивляло.
– Тебе он нравится, не так ли? Талврин?
Фэйри, поколебавшись, кивнул.
– Он нас любит, – пояснил мелкий. – Он нас в детстве увидел. И не забыл. Все забывают, а он не забыл! И всегда оставляет нам что-нибудь вкусненькое. Леденцы! И сыр! И яблочный пирог или миндальное печенье. А еще, – Гайнор неожиданно хихикнул и понизил голос, – настоечку… Очень вкусную!
– Даже так? – усмехнулся Калли. – Настоечка – тогда да. Хороший парень.
– Да-да, – засверкал глазами фэйри. – А девчонкам разноцветные ленты и бусинки. Знаешь, сколько счастья им?
Эльф мог представить. Но для себя решил сразу этого Талврина на сторону добра не записывать. Хотя то, что он давно здесь живет, скорее говорит в его пользу. Уж за столько лет фэйри разобрались бы.
– Но как все это началось, – вздохнул Гайнор, снова теряя свою улыбку, – он тоже стал другим.
– Что это?
– Всё это!
– А-а, и какой он стал?
Мелкий вздохнул и, помявшись, констатировал:
– Чокнутый.
«Вот только чокнутого мне и не хватало», – подумал Калли.
– И в чем это выражается?
– Во всем!
Чародей опять не стал уточнять. Он ясно видел, что расспросы раздражают фэйри. Таким существам всегда очень трудно на человеческом языке объяснить то, что для них очевидно. Они не умеют этого делать. Иная логика, совершенно отличное мировоззрение. Чуть передавишь – исчезнут, и поминай как звали. Гайнор и так демонстрирует невероятную выдержку. Видать, очень хочет спасти Ниллу.
– Надо бы с ним поговорить. Пойдешь со мной или побудешь с Ниллу? – Калли спросил, чтобы дать передышку фэйри. И тот мигом согласился на второй вариант. Эльфу, конечно, помощь бы не помешала, но все опять упиралось в сложности в общении. «Ладно, пусть отдохнет».
Юноша вышел из павильона, огляделся и решительно направился к виднеющемуся среди старых деревьев особняку.
Однако остановился уже через пару шагов. Перед ним явно находилось что-то вроде мастерской. По крайней мере здесь имелись все необходимые для скульптора инструменты, но не это ошарашило эльфа. Вокруг лежало не менее двадцати маленьких «Ниллу». Калли пришлось сглотнуть и силой воли заставить голову соображать. Юноша склонился к одной из статуэток и положил на нее руку, силясь ощутить что-то похожее на то странное чувство, которое у него возникло, когда он трогал окаменевшего фэйри.
Чисто тактильные ощущения не отличались, но все же… все же… Оказалось сложно. Если бы тогда Гайнор не сказал, что Ниллу жив, эльф мог бы и пройти мимо, посчитав его еще одной статуей. Даже сейчас Калли немного сомневался, что чувствовал искорку жизни. Могли ли ему внушить что-то подобное? Светлому не хотелось этого признавать, но такая вероятность существовала. Кто знает, может, все это злая шутка фэйри?
И все же юноша продолжил щупать статуэтки, ища в них подобие жизни. Не нашел, но задумался. Что-то его смущало…
Из этого состояния его вывел звук шагов: кто-то приближался к мастерской. Калли мгновенно спрятался, благо в зарослях парка при желании можно было укрыть армию. Таиться эльф умел. Но чтобы стать незаметным от того, кто шел по дорожке, особых навыков не требовалось. Слишком рассеянным казался этот молодой мужчина. Одежда добротная, хоть и не особо модная. Так одеваются те, кто не привык к уборке или какому-то простому труду. Проще говоря, те, у кого есть деньги, чтобы этим не заниматься. «Логично, – подумал Калли. – Такое поместье нужно на что-то содержать. Хотя еще один садовник или даже несколько здесь не помешали бы».
В целом Талврин Бокк, а судя по всему, это был именно он, выглядел неопасным и чудаковатым. Сложно сказать, отчего создавалось такое впечатление – то ли взгляд слишком рассеянный, то ли еще что-то, но казался он этаким великовозрастным растяпой. Впрочем, стоило ему дойти до мастерской, как мужчина преобразился. Не внешне – внутренне.
Будто фартук и нарукавники дали ему какую-то внутреннюю стойкость. Теперь Калли видел спокойного, уверенного в себе человека, имеющего четкую цель. «Интересно, какую?» – эльфа заворожило это преображение.
Потом они переместились к павильону с Ниллу. Сначала Калли нервничал, опасаясь за окаменевшего ребенка, но оказалось зря. Даже невидимый для человека Гайнор не проявил никакой тревоги. Он просто сидел на лепестке глиняного цветка и наблюдал, не сказать, чтобы слишком довольный этим соседством, но вполне спокойный. Эльф же пытался понять, что происходит.
Все оказалось вполне просто: Талврин создавал еще одну фигурку Ниллу. Умело, уверенно, талантливо… но зачем? Калли ломал себе голову о причинах такого упорства, но никак не мог их найти. Не продает же он их в самом деле! Но ведь уже на третий десяток пошел!
«Ничего не понимаю», – Калли завороженно следил за работой мастера. Тот трудился с упорством, вдохновением, ведомый явно какой-то целью. Пытаясь разгадать эту головоломку, эльф осматривался. Как-то в прошлый раз он обратил внимание только на окаменевшего Ниллу и его цветочное ложе, но сейчас понял, что павильон в принципе очень интересное и приятное место. Начать с того, что по периметру росли цветы – и все цвели. Из чего чародей решил, что их меняют в разные сезоны. А еще здесь устроили небольшой фонтанчик в виде родника. Причем при всей его внешней естественности природным он явно не был. Красиво уложенная мозаика на полу и лавочки с изогнутыми спинками, стоящие рядом с кованым столиком, дополнили картину.
Калли задумался о том, чтобы открыться и потребовать объяснений. Однако пока решил обождать. Тем более явно что-то происходило. Чародей перешел на магическое зрение и от увиденного чуть не выдал себя. Те самые странные энергетические нити… появилась еще одна! И она связывала Ниллу с его глиняным изображением!
Первым желанием Калли было выскочить и потребовать у Талврина прекратить это издевательство! Он же явно таким образом привязывает малютку-фэйри! Второе, но не менее жгучее желание, – разбить все скульптуры Ниллу, эти якоря, держащие его здесь. Наверняка именно из-за них ребенка невозможно отсюда вынести! А еще можно связать этого мерзавца и выбить из него ответы на то, что он тут такое сотворил! Эльфу потребовалась вся его выдержка, чтобы не сделать все вышеуказанное.
Сначала он хотел все обдумать. И чем больше размышлял, тем меньше концы с концами сходились. Во-первых, Талврин не обладал магическими способностями. Конечно, порой говорили, что талант, искусство – это тоже магия, но не буквально же! Во-вторых, эти нити – что-то совершенно особенное. Больше всего они походили на магию Жизни, но та никогда так не закрутится. Это против любой природы. Значит, это что-то другое. А если не знаешь сути, лучше не лезть. Особенно если можешь навредить. В-третьих, не чувствовалось в Талврине жестокости. Конечно, чародей знал немало историй о том, что с самыми благими намерениями творили ужасные вещи. И тем не менее… Да, молодой скульптор был очарован фэйри. Видел их в детстве и не забыл. Может, он хочет привязать к себе то единственное волшебное существо, которое оказалось в его распоряжении? Возможно-возможно… Рискнуть или нет?